544 килокалории. Сборник рассказов - Данияр Каримов
– Как живая, – восторженно прошептал Гога.
– Если это комплимент, то сомнительный, – сказала девушка, не отрываясь от изучения папки. – Человеческая психика вряд ли бы справилась с таким наплывом клиентов и это привело бы к катастрофическим ошибкам. Однако хочу вас удивить: у нас есть теплый и осязаемый органический персонал. Бармен – эмигрант с одной из лун Юпитера. Есть и местные – в основном волонтеры и студенты, собирающие исторические данные. Но вы вряд ли представляете для них интерес. Ваш период представлен широко, даже чересчур. Интернет, знаете ли, вобрал огромный массив данных о времени вашего пребывания, хотя, буду откровенна, бОльшая его часть – бред или порнография.
– Очень жаль, – расстроенно выдавил Гога. За наследие эпохи было немного обидно.
– Все относительно, – девушка пожала плечиками. – Чем незаметней индивид в своей эпохе, тем более свободен. Парадокс социума.
– Я не об этом, – сказал Гога. – Но неважно.
– И действительно, – подытожила девушка. – Процедура идентификации завершена. Личность подтверждаю. Гога, он же Ненский Георгий Григорьевич, безработный, 32 года, детей и места жительства нет, в точке перехода оказался, бесцельно путешествуя по стране рождения.
– Я – свободный художник, – уже вполне искренне обиделся Гога.
– И как свободный художник вольны вернуться к точке перехода и своему образу жизни, – продолжила красавица. – Но редко кто соглашается. Только здесь и только однажды вам предложат несколько альтернативных пространственно-временных направлений и, соответственно, новые возможности самореализации. Вас не интересует прошлое? Может, будущее?
– Вот так вот сразу? И не дадите подумать? – возмутился Гога.
– Думайте, сколько влезет, но сначала ознакомьтесь с возможными направлениями, – девица протянула ему лист. – Отметите, на чем остановите выбор, и вас препроводят к выходу. Да, и еще: все же рекомендую не тянуть. Вы здесь не один, а билеты сгорают.
По листу бежало несколько строчек, заканчивающихся пустыми квадратиками для отметок. Одна из них на глазах таяла.
– Уп-с, – воскликнула девица. – А я предупреждала!
– Негусто, – заметил Гога.
– Чем богаты, – сказала девушка и пропела куда-то в сторону: – Следующий.
– А куда я попаду, если надумаю не возвращаться в свое время? – поинтересовался Гога. Красотка глянула на него со всей возможной строгостью.
– На этот вопрос ни я, ни кто-то другой вам отвечать не уполномочен. Более того, это запрещено под угрозой депортации. Так что выясните на месте.
Свернув лист в трубочку, Гога покинул справочную и вернулся к бару. Посетителей прибавилось, и свободное местечко удалось найти с трудом.
– С возвращением, – подмигнул бармен и кивнул в сторону справочной. – Ну как? Впечатлило?
– Порядком, – Гога стоически выложил на стойку содержимое карманов и рюкзака. Набралось немного: пара купюр мелкого достоинства и несколько монет. Бармен хмыкнул, но оказался неожиданно щедр. Отобрав одну банкноту, осьминог выставил тарелочку с селедкой, запотевший графинчик и бонусную рюмку, наполненную до краев. Хлопнув для смелости, Гога развернул лист.
Центр предлагал на выбор всего пять конечных, два из которых были в недавнем прошлом и столько же в не столь отдаленном будущем. Пятое предполагало возвращение в точку перехода. Гога задумчиво почесал затылок. Выбирать кота в мешке – то еще удовольствие.
– Разрешите?
Сказано было на британском английском, но Гога его понимал со школы и подвинулся. Место рядом занял усатый мужчина в пыльном военном мундире.
– На Западном фронте без перемен? – поинтересовался Гога. Британец смерил его недоверчивым взглядом и буркнул: – Норфолкский полк, сэр. Сэндрингэмская рота[1]!
– Дарданелльская операция? – Гога присвистнул, умудрившись вложить в звук не только удивление, но и уважение к новому знакомцу. – А я о вас читал! Вы вошли в туман… И оказались здесь?
– Так точно, – военный задумчиво постучал пальцами по столу. – И мы здесь уже пару часов, поскольку не знаем, что предпринять.
– Вам не разрешают покинуть зал ожидания? – Гога заинтригованно наклонился в его сторону.
– Отнюдь, сэр, – вздохнул британец. – Полковник Бошем считает, что надо возвращаться в бой.
– А вы?
– Нельзя подводить боевых товарищей, – сказал военный и, помедлив, добавил: – Наша рота состоит из добровольцев, и мы не робкого десятка. Но это место… Оно все изменило. Кое-кого мы уже недосчитались…
– А если я скажу…
– Попридержи язык, парень, – напомнил о себе вездесущий бармен. – Ты не пифия и не пророк. К тому же, знакомить клиентов центра с вероятным будущим строго воспрещено.
Осьминог принял от военного пару монет и поставил перед ним бокал бренди. Тот благодарно кивнул, глядя куда-то в сторону. Некоторым трудно бороться с ксенофобией. Когда осьминог отвлекся на других посетителей, британец шепотом спросил: – Что вы хотели сказать?
– Если вернетесь в бой, он станет для вас последним, – также шепотом ответил Гога.
– Да будет так, сэр, – британец мрачно опрокинул в себя бренди и поднялся. В его движениях появилась целеустремленность. – Да будет так!
Гога вернулся к листку. Появление норфолкца натолкнуло его на неприятную мысль: центр мошенничал, поскольку по меньшей мере одно из представленных клиентам направлений вело к крайне печальному исходу. А если все пути вели в вечность? Не потому ли никто никогда не слышал об аномалии и странном стартапе? Уж если бы кто-то выбрался отсюда живым, о полустанке давно б трубили в желтой прессе. Она не пропустила бы такую сенсацию.
От водки тяжелые мысли становились мрачней и Гога отодвинул ополовиненный графинчик. Черт дернул послушать селянина на полустанке. А может просто не стоило покидать перрон?
– Слышал, ты из будущего. Так?
Человек, бесцеремонно прервавший ход тревожных раздумий, был молод, не слишком чистоплотен и носил архаичный котелок. Длинную и тощую шею незнакомца обвивал грязный шарф, придавая ему вид птицы, попавшейся в силки удава. Глаза навыкате только подчеркивали сходство с задыхающимся пернатым. Гога, придав мине скуку, огляделся по сторонам. К справочной устало брела женщина в экзоскелете[2], украшенном звездой Давида. Шлема на ней не было, и темные волосы рассыпались по плечам, частично скрывая компактный ранец с оружием или каким-то устройством. На траве у бара безмятежно спал подросток в легком белоснежном скафандре. Его папаша упоенно глушил пиво в компании веселых пролетариев докосмической эпохи.
– Уверен, я здесь такой не один, – отрезал Гога.
– Ты – уникум, – вкрадчиво продолжил «котелок». – Другие как в рот воды набрали, а ты готов поделиться советом.
– Вот как, – неопределенно ответил Гога.
– Готов заплатить, – молодой человек показал зубы с щербиной и с жаром добавил: – Я из 1916 года. Мы готовим мировую революцию. Власть капитала вот-вот падет! Нам капиталов не жалко!
Гога вздохнул, потянулся к графинчику, удивляясь, как ловкий осьминог не успел спрятать сосуд под стойку, меланхолично наполнил
