Елена Звёздная - Право сильнейшего. Дочь воина. Невеста воина (сборник)

– Нннет…

– Твою мать!

– Ты моя мать, – напоминаю на автомате.

– Да, я в курсе, что я эта самая мать! – Мама нервно растерла лицо руками, а после постаралась объяснить: – К примеру, если умрет твой отец, к кому перейдет власть, ты знаешь?

– К старшему сыну. – Чувствую себя как на уроке истории.

– Хрена с два! – рявкнула мама. – Власть перейдет к тому, кто бросит вызов остальным и докажет свое право сильнейшего!

– Э-э… – теперь я зависла.

– Что? – А мама совсем не в духе.

– В смысле сыновья сражаются между собой? – предположила я.

Устало покачав головой, мама ответила:

– Нет, Кирюш. Не только между собой, любой воин из клана может бросить вызов, и, если победит, он станет новым хассаром. Понимаешь?

– Обалдеть… – только и сказала я.

– О, кажется, здравые мысли прорываются сквозь пары алкоголя, – съязвила мама. – Теперь познай следующую аксиому Иристана – сильные дети рождаются от сильных матерей. И именно поэтому взять в жены дочь воина – это фактически обеспечить преемственность власти для своей семьи. Все поняла?

Чувствую себя идиоткой недоразвитой, но все равно говорю:

– Нет… не… не очень.

Мама скептически губы поджала, видимо, считает про себя до десяти, потом пояснила:

– Ты не просто дочь воина – ты дочь двух воинов, потому как я тоже воин. И поэтому ты фактически бесценна для любого хассара на Иристане, детка. Но это еще не все: если тот синеглазый и слабый воин явно из правящего клана тебя найдет, то вероятнее всего дорога тебе в дом правителя Аэ. Теперь ты все поняла?!

Я задумчиво посмотрела на закат, почесала нос, который почему-то чесался неимоверно, и решилась:

– Мам, тут такое дело… э-э…

– Говори уже.

– Понимаешь, насчет того воина…

У мамы поднялась одна бровь.

– Понимаешь, он как бы не совсем из правящего клана…

За первой бровью недоуменно поднялась и вторая.

– Он это. – Я нервно потерла шею. – Он как бы… главный у них… вот.

У мамы банально открылся рот, она издала какой-то нечленораздельный звук… а затем едва слышно спросила:

– Эран Дард Аэ???

– Э-э, да. – Я попыталась невинно улыбнуться.

Мама медленно протянула руку и отключила звук. То, что она ругалась, было и так ясно, она так часто поступала в детстве – стоило мне что-нибудь вытворить, как мама шла в ванную, включала воду на всю катушку и ругалась пару минут для собственного успокоения. На мне она никогда не срывалась. Никогда не била, даже не шлепала. Никогда не кричала, никогда не ругала. Мне все объяснялось – ласково, спокойно, предельно доступно… И когда мама вот так вот ругалась, это было самое…

– Кира. – Она подключилась к связи. – Твою мать, Кира! Атом нестабильный, ты что со мной творишь?!

Чувствую себя полной идиоткой.

– Ма-а-ам, – жалобно протянула я.

– ПОЧЕМУ??? – Это был вопль. – Почему, объясни мне?! Почему, Киран! Он что, был там единственный?!

Вспомнила свой поход в Шоданар, тех воинов и вдруг поняла – да, он там был единственный. Для меня…

– Ну, ма-а-ам, – тяну еще жалобнее.

– Я убью тебя! – прошипела мамочка. – Я тебя сама убью! Вытащу с Иристана, еще не знаю как, но вытащу и убью!

– В объятиях задушишь? – предположила я.

– Твою мать!

Короче, это – да. Другого способа жесточайшего убийства мама не знает, она всегда сначала обнимет, а потом зацелует, а затем просто скажет: «Забыли».

Мы помолчали, мама явно ругалась, но только губы шевелились, и я ни звука не услышала. А затем мама спросила:

– Так, давай поищем хоть что-то хорошее в ситуации… Ты покинула Шоданар, после он тебя видел? Он знает, кто ты? По идее, не должен. Никто в здравом уме не может даже помыслить, что дочь хассара пойдет на подобное, так?

И вот как ей теперь про все сказать?

– Э-э…

– ТВОЮ МАТЬ!

– Ма-а-а-ам… – Бедная моя мамочка, наградили же ее небеса такой дочкой, а?

Закрыв лицо руками, мама простонала, потом застонала громче, и все. На этом с жалостью к себе было покончено. Села прямо, на лице упрямое выражение – «Всем кипец», в глазах решимость.

– Так. – Киара теперь говорила четко. – Где ты сейчас?!

– Я, ну это… дома, – промямлила я.

– У отца? Хорошо-о-о… Так. Уже сбегала, значит, шанс сбежать повторно у тебя есть. Так что нечего тут мне глазки строить! Снежную смерть в зубы и вали из дворца немедленно! Как свалишь, открой плечо – бабушка тебя найдет. Дальше будем действовать по плану… который не хотелось использовать до последнего, так как всегда есть вероятность подлянки от эйтны-хассаш.

Скривившись, понимаю, что надо как-то все сказать, а как это сказать-то?

– Ма-а-ам, – жалобно протянула я. – Понимаешь, я дома… но не у хассара…

Незабываемое выражение на маминой мордашке, а затем крик:

– ГДЕ?!

Огляделась в поисках хоть какой-то моральной поддержки. Была полностью проигнорирована крышей, и пришлось честно признаться:

– В ИрАэ…

– КИРА-А-А! – от такого вопля у меня из рук чуть сейр не выпал.

А мамуля уже спокойнее спросила:

– Где именно?

– В доме…

– Чьем?!

Закрыв глаза и втянув шею в плечи, я таки пискнула:

– Эрана…

И замерла, ожидая ее реакции. Открывать глаза я не хотела, но все же открыла сначала левый, потом правый… И увидела практически округлившиеся глаза мамы. А учитывая, что «твою мать» я больше не слышала, это мне сейчас будет полный кипец…

– Что? – потрясенно переспросила мама.

– Короче, так. – Я села ровнее. – Есть хорошая новость – я отомстила эйтне-хассаш по полной, в общем, с ней все.

– Что?!

– И… все. В общем, с ней. А еще вот хорошая новость – я Дейма спасла.

– Твою мать! К плохим новостям ты когда перейти собираешься?!

Бросив еще один печальный взгляд на закат, я прошептала:

– В процессе разборок нагрянул он… ну, в общем, он. И там так получилось, что он меня узнал и…

– И???

Тяжело вздохнув, поведала последнее:

– И забрал меня по праву левого трицепса… в смысле по праву сильнейшего…

Тишина… три… два… один…

– ТВОЮ МАТЬ!!! АРГАЭ МКЕСЕ! ТОЭРНО ГАВАШШ ЭХТЕРРО!..

Удивленно смотрю на маму, осознавая, что я подобное вообще впервые слышу, зато орала мама так, что впереди стоящий блондин едва не свалился от удивления. Оглянувшись, поняла, что двое других тоже в осадок выпали.

Мне даже интересно стало. Глядя на того воина, который чуть не упал, я вежливо спросила:

– А чего это она сейчас сказала? Перевести можете?

Воин обширно покраснел, даже шея, и та покраснела, после чего буркнул:

– Непереводимая идиома.

– Вот так всегда, – печально сказала я.