Михаил Белозеров - Гибель Марса
Мы сунулись в Петропавловский переулок. Он тоже пылал. Я чувствовал, что на мне тлеет одежда и трещат волосы. Росс выбрал самый правильный путь. В центре квартала образовался островок - там располагались теннисные корды и футбольное поле. Какие-то юркие люди с баулами выбегали из подъездов. Увидев нас, они тотчас пропали. Мы юркнули на Солянку - чисто инстинктивно поближе к воде. Но реки не увидели. Панораму застилала все та же рыжая марсианская пыль.
-- Сюда!.. Сюда!.. - крикнул кто-то
Нас приютил вестибюль одиночного углового дома. Правда, это было не очень надежное убежище, внутри которого столпились испуганные люди. Снаружи периодически что-то грохотало и взрывалось. Тогда вместе со всеми вздрагивали стены дома. Похоже, сюда набились все обитатели квартала.
-- Что это было? - спросил я у полицейского, который позвал нас.
Он пожал плечами.
-- Я имею ввиду - что с небом?
Он снова пожал плечами. Тогда меня осенило. Я достал из кармана чудом уцелевший телефон и включил новости. Почту я не стал смотреть - не было времени. Связь была отвратительная. Наконец пробился какой-то оператор, и я увидел на экране:
"База... город... сплошные пожары... камены... камены..."
-- При чем здесь камены? - спросил я у полицейского.
Вопрос был чисто риторический. Полицейский был слишком бледен и измучен, чтобы что-то соображать. Только теперь я обратил внимание, что у него травмирована рука.
-- Доктор есть?! - крикнул я.
К нас протиснулся пожилой мужчина с белой тряпкой на лице. Он занялся полицейским.
-- У него перелом, -- сказал доктор, сдергивая со рта тряпку. - Нужны лекарства: бинты, шину, йод, а лучше обезболивающие.
Я открыл подъездную дверь и тут же закрыл ее, потому что внутрь сразу ворвались клубы рыжей пыли. На меня зашикали. Тогда мы с Россом поднялись на первый этаж, и я постучал первую же квартиру.
-- Чего вы колотите?! - возмутилась какой-то брюнетка в розовом пеньюаре и босиком.
Он прикрывала грудь руками и переминалась с ноги на ногу.
-- Почему вы не обуетесь? - спросил я, с удивлением оглядывая ее.
Надо было спросить, почему вы не оденетесь, но у меня словно язык отнялся. С другой стороны, цинично подумал я, с полураздетой женщиной легче общаться.
-- Мне интересно... -- ответила она. - Первый раз такое вижу...
-- Я тоже, -- признался я, понимая, что безбожно вру. -- Там раненый. Нужны лекарства.
Она завел нас к себе на кухню.
-- Как вы думаете, на нас напали? - спросила она, роясь в аптечке.
Она болтала, как любая, не обремененная умом женщина. У нее были длинные красивые пальцы и стройные ноги. Я не успел с первого взгляда по достоинству оценить ее зад - она резко повернулась.
-- Не знаю, -- ответил я, отводя взгляд и соображая, заметила она или нет, ибо даже в такой катастрофической ситуации пытался соблюсти приличие.
-- А как вы думаете, это конец света? - на ее губах промелькнула всепонимающая улыбка.
-- Понятия не имею...
Мне всегда нравились такие брюнетки. Это была единственная моя слабость, не считая журналистики. Но я не хотел, чтобы женщина сбила меня с толку раньше времени.
-- Может быть, это черные ангелы? - она снова улыбнулась.
-- Не похоже, -- пожал я плечами.
-- А вы их видели, черных ангелов?
-- Как вас.
-- Интересно... Ха...
Пока она искала лекарства, мы с Россом направили свои стопы в ванную и напились воды. И хотя электричества не было, в сумрачном свете, который падал из окна, я разглядел себя в зеркале. Я был похож человека, которого с ног до головы обсыпали рыжей пудрой. У меня даже выросли огромные усы и борода. Я сунул голову под кран и простоял так целую вечность, пока не ощутил, что под руками нет песка. В отличие от Росса я не умел встряхиваться, как собака. Самое удивительное, что ни на Россе, ни на мне после всех приключений не было ни царапины, болела только нога, в которую пришелся выстрел, но это были фантомные боли.
Больше всего мена поразила не катастрофа, не масштабные разрушения. Такое я уже видел на Земле во время восстания хлыстов в Санкт-Петербурге. А нелепая смерть Луки. Нельзя сказать, что я очень расстроился из-за этого. Луку я не любил. Вот Леху любил, а Луку нет. Слишком часто он корчил из себя начальство. Если Алфену это шло, то Луке явно нет. Он был мелочен и суетлив, хотя и был профессионалом. Надо отдать ему должное. А такие журналисты встречаются крайне редко, потому что нельзя жить журналистикой только на работе, а дома быть кем-то другим. Правда и то, что наша профессия, как и профессия врача, делает нас циниками и одиночками. Ну и что? В каждом деле свои издержки.
