Владимир Петько - Город (СИ)

— Я сразу сообщу вам, господин Бергер, — с готовностью отозвался голос отца.

Бутылка нырнула в открывшийся портфель и стало темно.

Я убрал руку от бутылки и вовремя — через несколько секунд в кабинет вошел отец. В правой руке он нес блюдце с порезанным на дольки помидором и кольцами лука. Я взял с блюдца красную четвертинку и засунул в рот.

— Мне не надо, — сказал я взявшемуся за бутылку отцу.

Он поднял на меня недоумевающий взгляд.

— Я уже и так отошел, — объяснил я. — Сглупил малость, что теперь, мне всю бутылку этой гадости вылакать?

Отец с готовностью убрал отраву в стол.

— Можно мне выходной? — спросил я.

Глава 8

На улице я немного постоял у крыльца, раздумывая. Все всё знают, но говорить ничего не хотят. Ладно, значит мне нужен тот рыжий. Правда я его ни разу не видел. Надо у кого‑нибудь спросить. Кто может его знать, кроме отца? Может это какой‑то большой чин из охранки? Не похоже. Инспектора люди видные, их каждый знает. Охранка подчиняется мэрии, возможно, он оттуда. Я покатил к центральной площади. Наш городок иногда являет собой пространственный парадокс. С одной стороны, он не очень крупный, в большинстве своем люди здесь знают друг друга. А с другой я ни разу не слышал, чтобы кто‑то объехал вокруг него. Не знаю по какому принципу его строили, но без каких‑то секретных технологий не обошлось. Вот и с нашей мэрией то же самое — если залезть дома на самый старый дуб, то можно увидеть ее зеленый шпиль в нескольких кварталах от себя. Но ехать до нее добрых полчаса. Как такое происходит? Не знаю. И никто не знает. Большинству это просто не интересно. Большинству обычно интересна какая‑нибудь чушь из‑за тридевяти земель, а на то, что под носом внимания не обращают.

Через полчаса езды я выкатил на площадь, окруженную муниципальными зданиями. Полицейский у входа покосился на мой велосипед, прислоненный к широкой как улица лестнице, но ничего не сказал. Я взбежал наверх, в холле из‑за стойки справочного бюро на меня поверх очков посмотрел пожилой мужчина.

— Мне к Эндрю Стиму, — сказал я.

— К слесарю? — удивился мужчина.

— Ага. — Для убедительности я кивнул и добавил. — Я из библиотеки.

Похоже, это все объяснило, мужчина бросил на меня опасливый взгляд и указал на скромную дверь слева.

— Повернете направо и до самого конца.

Я проследовал по указанному маршруту. Коридор почти сразу повернул и уперся в оббитую железом дверь. На стук откликнулся приглушенный голос. Я заглянул внутрь — в обширной комнате все стены заставлены стеллажами с инструментом и металлическим хламом. Свободной осталась только часть напротив двери, к которой приткнулся длинный стол. Сидевший за ним человек обернулся, и я узнал Эндрю. Он удивленно поднял брови, но опомнившись, приглашающе махнул рукой.

— Хорошо устроился, — сказал я, закрыв дверь.

Эндрю довольно осклабился.

— Сбылась мечта идиота! У меня здесь уникальные станки есть. На них не работать надо, а тебе отдать, чтобы ты прошлое смотрел.

— Не прошлое, а историю, — механически поправил я.

— Один хрен, — отмахнулся Эндрю. — Какими судьбами? С обрезом не попался?

— Нет. Мне надо найти одного человека из вашей конторы. Господин Бергер, знаешь такого?

Эндрю смерил меня долгим взглядом.

— У нас такого нет.

Я слишком хорошо знаком с мимикой старого приятеля, чтобы ничего не заметить.

— Жалко, — притворно вздохнул я. — Он в архиве документы забыл, теперь отдать надо…

— Он у тебя в архиве бывает? — удивился Эндрю.

— Прости, это закрытая информация, — новый вздох оказался еще лицемернее предыдущего. — Сам знаешь, что у меня за работа… Некоторые вещи даже мне нельзя видеть, а ничего не поделаешь, больше некому. Ладно, извини, что отвлек…

Я повернулся к двери.

— Подожди.

Я замер.

— Тебе нужен заместитель мэра по связи и коммуникациям, — продолжил Эндрю. — Но если что, я тебе ничего не говорил.

— Заметано, — уже схватившись за ручку, я обернулся. — Спасибо. Я знаю, что есть определенный порядок… В общем, я твой должник. Второй раз выручаешь.

— Это из‑за твоего путешествия в Пустошь?

— Ты же понимаешь… — проникновенно сказал я, а сам энергично кивнул.

Эндрю все понимал.

