Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
В следующее мгновение паривший позади кавалерии дракон взревел, напугав галлийских лошадей. Дом похолодел от ужаса. Он знал, что Таристан не колеблясь предаст огню тысячу собственных солдат, только бы завоевать Айону. Сердце Древнего замерло в груди, и он приготовился сгореть заживо.
Однако дракон взмыл в красное небо – словно еще одна выпущенная из лука стрела. Дом озадаченно наблюдал за его полетом.
Когда он осознал, что происходит, новая волна ужаса охватила его. Он отчаянно желал, чтобы чудовище вернулось и спалило их всех.
Дракон парил над войском Айоны, совершенно не обращая на них внимания, словно они были слишком незначительной добычей. Несколько стрел отскочило от его драгоценной чешуи, но чудовище даже этого не заметило. Раскрыв пасть, оно устремилось к Айоне – и к возвышавшемуся в ее сердце замку.
– Держать строй! – крикнула Изибель за спиной Дома, заставив его вздрогнуть.
Дом быстро заморгал, обнаружив, что успел обернуться. Как будто уже собирался бросить сородичей и кинуться обратно в город. Он с трудом сглотнул ком, всей душой жалея, что не может так поступить. Он отдал бы все что угодно, только бы снова оказаться в замке рядом с остальными Соратниками.
Но он лишь повернулся лицом к полю битвы.
У него не было выбора. Как бы ему ни хотелось, он не мог просто развернуться и убежать.
Оставалось верить, что стены замка выдержат огненную мощь дракона. На собственное спасение Дом уже перестал надеяться, и он думал только о Корэйн и Сорасе. Он должен сделать все возможное, чтобы они обе выжили.
Внезапно к реву дракона присоединился другой, более пронзительный крик, напоминавший клекот орла. Дом вздрогнул и, обернувшись, сквозь частокол пик увидел, как дракон из Джидаштерна кружит над Айоной, изрыгая поток пламени.
Дом прищурился, не веря своим глазам, и почувствовал, как у него отвисает челюсть. И в своем удивлении он был не одинок. Воины обеих армий замедлились и подняли глаза к алому небу, в котором яростно носились уже не один, а два дракона.
Тело второго дракона было покрыто голубой чешуей, а его невероятно широкие крылья переливались серо-лавандовым оттенком. Дом наблюдал, как новое чудовище выпускает из пасти языки голубого, как лед, пламени. Он словно источал собой морозный воздух, в то время как черный дракон наполнял пространство вокруг себя невыносимым жаром.
Каким бы невероятным все это ни казалось, у Дома не было времени раздумывать, откуда взялся другой дракон. Пока оба чудовища парили в воздухе, на земле кипела битва.
Бой продолжался по той же схеме. Новая атака кавалерии. Стена из пик. Плечо Дома уже болело, а по древку его пики пошла трещина. Он начал всерьез опасаться, что вскоре оно и вовсе треснет пополам. Лучники позади него продолжали осыпать врагов стрелами, однако их запасы должны были рано или поздно закончиться. Они не могли атаковать врагов вечно.
Поле было усеяно телами павших. Они образовывали небольшие горки рядом с грудами мертвых лошадей. Рыцари умирали медленно, тихими голосами зовя на помощь. Дом запретил себе прислушиваться к стонам умирающих, иначе его сердце разорвалось бы на части.
На холме, видневшемся за полем битвы, снова загудел галлийский сигнальный рожок. Дом бросил взгляд в его сторону и заметил группу пожилых мужчин, восседавших на коренастых лошадях, над которыми реял целый лес флагов. Вероятно, Таристан находился среди них, трусливо избегая гущи сражения. Командующий галлийской армией наконец-то оставил надежды пробить линию обороны и еще одним сигналом рожка отозвал рыцарей. Отступая, они оставили после себя истерзанное поле, покрытое лужами крови.
– Возвращаемся на изначальные позиции, – приказал Дом.
Пока воины Айоны отходили к первоначальной линии обороны, галлийские кавалеристы спешились и присоединились к пехоте. Они отбросили копья и достали мечи, в то время как за их спинами начали выстраиваться лучники. Дом заскрежетал зубами, опустив взгляд на собственные доспехи. Еще недавно они были зелеными, но теперь на них алела кровь его врагов.
«Если они не смогут пробить нашу оборону силой, значит, захотят победить за счет своей многочисленности и взять нас измором, – прозвучал в голове Дома голос Эндри – такой же мрачный, как и смысл произносимых им слов. Древний снова взглянул на горы, видневшиеся за спинами галлийских воинов. По извилистому склону продолжали спускаться все новые и новые отряды. – Эрида может выставить тысячу воинов против каждого из нас и глазом не моргнув».
Дом и другие видэры воткнули пики в землю, установив их под одинаковым углом. Эта защитная стена выдержит новую атаку, но всего несколько секунд. Затем воины Айоны достали мечи и присоединились к айбалийцам и кейсанцам.
Дом еще раз обвел внимательным взглядом лица галлийских солдат, а потом посмотрел в сторону невысокого холма. Командиры вражеского войска по-прежнему стояли там, вне зоны досягаемости стрел. Однако нигде не было видно ни единого алого пятна. Никаких следов красного мага. Никаких следов сына Древнего Кора. Один из флагов слегка колыхнулся на ветру, обвис, и Дом заметил под ним королеву, одетую в роскошную броню. Но Таристана рядом с ней не было.
Над головой Дома раздался свист, и он пригнулся, решив, что на него несется один из драконов. Через мгновение он увидел, как на ряды галлийской пехоты обрушивается огромный камень. «Катапульты», – догадался Дом, вспомнив осадные орудия на стенах Айоны. За первым снарядом последовали следующие, все состоявшие из камней и цемента. Они падали на галлийцев, замедляя их наступление.
Осененный страшной догадкой, Дом едва ли замечал происходящее вокруг него. Он почти не ощущал рукояти меча, которую сжимал в руке, и не чувствовал запаха крови, засыхавшей у него на коже и доспехах. В голове крутились совершенно другие мысли.
Он вспоминал пожар во дворце Эриды. Перед его мысленным взором предстал Таристан, стоящий в дверном проеме горящей башни, – по-прежнему опасный, но сражающийся с осмотрительностью, которой Дом от него не ожидал. Принц не столько нападал на Домакриана, сколько защищал королеву, пытаясь не подпустить его к ней. Когда Таристану представилась возможность убить Дома, пожертвовав жизнью Эриды, он выбрал ее. В тот момент, когда ставки были как нельзя высоки, он предпочел Эриду всему остальному.
Дому казалось, что его вот-вот затошнит.
«Таристан не оставил бы ее одну на поле боя, – подумал он, борясь с подступающей тошнотой. – Разве что по какой-то причине он находится в другом месте».
Галлийцы мчались вперед сквозь град камней,
