Андрей Смирнов - Возрождение Бога-Дракона
Она выбежала из квартиры, а я закрыл дверь, взял из холодильника сок и котлету и пошел смотреть телевизор. Все же, обычно девушки воспринимали произошедшее не так остро. Обычно они пытались найти какое-то рациональное объяснение случившемуся, списать случайную связь на собственный каприз, а некоторые даже оставляли свои телефоны. Но я редко вызывал их во второй раз. Если я чего-то хочу, то стараюсь получить это немедленно, а ждать, пока девица разберется со своими делами, накрасится и приедет — нет, спасибо, это не для меня. Проще выйти на улицу и поймать какую-нибудь свеженькую.
Конечно, с точки зрения общественной морали мое поведение совершенно неприемлемо. Но я делаю то, что хочу, беру то, что мне нравится, и уничтожаю то, что ненавижу. Хотя герр Рихтер и убедил меня в том, что во многих случаях выгоднее мимикрировать под «нормальную» человеческую особь, подчиняющуюся правилам и социальным нормам, всегда, когда есть возможность, мне проще быть собой-настоящим, а не изображать из себя культурно-приличное не пойми что.
10
Ночью опять снился Китай, и этот сон я запомнил. Изрезанная речушками, покрытая холмами долина, и неисчислимое множество людей и лошадей... колона воинов подобно реке тянется к самому горизонту. Я нахожусь на возвышении, на одном из холмов, и, вдобавок, сижу на лошадке, которую трудно назвать красивой — зато она поразительно вынослива и неприхотлива. Я провожаю взглядом армию, которой не видно ни конца, ни начала. Позади и вокруг — мои сановники и приближенные. Я едва замечаю их. Волю некоторых из них я сломал для того, чтобы подчинить себе их армии и земли, другие присоединились добровольно. Рядом, тоже верхом — женщина. Особенная женщина. Хотя мы близки, наши отношения совершенно не похожи на те, что связывают меня с прочими женами и наложницами. Я вижу в ней союзника, а не самку, и знаю, что ее собственная сила лишь немногим уступает моей. Жаль, что во сне я не вижу ее лица.
…Проснувшись, я некоторое время лежал в кровати и думал о том, откуда проистекает моя уверенность в том, что эти сны связаны с древним Китаем, а не с какой-нибудь другой азиатской страной. Сон с колонной войск, уходящей за горизонт, снился мне уже не впервые. Он нес с собой предчувствие грозы, крови и ярости. Армию эту я ведь собирал не зря. Что с ней стало — потом, когда она повстречалась с противником, для которого готовилась?.. Я этого не знал, но, вероятно, ничего хорошего. А может быть, это Монголия? Низкорослые лошадки, доспехи и одежда почти без украшений, все предельно функционально. Люди, окружавшие меня, были азиатами, но я совсем не уверен в том, что запомнил детали их лиц.
Я встал и пошел чистить зубы, попутно размышляя о том, что стоило бы как-нибудь выбраться в Китай и проверить свои ощущения на месте. Может быть, что-нибудь всплывет и я пойму хотя бы, в какую эпоху происходило то, что я помню?..
В ШАД я приехал около четырех. Уточнил время перенесенного экзамена по экономике и заглянул в свою старую комнату. Она по-прежнему пустовала. Вещей, которые мне захотелось бы забрать в квартиру, там не обнаружилось, все ценное я уже вынес ранее, а на все остальное махнул рукой. Я не цепляюсь к вещам.
До встречи с Бьянкой и ее группой оставалось еще минут сорок, и возникла идея навестить Вита. В жилом корпусе его не было — ни у себя, ни в буфете на этаже. Я вышел наружу и окинул взглядом территорию школы. Центральное строение, напоминающее дворец эпохи ренессанса, три жилых корпуса — для мальчиков, девочек и преподавателей, стадион, пара бассейнов, парк, за которым, если выйти за ограду, начинался лес, здание охраны… Тут Вита нет, это точно. Скорее всего, он в ангаре, возится с очередной железякой. По мощеной дорожке я обошел центральное здание, миновал стадион и лужайку, на которой медитировали ученики младших классов, прошел через участок, заполненный флаерами и автомобилями, и подошел к полукруглому металлическому сооружению. Да, Вит здесь. Я почувствовал это еще до того, как открыл дверь.
Внутри было прохладно, пахло бензином и маслом, и темноту разгонял свет электрических ламп. Я прошел по пустому пространству в центре, мимо полуразобранных машин, станков и металлолома. В углу копались техники — кажется, они даже не услышали, что в ангар кто-то зашел.