Как бы там ни было, вместе с гибелью Луки оборвалась единственная нить, которая выводила меня на астросов и тайну, которую знал Юра Дронский. Если он ее знал, конечно! Хотя Лука не зря оказался в редакции "Москва-хроникал". Он явно работал на Юру, которого мне было очень жаль. Все-таки я его еще помнил контактером и внештатником, который готов был ехать к черту на кулички лишь бы увидеть и пообщаться с плазманоидом. Теперь надо было искать разгадку тайны в другом месте. И такое место я предполагал. Где-то центре жил старый журналист Жора Мамырин, который участвовал еще в освоении Марса. Он, пожалуй, был даже лучше покойного Луки, который умел черпать информацию буквально из воздуха. Но Жора Мамырин давно отошел от дел. Хотя я был почти уверен, что он в по-прежнему в курсе всех событий.
Еще меня мучил один вопрос: почему застрелили Батыха Кинжева? И главное - кто застрелил? На черных ангелов не похоже. Зачем черным ангелам какой-то Батых, когда вокруг хаос? Если только он не стал мародером? Но это совсем бредовая мысль. Правда, ходили слухи, что он агент метаполиции. Ну и что? Кого это волновало? Одно было ясно: база и камены каким-то образом связаны. Неужели базу взорвали, с ужасом подумал я. А вдруг - это третья сила - цекулы? Тогда в любом случае -- война, что вообще было нелепицей, потому что астросы были могущественны, как боги. Хотя все к одному: тюрьма в Кагалме и взрыв базы.
-- Полотенце на сушилке, -- сообщила женщина. Она стола в дверях и протягивала мне бокал. При этом она смотрела на меня, как звездочет -- пристально и недвусмысленно. - Выпить не хотите?
С полотенцем в руках я вышел на кухню.
-- Меня зовут Аллой, -- сказала она и прислушалась, глядя в окно. Снаружи что-то гремело и сотрясалось. - Жуткий город... А этот небоскреб?..
Потом посмотрела на меня. У нее были карие глаза, и я понял, что она землянка, потому что на Марсе кареглазые женщины встречались крайне редко.
-- Час назад мы чуть не погибли в нем, -- сказал я, с легким сожалением вспомнив, что оставил своего "Феню" и компьютер в кабинете Юры Дронского. А ведь в этом компьютере у меня был огромный банк данных и адреса, с помощью которых можно было попасть в секретные сайты.
-- Ах! - воскликнула она. - Бедненький!
-- Ну не совсем... -- застеснялся я.
-- Красивая у вас собака, -- она пожалела меня и присела перед Россом.
Росс подал ей лапу. Он знал, когда надо было подлизываться и как заставить женское сердце дрогнуть. Я догадывался, что он делает это ради меня, и подмигнул ему. Он разулыбался, показывая резцы и большие белые клыки.
-- Улыбается, как человек, -- сказала она, ничуть не стеснялась своих обнаженных ног, словно я был ее мужем и мы рассуждали о питомце. Правда, под пеньюаром ничего нельзя было разглядеть, потому что на ней была еще и розовая комбинация. Но от ее стройных ног и мысли, что под комбинацией она практически голая, я слегка возбудился. Она меня притягивала. Есть такой тип женщин с магическом вожделение.
-- Нашли? - спросил я, кивая на аптечку и прочищая горло глотком водки.
Что-что, а водка у Аллы оказалась отличной. Лучше, чем в гостях у Лехи. К тому же она явно знала, что быстрый путь к сердцу мужчины лежит через алкоголь. Я даже заподозрил, что она специально не обулась, чтобы продемонстрировать мне свои пятки - аккуратные и розовые, как пятачок у поросенка. Надо ли упоминать, что очутившись на Марсе, я долго отвыкал от чернокожих земных женщин и привыкал к белокожим марсианским. А после развода продвинулся по этой стезе довольно значительно.
Должно быть, Аллу возбуждала атмосфера опасности, потому что глаза ее блестели, и еще она не могла справиться со своим губами, на которых блуждала странная улыбка.
-- Нашла... -- произнесла она недвусмысленно. -- Хотите еще?
-- Хочу...
Я решил поиграть в старую, приятную игру.
-- За знакомство...
Она необдуманно подошла так близко, что я ощутил ее запах - каких-то горько-пряных духов. Старые-старые воспоминания. Они давно преследовали меня, но я не осознавал этого. Эти воспоминания были связаны с Землей, с ее сезоном дождей и Татьяной Лавровой, которая опекала меня и которая приносила с собой этот запах дурмана, потому что был женщиной порывистой и необузданной, и потому что я ее любил. Ну да бог с ней.
