Алексей Ефимов - Война в потемках
В заключение она поздравила всех с «новым успехом науки Фамайа, открывающей самые великие тайны мироздания». Ее провожали долго не смолкавшими аплодисментами. Затем начались прения специалистов. Они, большей частью, уличали друг друга в недомыслии, из-за которого Йалис, давно предсказанный теоретически, не был учтен в столь важном деле, как испытания Великого Коллайдера.
Обсуждалось также, мог ли Йалис привести к катастрофе при воздействии сверхэнергичных протонов на гиперядра. В ход пошли формулы, затем в зале погасили свет и стали показывать на большом экране данные компьютерного анализа. Анмай рассказал о своих личных наблюдениях, потом о происшедшем в Кен-Каро и Товии. Собравшиеся физиологи и биофизики засыпали его вопросами. Им явно не терпелось изучить влияние доселе неслыханного фактора на живые организмы.
— Вы не хотите понимать, насколько опасное и важное дело нам предстоит, — сказал Лаолвай Макни, главный конструктор Великого Коллайдера. В отличии от большинства собравшихся, он был человеком. — И я хочу напомнить вам об этом. По крайней мере, ощущения Анмая это подтверждают.
— Это действительно так опасно? — сухо спросила Олта.
— Опасно? Если бы нервы нашего уважаемого правителя были чуть крепче, а фантазия не была слишком богата, то… его уже не было бы. И еще очень многих.
— Я понимаю, если бы мы не отключили коллайдер, то Товия была бы подобна Кен-Каро, а что творилось бы в Кен-Каро, я не берусь описывать…
Анмай вздрогнул. Словно кто-то прошел по его могиле — очень точное выражение.
— Сначала — да, но когда здесь, на плато Хаос, мы ввели бы в зону реакции гиперядра — произошла бы катастрофа. Я не знаю, сколько людей и файа погибло бы — два миллиона, пять или двадцать — но Фамайа пришел бы конец.
— Но у нас все было рассчитано! — крикнула Олта. — И что бы произошло? Они бы умерли от страха?
— Да. Йалис сильнее всего влияет на мозг. Так что смерть, которой они боялись, и впрямь была близка, — более близка, чем им представлялось! Ваши расчеты безосновательны — мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. По-моему, любой уровень Йалис опасен. Я не хотел об этом говорить… но после того, как все прекратилось, четыре человека в Товии были найдены мертвыми. Безо всяких видимых причин. И они вовсе не были дряхлыми или больными. Это флуктуации поля. Может быть, всего одной частицы — только одной! — достаточно, чтобы убить человека. Или файа. Они выносливее людей, но всего лишь на десять процентов — в среднем.
Вэру не понравился тон, который начало приобретать обсуждение. Лаолвай был, разумеется, прав — вот только отступить они уже не могли.
— Слушайте все, — произнес он, поднявшись на трибуну. — Это очень важно. То, что мы открыли — это шанс, который каждой цивилизации выпадает только раз. Мы должны довести эту работу до конца — любой ценой, как бы она ни была высока, невзирая ни на что! Если не отступимся — достигнем всего, о чем мечтали; и намного превзойдем наши мечты. Если нас постигнет неудача, мы погибнем — все.
— Если это настолько опасно, — сказала Олта, — не проще ли просто забыть об этом и поискать других путей, например…
— Забыть? Забыть? — Анмай вдруг повысил голос, обращаясь ко всем, — других путей нет! И мы должны закончить начатое — хотя бы во имя тех, кто делал нашу Революцию, строил город под плато Хаос, умирал от лучевой болезни, разрабатывал ускорители, павших в боях всех войн, что мы вели, чтобы защитить себя — во имя их всех! И тех, кто развивал науку до нас два тысячелетия — еще не зная, что она принесет — тоже! Вы все, — он обвел взглядом затихшее помещение, — вольны поступать, как хотите, а я… — он сбился, вспомнив, как стоял у шахты. — Я пойду навстречу своему страху до последней возможности — до конца.
Какое-то время царило молчание. Он либо провалится, либо добьется впечатляющего успеха — но теперь от Вэру ничего больше не зависело, и, как всегда в подобные моменты, он почувствовал себя довольно неуютно.
— Это будет нелегкая дорога, — ответила наконец Олта Лайту, — вдвойне нелегкая, потому что нам придется сражаться на два фронта — против безмерных сил мертвой материи и не менее безмерной людской злобы, направленной против нас — не скажу, что незаслуженной!