Вит сидел за столом, заваленным всевозможным металлическим хламом, в дальнем углу ангара, и сосредоточено что-то паял. Я думаю, это была очередная Неведомая Металлическая Херня, каковые он мастерил едва ли не ежедневно. Впрочем, приходится признать, что некоторые его изобретения даже были способны делать что-то полезное.
Я подошел к столу и секунд десять смотрел на него прежде, чем он почувствовал мое появление, отложил паяльник, снял защитные очки и сказал: «Привет.»
— Сидишь тут сутками, как сыч, — пожурил я приятеля. — Не скучно? Давай лучше вечером прокатимся в город, девочек каких-нибудь найдем.
— Н-нет, — Вит едва заметно вздрогнул и замотал головой. — Н-не хочу.
Вит не одобрял то, что я делаю с людьми. Вернее, его, как правило, не интересовали мои занятия — до тех пор, пока я не пытался оторвать его от его собственных. Девушек он ужасно стеснялся, перед незнакомыми людьми робел, и вместо того, чтобы преодолеть свою робость, предпочитал мастурбировать в душевой, думая, что об этом никто не знает. Я как-то вытащил его в город, зацепил двух симпатичных девиц, привел всю компанию к себе в квартиру и думал уже, что дело в шляпе и что сегодня Вит, наконец, лишится девственности, как он все испортил. Он начал ныть, задавать дурацкие вопросы, а когда одна из девочек набросилась на него и стала нетерпеливо срывать одежду — предпринял попытку смыться из квартиры. Попытку я пресек, но дальше началось нытье: «Что ты с ними сделал? Пожалуйста, отпусти их! Я не хочу!..» Он ныл до тех пор, пока настроение у меня окончательно не испортилось, и я не выгнал девиц на улицу, поскольку ничего делать с ними уже и мне самому не хотелось.
— Я д-думал, ты в больнице, — сколько я его помню, Вит всегда заикался. Раньше — сильнее. В ШАД этот дефект речи пытались исправить, но до конца так и не сумели. — С-сказали, б-была авария.
— Я уже выписался.
— П-понятно.
— Что это? — Я показал взглядом в сторону Неведомой Металлической Херни.
— Это?.. — Вит вздрогнул. — А, это… Это психок-к-кинетический сенсор.
— Что это значит?
— Ну… с его помощью м-можно обнаруживать раз-з-зные… объекты, к-которых обычно н-не видно и вообще нет. И с-существ.
— Я думал, ты не веришь в духов.
Вит поморщился. Слово «духи» ему не нравилось. Оно было ненаучным, как и «магия». Ему не нравилось все, что нельзя было уложить в рациональные рамки. Хотя его собственный талант иначе как «магией» назвать было сложно, поскольку я лично не могу представить, какое может быть рациональное объяснение у следующей ситуации: человек садится за компьютер, включает его и спокойно чего-то там программирует несколько часов, а потом выясняется, что этот компьютер в принципе работать не может, потому что у него неисправна материнская плата, оперативной памяти нет вообще, и даже проводочки от блока питания ни к чему не подключены. Но у Вита все работало. А иногда работало очень странно, демонстрируя такие результаты, которые используемая им техника в принципе выдать не могла. Если бы он оказался голым на необитаемом острове, и имел бы при себе только два предмета: паяльник… и, скажем, электрический чайник, я бы не удивился, узнав, что он через пару часов каким-то образом сумел установить интернет-соединение. Хотя, возможно, он сделал бы себе из чайника вертолет и просто улетел бы с острова…
— Их м-можно называть и д-духами, но это не н-научно. Я с-считаю, что есть особое п-психокинетическое п-поле, в котором остаются с-следы энерг-гетических в-возмущений…
— Какие, к черту, «следы», Вил? Если бы ты видел Паука или его детенышей, которых он подсаживал к людям, ты бы забыл, что значит слово «следы», и никогда бы о нем больше не вспоминал.
Вит поджал губы и упрямо сказал:
— У этой ан-номалии тоже д-должно быть об-бъяснение.
— Объяснение, по-моему, лежит на поверхности.
— Н-нерациональные объяснения т-толкают ц-цивилизацию в п-прошлое.
— А в прошлом у нас, к твоему сведению, все было отлично, — усмехнулся я, мимолетно вспомнив песню про крылатого змея. — Были бескрайние леса, загадочные королевства, герои, колдуны и драконы. Возьми любую мифологию и ты увидишь прекрасный дикий мир, еще не загаженный человеком. А теперь возьми футуристическую литературу… не любую, не розовые сопли, а ту, которая основана на реалистичной оценке существующего положения вещей и того, во что все это в итоге выльется. И что мы там увидим? Урбанистическая планета, перенаселение, истощение ресурсов, атомный апокалипсис. Ну так нахер мне сдалось твое рациональное будущее? Иррациональное прошлое мне нравится гораздо больше.
