Евгений Сартинов - Гибель Земли
— Да, поэтому пришлось перетащить ее в длинный коридор, — согласился Савва, — так за три выстрела она удлинила его метров на десять. Дыра получается как раз в рост человека. Заряда хватает только на один выстрел.
— Тяжелая штука, килограмм восемьдесят, — подтвердил крепыш.
В это время из коммутатора перестала нестись бравурная музыка, возбужденный голос начал кричать что-то торжествующее. Судя по резким теням, в свете какого-то мощного прожектора высвечивался кусок поляны, и на ней, человеческая фигура, лежащая лицом вниз. Судя по почерневшей форме, солдат погиб от выстрела лазерной винтовки.
— Кто это? — тревожно спросил Зорич. — Это не у нас?
— Кажется, это Славко.
— Нет, этот ниже ростом. Наверное, Слован.
Между тем тело на поляне окружили несколько ящеров, один из них осторожно перевернул тело вверх лицом.
— Слован! — в один голос воскликнули сразу несколько человек. А на экране в одном кадре с телом Слована появился ящер с двумя серебряными змейками на груди. Показывая своей короткопалой рукой на тело землянина, он каркающим голосом начал говорить что-то угрожающее. За его спиной начали появляться другие ящеры, поляна быстро заполнялась черными фигурами. Вскоре их собралось несколько сот. Несколько из них начали пинать тело серба, а один наклонился, и большим тесаком отрезал ему голову. Под восторженный рев толпы он подошел к своему начальнику, тот протянул к нему свою руку, собираясь что-то сказать, но тут на экране полыхнула вспышка взрыва, и тело начальника ящеров буквально переломилось пополам. Камера в руках оператора нервно метнулась по округе, продолжая фиксировать один взрыв за другим. Было видно, как ящеры в панике разбегались по округе, многие падали, сраженные осколками. Потом, очевидно, погиб и оператор, потому что точка показа не изменялась, а потом и сам передатчик завалился на бок, и передавал только изображение разорванного на две части ящера, нижнюю часть его тела. Затем все это исчезло, и на экране снова появился все тот же бравурный клип.
— Молодцы, они сумели вытащить наружу и пустить в ход миномет, — довольным тоном сказал Зорич. — Отплатили за гибель Слована.
Он перекрестился.
— В условиях темноты миномет, это наилучшее оружие.
Тут в проходе снова появился луч света, и вскоре в пещере появился Огнен Вукич. Лицо его выглядело измученным, и в нем было что-то болезненное.
— Слован погиб, — сказал он, стягивая с себя разгрузку.
— Мы знаем, мы уже видели это по этой штуке, — сказал кто-то из сербов, кивая на коммутатор. Между тем Огнен продолжал раздеваться. Когда он стянул с себя черную водолазку, Ванесса ахнула. Левое плечо разведчика было одним большим куском кровоточащего мяса. Она подскочила к парню, крикнула: — Бинты у вас есть?
— У нас все есть, — ответил Зорич. Поднявшись со своего ящика, он поднял его крышку, и бросил журналистке пакет с бинтами. Вдвоем с одним из сербов она перевязала Огнена. Вместо йода использовали самогонку, и Вукич рычал при этом как настоящий, только что пойманный в ловушку волк. Когда Ванесса уже начал его бинтовать, серб начал рассказывать, как все это произошло.
— Я их недооценил. Похоже, эти твари видят в темноте не хуже, чем днем. У них, кроме обычной пехоты есть что-то вроде спецназа. У тех серая форма, и поголовно серебряные змейки на груди. Кроме того, какой-то знак на плече, что-то вроде иероглифа. Троих я успел положить из автомата, а с двоими пришлось драться голыми руками. Эх, и сильные, твари! Этого я не ожидал. Похоже, они хотели взять меня живым. Одного я успел убить ножом, со вторым сцепились в рукопашной. Крепкий был парень, цепкий. Я его бросил пару раз, но никак оторвать от себя не мог. Начал, было, душить, но без толку. Кожа жесткая, не продавишь. Потом он мне в плечо зубами вцепился, все к горлу подбирался. Я, практически случайно, нашел одно их уязвимое место. Шлем с него стащил, а у них ушей нет, одни перепонки. Вот эту перепонку я и проткнул пальцем. Он тут же оторвался от меня, начал кататься на земле, ну, тут я его и добил его же тесаком.
В это время на столе уже начали появляться консервные банки, кто-то подал Вукичу кружку с дымящимся чаем.
— Поешь, — предложил полковник. Тот отрицательно мотнул головой.
— Уснуть бы, — сказал он.
— Зоран, налей ему сто грамм, — приказал Зорич. Выпив все той же виноградной самогонки, Огнен улегся на ту жесткую кровать, где спала раньше Ванесса, и тут же захрапел.
Вскоре начали возвращаться остальные разведчики. Все они еле шли, усталость сквозила в каждом движении. Говорили они примерно одно и тоже: сколько убили ящеров, что те явно видят в темноте. Почти никто не стал есть, выпив по сто грамм все валились на лежанки из ящиков и засыпали.
