Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон
Кстати. Тут денег хватило бы на выкуп с лихвой!
Но, стоп.
Решил он свой кошель не брать, точнее, вообще ни одного кошелька не брать. Что-то внутри остановило его от этого желания. Но вот прибрать пару-тройку монет – пожалуйста. Вот из этого, например, пяток можно отсыпать – Карлис жук еще тот, как-нибудь перебьется. И из этого еще немножко – Мартон та еще свинья. А лучше вообще вот так сделать: взять и большую часть денег из этих двух кошельков пересыпать в три кошелька – Нери – красивая девчонка с грустными глазами, Кану – добряк парнишка, но как карманник полный нуль, и Добу – верзила с тяжелой рукой, но удивительно звонким смехом.
Улыбнулся своей шутке.
Все-таки здесь было что-то хорошее…
Но хватит воспоминаний.
Пора и честь знать…
Так, со сливом аккуратней. Руку сюда, ногу сюда. Задержаться здесь.
Вот и крыша. Собрал покрывало и все в рюкзак на спину, и…
Еще забираясь на крышу, решил уходить по ним же. По улицам вотчины трубочистов. Так было намного быстрее и безопаснее. Внизу кривые улочки, а тут свобода и простор. И скорость.
Ведь дядюшка Отой сейчас придет, увидит…
А зачем он вообще полез к дядюшке? Сюрприз! Ну да, а теперь бежать нужно и очень быстро.
Как не хотелось Нэю услышать реакцию дядюшки на сюрприз, но требовалось спешить, ночники люди быстрые и умеют когда нужно быть еще быстрее. И если попасть им в руки…
О!
Поэтому вот прямо сейчас, по крышам и к Северным воротам, даже через Дирсу перебираться не нужно. И время ночного обоза как раз. А как проскользнуть мимо стражников в деловой суматохе, именно в деловой, а не в тревожной, Нэй знал.
И когда бежал по крышам, почувствовал, что за его спиной уже что-то начинается. Что-то, о чем лучше не знать. И бег ускорил, и не оглядывался.
И успел.
К воротам.
К обозу…
А за спиной занимался рассвет.
Новой его жизни…
* * *
Где-то…
Просто разговор
– Слышал? В Аркете заварушка началась!
– Что там случилось?
– Представляешь, кто-то подкинул дядюшке Отою дохлую рыбу!
– Так просто взял и подкинул?
– Непонятно. Хотя на самом деле приют дядюшки как проходной двор. Совсем расслабились ребята. Так что любой мог подбросить. Или шутник, или серьезно все. Но волна уже поднялась.
– Хм… Думаешь поучаствовать?
– Ну, не думал бы, не говорил.
– Хм… Раз такое дело… Зови команду нашу, вмешаемся в процесс.
– Повеселимся?
– А то!
* * *
Все бегом
– Ну как поход?
– Отлично, Учитель! Вот!
– О! Какой тяжелый! Неужто он таким и был?
– Нет, конечно, это я (стушевался слегка) позаимствовал в одном месте. Чуть добавил.
– Добавил? Украл? О! Ты все-таки забрался к дядюшке?!
– Не утерпел!
– А если бы тебя поймали? И вообще, зачем ты к нему забрался?
– Подарок оставил.
– Пода… Молчи!.. Хм… Тишина… Странно…
– Что случилось, Учитель?
– Уже… ничего… Даритель, чтоб тебя! Что лыбишься? Быстро руки в ноги и побежал! Пятьдесят кругов!
– Есть! Ай, за что!
– За все хорошее! И за инициативу, которая наказуема! Что встал? Бегом ма-арш!
* * *
«Рыбное дело»
Но так никто и не появился…
Как это ни парадоксально, но Нэя никто не преследовал. И не искал. Ни нюхачи Ночной гильдии, ни гончие и видящие Тайной канцелярии Аркета.
И не потому, что он не оставил следов.
Нэй, конечно, слышал истории о сыскарях, которые способны по запаху, по даже малым следам отыскать преступника (сказки, хотя иногда везет). Взять, так сказать, на горячем, чуть ли не с поличным. Но, забираясь в окно к дядюшке Отою, он меньше всего заботился о своей безопасности. Сюрприз затмил мальчишечью голову, хотя он и подготовился к походу.
Ну, как подготовился… Он знал про крыши и трубочистов; как-то повезло ему подружиться с пареньком, ровесником своим, который готовился стать трубочистом и который по доброте душевной раскрыл ему некоторые секреты, ну, а он их запомнил. Например, что по мостикам нельзя бегать, иначе они развалятся, и человек просто упадет вниз, ничего его не спасет. Или крыши были открыты для всех, но вот в черной, как сажа, одежде могли на них находиться только трубочисты, а всем остальным это запрещалось. Правда, на серую одежду это не распространялось.
Вот Нэй и умыкнул серую рубаху и штаны с одного двора еще до ворот города, впрочем, деньги оставил. И когда отправился на дело, переоделся в своем излюбленном схроне, в одном из подвалов; очень удивился, что его так никто и не обнаружил, и перевязал тесемками и рукава, и штанины, чтобы не мешали. А на ноги эльфийские мокасины обул, все-таки взял их, хотя Учитель и не советовал. Слишком заметная вещь. Впрочем, Нэй держал их в рюкзаке и по городу ходил в обычных тяжелых ботинках. Только вот на дело взял. Заметил, что они очень хорошо цепляются за стены и камни, и бегать в них удобно.
В общем, подготовился, но на самом деле это бы его не спасло, следов-то он оставил достаточно. Просто события стали развиваться в несколько ином ключе.
Его тухлая рыба оказалась в странном месте в странное время. Как будто все вокруг только ее и ждали…
Паника, которая возникла после обнаружения рыбины, как круги на воде от брошенного камня, разнесла эту весть во все уголки подвластных Ночной гильдии мест. И если и хотели скрыть этот факт, то было уже поздно. Запах впитался в поры и уже начал свое ядовитое действие (о таких последствиях Нэй даже подумать не мог).
Поэтому когда все более-менее успокоились, то в приют дядюшки Отоя прибыли не нюхачи, которые должны были хотя бы для приличия понять, кто и что затеял, и вполне возможно, что они бы и вышли на шутника, а почти все руководство Ночной гильдии…
Собрались поговорить.
И поговорили.
Свидетели рассказывают, что разговор шел на повышенных тонах в течение минут двадцати.
Затем из кабинета как ошпаренный выскочил один из замов Главы – Джари Фиорентино, злой, красный и вспотевший, постоянно что-то бубнящий о козлах и придурках.
За ним минуты через две, как будто его пнули, из двери вывалился чернолицый Барак Рабунто, тоже злой, но совершенно молчаливый и непонятно, покрасневший ли.
И уже за ними как-то вальяжно и медленно из дверей появился сам Глава – Герберт Крамп, держащий под