— Вы должны понимать, — ответил Анмай, — что длительное сосуществование в одном мире двух социальных систем невозможно. Такое состояние неустойчиво. Одна из них должна неизбежно исчезнуть — и это будет наша система, ведь наши работы и те меры, что мы предпринимаем по их защите, очень непопулярны. Рано или поздно, но неизбежно, — если в наших руках не окажется подавляющей силы — Фамайа развалится. Это уже почти случилось тридцать лет назад, и мы спаслись только чудом. Но второй раз оно не повторится! В нашем обществе уже не осталось сил, способных на это, — такова плата за столетия всесильной власти. Так что если наша попытка окажется неудачной — второй не будет. Когда вы убедитесь, что в руках у нас сила, способная творить миры, вы поймете, что это стоит любых жертв. Ну как?
Олта Лайту предложила голосовать переориентацию работ на изучение Йалис. После непродолжительного обсуждения Совет поддержал ее и Вэру с облегчением перевел дух.
Затем началось обсуждение. Скептики быстро взяли верх — даже если Йалис удастся управлять, им будет подвластна лишь сила химических реакций. Машину, способную изменять вероятность и ход ядерных реакций нельзя было построить без особо прочных и плотных материалов, необходимых для получения гипермагнитного поля, и еще множества других, неизвестных им технологий. И, даже если использовать в коллайдере максимально достижимые в природе магнитные поля, сравнимые со сверхмощными полями нейтронных звезд, машина будет в полмили диаметром, а ее масса будет равна массе большого астероида. Короче, на создание Эвергета требовались сотни, а может, и тысячи лет — они никогда не доживут до этого. Занимавшиеся проблемой теоретики начали расходиться, оживленно переговариваясь.
Неожиданно слово взял один из нейрокибернетиков. Он сообщил, что, поскольку проблема передачи информации из мозга в компьютеры и обратно давно решена, с их помощью возможен перенос информации, образующей сознание, из мозга в мозг — то есть, бессмертие.
После этого сообщения в зале поднялся неописуемый гвалт. Нейрокибернетика засыпали вопросами, чуть не разорвав на части. С поразительной быстротой было принято решение о всемерном развитии и ускорении этих работ.
В разгар обсуждения в зал вбежал один из теоретиков, размахивая листами бумаги — оказалось, причина направленности излучения уже выяснена. Она зависела лишь от угла, с каким сталкиваются ускоренные частицы.
— Мощность нашего коллайдера достаточна, чтобы это явление было практически полезным, — добавил Лаолвай. — Это хорошо, потому что мы не сможем ее повысить. Чтобы управлять Йалис так, как управляют оружием, нам достаточно переконструировать детекторную камеру — знать бы, как!
Это меняло все дело. Вновь собрались теоретики, вновь появились формулы и компьютерные данные. Поняв, что явление легко управляемо, ученые враз осмелели. Теперь все требовали скорейшего переконструирования коллайдера и начала экспериментов. Физики предлагали такие варианты использования Йалис, какие Вэру даже не приходили в голову. Возбуждение возрастало. Наконец Олта Лайту потребовала вернуться к исходной теме. Поскольку в их возможностях было создание только прототипа Эвергета, они должны сосредоточиться на этом. Оставалось лишь решить вопрос о возможных опасных последствиях открытия — самая неприятная часть любого подобного обсуждения.
Анмай вновь вышел на трибуну. Он рассказал о возможных проблемах, в особенности об угрозе войны.
При мысли, что их работам могут помешать, ученые впали в настоящее неистовство — некоторые даже начали требовать немедленного превентивного удара. Вэру стоило немалого труда их успокоить. После яростных споров все сошлись на том, что нужно удержать ССГ от войны — переговорами или угрозой применения силы, и, конечно, информация об Йалис не должна выйти за пределы плато. Анмай сильно сомневался в этом. Впрочем, Совет поручил командующему Внешней Армией Фамайа начать подготовку к возможному «ядерному конфликту» с ССГ — просто на всякий случай.
Анмай, пытавшийся их образумить, получил резкий отпор. Он настаивал, хотя знал, что достаточно 2/3 голосов против него — и ему придется искать другую работу. Такой была истинная цена его власти, абсолютной лишь в глазах народа. Но они просто игнорировали его.
Наконец, отчаянно зевавшая Олта Лайту завершила собрание. Анмай пошел к выходу. Он знал, что принятое решение означало вполне возможную войну и гибель миллиардов людей. Пытаться переубедить Совет было бессмысленно — даже в случае самого неблагоприятного исхода его членам лично ничего не грозило. И кроме того, надо быть готовыми ко всему, даже к войне, разве не так?