Я вышел и направился обратно в холл. Сам не понимаю, что наговорил. Что здесь происходит? От нечего делать дурью маются?

— Мне к заму по связи, — сказал я.

— Слесарь не помог? — с сарказмом спросил секретарь.

— Ну почему же, — нагло ответил я, — очень даже помог. К сожалению, я не уполномочен об этом говорить. Специальное распоряжение…

Последнюю фразу я проговорил медленно и со значением. Секретарь недоверчиво хмыкнул:

— Я запишу вас на прием.

— Мне не на прием, — уверено сказал я. — Я совсем по другому делу. Но это неподходящая тема для разговора. Ну, вы понимаете…

Уже идя к кабинету заместителя мэра, я задумался об абсурдности происходящего. Как‑то все глупо получается. Мало того, что я иду не знаю к кому и не знаю зачем, так еще фактически меня направил к важному чиновнику слесарь. Раньше работа мэрии представлялась мне немного по — другому.

В приемной секретарь был куда приятнее, — кажется, я ее где‑то уже видел, как бы не опростоволосится. Есть у меня такой недостаток, на лица память плохая. Один раз полчаса говорил с парнем, который назвал меня по имени. Мы поговорили о работе, он спрашивал, не надумал ли я жениться, а я тем временем, отвечая, напряженно думал, кто это такой. Вам покажется, что я преувеличиваю, но, к сожалению, это не так. Через несколько часов после разговора я вспомнил, что мы вместе ходили в караул в Легионе. Да что там, мы на один пост ходили, он обычно первой сменой, а я второй. Мне конечно было стыдно, но ничего не могу поделать…

— Валентин? — радостно — удивленно спросила девушка.

«Твою мать», — подумал я и улыбнулся:

— Привет! Как дела? — в голове судорожно запрыгали мысли: пепельные волосы, маленького роста, с веснушками. Где я мог ее видеть?

— Нормально. А ты что к нам не заглядываешь?

— Работа, — потупившись, сказал я. Сегодня просто день шаблона неопределенности. Может еще добавить — «понимаешь»?

— А к нам по какому поводу?

— Мне… — кажется я забыл спросить у Эндрю, как зовут заместителя мэра, — к твоему боссу.

— Он по четвергам и понедельникам принимает.

— Знаю, — соврал я, — но я не по личному делу. Это по работе. Вместо отца пришел.

— Зачем дяде Артуру к Шремпу? — удивилась девушка. Кажется, она не в курсе местной моды говорить загадками.

— Мне нельзя об этом говорить, — ответил я просто.

Девушка нахмурилась и поджала губки. Потом нажала на кнопку коммутатора и сообщила о моем приходе. Заместитель удивился, но принял меня.

— Здравствуйте, господин Шремп, — поздоровался я переступив порог. — Простите за вторжение, но это действительно важно.

Господин Шремп был невысоким дородным мужчиной лет пятидесяти, с лысиной, через которую протянулись слева направо несколько одиноких волосков, и одутловатым розовым лицом. Он показал на кресло напротив его стола.

— Чем обязан, молодой человек?

— Тут, в общем, такое дело, — прогундел я, приняв сконфуженный вид. — Мне неудобно об этом говорить… в нарушение всех инструкций…

— Ну же, — поощрил меня улыбкой господин Шремп, — не стесняйтесь, молодой человек.

— Я сын Артура Уилкинса, — начал я, сделав вид, что решился, — работаю, как и он, в библиотеке. Смотрю истории. А они разные попадаются. Хоть редко, но бывает, такие попадаются… Ну, вы понимаете.

Шремп кивнул.

— Вот мне и попалось… — продолжил я. — Одним словом, мне к господину Бергеру.

Заместитель мэра аж подскочил, и оглянулся себе за спину, как будто нас кто‑то подслушивал.

— К кому? — переспросил он враз охрипшим голосом.

— К господину Бергеру, — повторил я печально. — Это очень важно и срочно. Простите.

Шремп посмотрел на меня недоверчиво, словно ожидая, что эта глупая шутка сейчас раскроется.

— Зачем?

— Этого я вам не могу сказать, извините. Не имею права.

Заместитель протянул руку к ящику стола, потом опомнившись, отдернул ее.

— С чего вы взяли, что я знаю господина Бергера? — спросил он.

— А вы что, его не знаете? — удивился я.

Шремп открыл рот, но, похоже, понял, что сморозил глупость.

— Не в этом дело, — недовольно скривился он. — Почему вы вообще ко мне пришли?

— Я вас в неудобное положение поставил, понимаю, — кивнул я. — Простите, но у меня срочное дело, не до сантиментов. Когда все разъяснится, вас никто ни в чем не упрекнет. Думаю, наоборот, спасибо скажут.