Тайна профессора Бураго. Вып. 1 - Николай Николаевич Шпанов
- Вы что же, Саша, полагаете;, что я сам не знаю, что мне делать?
Найденов выдержал его взгляд и спокойно ответил:
- Вы очень хорошо знаете все, что касается вашей научной работы, Александр Иванович, но, право, мне иногда кажется, что хороший, верный друг мог бы уберечь вас от многих неприятностей…
- По-вашему, мне нужна нянька? Комиссара хотите ко мне приставить?
- Вам нужен помощник, настоящий друг и советчик, - повторил Найденов.
Бураго вспыхнул.
- Я, сударь мой, русский человек и там., где речь идет об интересах России, не нуждаюсь в советчиках.
- Александр Иванович… - начал было Найденов. Но старик, не слушая его, повысил голос:
- Пушкарских дел мастер Онуфрий Бураго для царя Ивана казанский кремль порохом взрывал; корабельные мастера Бураго, отец и сын, царю Петру азовскую эскадру строили; инженерный кондуктор Степан Бураго с шестовой миной в руках на турецкие корабли ходил. Э, да что говорить! Разве мало того, что поручик по адмиралтейству Александр Бураго под сопкой Большой у Порт-Артура свою минную галерею до самой японской осадной батареи довел и взорвал, милостивые государи, взорвал-с, несмотря на то, что под землей, как крот дерясь с врагом, зубами и лопатой, вот в эту самую грудь два японских штыка принял. Вот их следы, целы-с! - Старик распахнул пижаму. На широкой груди белели два широких шрама. Молчание воцарилось в столовой.
- Нe это сейчас нужно, - сказал Житков. Все посмотрели на него. Бураго нахмурился. - Война идет пока под землей, втемную, втихую, подчас с завязанными глазами, на ощупь. Не пушками, а зубами. Враг подл и хитер. Он проникает к нам в любом обличье. Подчас в юбке.
- Что вы, молодой человек, хотите сказать? - насторожился старик.
- Прошу простить меня, товарищ контр-адмирал, - сказал Житков. - Может быть, это и не мое дело, но…
- Как это не ваше дело? - вскинулся Бураго. - А чье же это дело, если не ваше? Мое личное, что ли? Это наше общее дело, русское дело! Ругайте меня, ругайте, коли заслужил. Сколько раз Саша мне говаривал: не носи ты, старый дурень, домой секретных вещей, не носи! Видно, действительно комиссара мне хорошего не хватает. Ладно, завтра же рапорт подам: давайте мне комиссара.
Старик снова поглядел на стаканчик, который он продолжал держать в руках, покачал головой и улыбнулся.
Он любовался стаканчиком, словно это было редчайшее произведение искусства. Жестом фокусника поставил его на середину стола, снял крышку, сунул ее в карман и сделал Вале знак наполнить стакан кипятком. По мере того, как стакан прогревался, наполняясь водой, он исчезал, словно таял в облачке пара. Когда его вовсе не стало видно, Бураго сделал движение рукой, словно поднимал что-то со стола, и вода струей полилась в полоскательницу из пустого пространства. Житков смотрел, как завороженный,
- Тот, кто посылал меня к профессору Бураго, знал, что делает, - взволнованно сказал он наконец, подошел к старику и крепко пожал ему руку. - С этим можно перевернуть все представления о подводной войне. Я думал, что «сделал много, но, оказывается, это ничего не стоит по сравнению с тем, чего достигли вы.
Старик заметно повеселел. Он расхаживал по комнате большими тяжелыми шагами и говорил, обращаясь главным образом к Житкову:
- Добиться утеха в деле невидимости корабля, хотя бы для человеческого глаза, это значит произвести переворот в вооружении страны. Моей лабораторией уже очень много сдельно в этом направлении. Но кое-что еще неясно. И, знаете, кто больше всех полезен мне на данном этапе работы? - Бураго остановился и широким жестом указал на Найденова: - Вот он, наш противник! Именно то, что он работает над методом определения места самолета комбинированным оптико-акустическим прибором, дает мне возможность все время проверять самого себя. Консультируя Найденову, я непрерывно опровергаю сам себя. И я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу, что опровергнуть меня нельзя!
- Каковы его успехи? - опросил Житков, с улыбкой глядя на Найденова.
- С такой головой, как у Саши, можно добиться /многого, - убежденно произнес старик. - Собственно говоря, он решил важнейшую и труднейшую половину задачи: нашел метод трансформации в световой показатель тепловой или звуковой волны, излучаемой объектом наблюдения. Остается решить вторую половину: привести этот отвлечённый показатель к удобочитаемости. Неожиданно мы натолкнулись на значительные трудности. Но, мне кажется, эти трудности не непреодолимы.
- Выходит, что если вы добьетесь невидимости объекта, Александр опрокинет ваши достижения тем, что все равно сумеет найти его в пространстве? - опросил Житков.
- Вот, вот! Почти так. но не совсем. Он действительно сможет определить положение в любой среде, - будь то вода или воздух, - любого предмета вне предела видимости человеческого глаза, если… если этот предмет не будет иметь моего защитного покрытия…
- Все это еще раз убеждает меня в том, что ваше открытие не должно попасть ни в чьи чужие руки, - сказал Житков.
- Да, да, вы правы, травы, - произнес старик и, взяв со стола стаканчик с таким видом, словно ему угрожала опасность, унес его в кабинет.
Молодые люди, посидев еще немного с Валей, распрощались и вышли вместе.
Оставшись одни в своем кабинете, Бураго еще долго ходил между шкафами. Потом принялся прятать стаканчик в потайной -ящик стола. Вынув крышку стаканчика из кармана, он внимательно осмотрел ее. Ему показалось, что в одном месте крышки металл поврежден острым предметом. Бураго взял лупу и долго рассматривал поцарапанное место. Старик недовольно покачал головой и спрятал крышку вместе со стаканом. Долго сидел, откинувшись в старом Кресле, и жевал конец бороды. Потом порывисто схватил перо и принялся поспешно набрасывать в блокноте ряд формул. Быстро вырывал из блокнота исписанные листки и откладывал в сторону под пресс. К утру, когда за окнами уже послышался визг трамвая на повороте улицы, Бураго наконец собрал листки и просмотрел написанное. С пачкой листков в руке, напевая что-то веселое, он вошел в комнату Вали и очень удивился, увидев, что она спит. Недоуменно поглядел на часы. Они показывали пять. Подошел к окну. Проспект просыпался. Дворники с метлами в руках собирались по-двое, по-трое и делились новостями, прежде чем приступить к утренней работе. Вдали, со стороны вокзала, показался трамвай. Когда он остановился на углу, из трамвая вылезла гурьба молочниц и, бряцая бидонами, завернула к рынку.
Вернувшись к себе, Бураго сложил исписанные листки в портфель. Но, подойдя уже к дивану, где была по обыкновению постлана ему постель, раздумал. Вынул листки из портфеля и переложил в бумажник. Бумажник