Последним улегся человек со шрамом, так Ванесса назвала Славко Бойнича. Именно он догадался пустить в ход небольшой ротный миномет.
— Их слишком много, вот что плохо, — говорил он, слабо ковыряясь ложкой в банке тушенки. — А ещё эти проклятые ромбы. Если бы не они, я бы этих уродов уничтожил раза в три больше. Да, полковник, у входа в пещеру я поставил несколько растяжек. Если кто из наших будет выходить ночью, пусть поостережется.
— Хорошо, ложись, — полковник похлопал Славко по плечу, и тот ушел в темноту, спать. В это время оживился радист.
— Господин полковник, Мирич вышел на связь. Они вывели всех людей из Ольшицы, но пришлось принять бой. Сейчас они в средних пещерах, говорят, что ночью, примерно через час, попробуют пробиться к нам.
— Сколько их?
— Сотни три. В основном гражданские.
— Тогда не надо. Передай им, что эти твари хорошо видят в темноте. Пусть остаются там, в Карловых пещерах, собирают народ со всех остальных деревень, совершают вылазки небольшими группами, подальше от пещер, осваивают оружие ящеров.
Отдав приказания, полковник снова уставился в коммутатор, явно думая о чем-то своем.
— Полковник, вы бы легли, поспали, — предложила Ванесса.
— Нет, надо еще подумать. Неприятный сюрприз это их ночное зрение. Ночь всегда была нашей союзницей, а тут мы теряем все преимущество.
— А приборы ночного виденья? — напомнила журналистка.
— Их у нас слишком мало.
Он прищурился, а потом спросил.
— А разве, может быть такое универсальное зрение? Совы ведь не летают днем, а дневные птицы не летаю ночью.
— Совы днем видят, только плохо, — напомнила Ванесса. — Кажется, совы очень плохо видят в полумраке.
— Тогда надо попробовать потормошить ящериц утром, да и вечером тоже.
Он посмотрел на Савву.
— Тогда отдохни, и пошустри их ближе к рассвету. Не забудьте про растяжки, установленные Бойничем.
— Хорошо, попробуем.
Глава 9
Полковник Зорич, как обычно, интуитивно угадал. Хинки в самом деле плохо видели утром и на закате дня. Уже полчаса перед взором часового Даана Хинна стояла серая пелена, и тот нервно дергал стволом своего бластера, реагируя на каждый шорох, доносившийся до его ушных перепонок. Ради этого он даже снял с головы шлем, тот как раз и был создан для того, чтобы предотвратить разрыв наружных перепонок в случае близкого взрыва. Один раз что-то зашуршало около его ног, и Хинн едва не выстрелил на звук, но потом понял, что объект, издающий этот звук, слишком мал, чтобы создавать для него опасность. Издав несколько странных, для уха ящера, звуков, тот быстро приблизился к ногам неподвижного хинка. Ящер замер, а когда сумел рассмотреть на земле это маленькое животное, одним молниеносным ударом палаша разрубил его на две части. Подняв и рассмотрев обе половины разрубленной лягушки, Даан довольно прорычал, и закинул все это себе в рот. Свежее мясо для ящеров было редким деликатесом, в космосе они питались исключительно безвкусной, искусственной пищей, так что удовольствие он получил огромное.
Впрочем, это была последняя радость хинка в этой жизни. Нож, брошенный Саввой, пробил барабанную перепонку хинка, и мгновенно поразил мозг ящера. Проскользнув к телу часового, Савва осмотрелся по сторонам, и довольно улыбнулся. Это был уже пятый убитый им часовой, но не в этом было дело. Даан Хинн охранял штурмовик командира батальона. Тот стоял на единственной в этом месте ровной площадке с одним открытым люком, а за ним, вниз по склону, чернело целое поле спящих ящеров. Они лежали прямо на земле, вплотную друг к другу, натянув на голову свои капюшоны, и завернувши ноги в свои длинные одежды. К утру похолодало, по прикидкам Саввы было всего градусов пять тепла. Облако пара стояло над этим лежбищем инопланетян, а тяжелый, многоголосый храп далеко разносился по окрестностям. Кажется, теперь Савва понял, зачем ящерам такая длинная, плотная одежда. Но раздумывать о фасоне одежды инопланетян бывший дискобол не стал, он вытащил из свого «Калашникова» шомпол и проскользнул в салон ромба. На то, чтобы трижды ударить шомполом в ухо трем спящим там хинкам у него ушло секунды четыре. Но он пробыл в штурмовике гораздо дольше, а, выбравшись наружу, разведчик постарался, как можно быстрей убраться из этого места. Лишь только он перевалил за вершину сопки, как дрогнула земля, а затем сзади поднялся уже знакомый, огненный шар взрыва с непривычными, оранжевыми оттенками. Когда грохот взрыва утих, ухо Саввы различило дикий, животный вой. Большинство спящих хинков погибло сразу, но одна треть, лежащих поодаль, сгорала долго и мучительно.
