Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи
– Насколько мне известно, – объяснила Брувер, – солдаты Антона пели эту песню еще до появления адмирала на свет. Пожалуйста, заверьте адмирала Хории, что местное население к ней давно привыкло. Сейчас уже существуют семь или восемь куплетов на африкаанс.
– Но эта песня такая… мрачная.
– Как и сама война. Батальон моего мужа множество раз отправляли на бойню, как свиней, понятно, что людей это возмущает.
– Понимаю, – протянул Янагита, хотя он явно ничего не понимал.
– Уверена, что адмирал тоже поймет. Мне также показалось, что его беспокоит сельскохозяйственный закон?
– Со стороны выглядит довольно странной мерой требование, чтобы семьи поддерживали годовой продуктовый запас.
– Сушеный горох, бобы, чечевица, картофель, фрукты, рыба, мясо, кукуруза, топливный спирт, мука, сахар, соль, яйца и молоко, – процитировала Брувер текст закона. – С помощью церкви приходские объединения отчитываются о пополнении запасов ежеквартально.
– Адмирала интересует, насколько необходима эта мера, – с сомнением промолвил Янагита. В действительности адмирал сказал, что у голодных людей нет времени для политики, а избыток пищи сделал население Зейд-Африки вполне пригодным для мятежей.
– Мы были вынуждены пойти на это. Вам следует расспросить моего мужа о военных преимуществах закона, но с экономической точки зрения он имел огромный смысл. «ЮСС» изначально ориентировала Зейд-Африку на производство сельскохозяйственных излишков для экспорта на другие планеты, поэтому решение компании девять лет назад сократить межпланетные перевозки породило самый настоящий экономический хаос, явившийся одной из причин мятежа. Так что создание продуктовых запасов обеспечило нас рынком для торговли сельскохозяйственными излишками, а хранение запасов в частных домах куда дешевле, чем строительство силосных башен. Отмена закона приведет к резкому скачку инфляции.
– Понимаю, – вежливо вставил Янагита.
– Я в этом не уверена, – спокойно заметила Брувер. – Во время мятежа тысячи людей погибли или лишились крова, а после его окончания многих выслали, хотя немало моих соотечественников предпочли бы увидеть высланных убитыми за все, что они натворили. Если бы за дело взялась имперская служба безопасности, убитых и депортированных было бы гораздо больше. Все это результат экономических просчетов «ЮСС», капитан Янагита. Мы не хотим, чтобы такое повторилось.
– Понимаю, – в третий раз произнес Янагита.
– Могу я еще чем-нибудь вам помочь?
– Адмирала беспокоит, что наши досье на вас и вашего мужа кажутся неполными, – откровенно признался Янагита. – Вы оба очень молоды, и выглядит необычным, когда таких молодых людей, как ваш муж, повышают в звании в обход старших коллег. Нам бы хотелось знать побольше о вас.
– Уверена, что у вас нет никаких порочащих сведений обо мне и Рауле, хотя командир соединения, в котором он служил на Земле, несомненно, оставил в его характеристике несколько нелестных замечаний.
Янагита отвел взгляд.
– Командир 11-го ударного батальона говорил, что ваш муж не совсем серьезно относится как к роли имперского правительства, так и к профессии военного.
Брувер кивнула и заменила обойму в пистолете.
– Да, он говорил об этом и Раулю. Мой муж совершенно не любит чай и как-то заявил в офицерской столовой, что некоторое превосходство зеленого чая обязано сравнительному отсутствию в нем мышиного помета. Его просьба о переводе в колонии была удовлетворена вскоре после этого. – Она снова прицелилась. – Дайте вспомнить… Мой муж написал семь монографий о классификации морских моллюсков и сейчас преподает в университете. К тому же он анархист.
– Анархист? – удивленно переспросил Янагита.
– В некотором роде. Рауль не любит любые правительства. Он согласен, что люди вели бы себя куда хуже, если бы их не сдерживали, но все эти организации ему не нравятся. Конечно, вам известно, что его родители умерли в аргентинских тюрьмах.
Янагита кивнул.
– Тогда вы должны понимать, что он пришел к подобным убеждениям отнюдь не легким путем. – Она быстро произвела три выстрела по мишени. – Рауль считает, что в основе любого правительства, как бы хороши ни были его намерения, лежит принуждение – то есть готовность к использованию насилия. А самое важное, по мнению Рауля, это соответствует ли степень принуждения, применяемого правительством, пользе, которую получает население в результате этих действий, и поощряет это принуждение или сводит на нет иные, более тяжкие формы насилия и нетерпимости. – Брувер сделала еще три выстрела. – Таким образом, перед Раулем открылась довольно необычная перспектива карьеры одного из консультантов моего правительства.
– Перспектива и впрямь необычная, – согласился Янагита.
– А что касается меня, то я пацифистка.
Янагита быстро заморгал.
Брувер расстреляла последние три патрона второй обоймы.
– Я противница использования насилия, хотя достаточно хорошо знаю историю, чтобы понимать его необходимость в некоторых случаях.
Янагита не сразу нашелся, что сказать.
– Но разве вы только что не говорили, что в основе деятельности любого правительства лежит принуждение?
– Говорила, и так оно и есть. У Рауля и у меня много достоинств, но постоянство к ним не принадлежит.
– А вам с вашими убеждениями не кажется затруднительным быть женой военного? – осведомился сбитый с толку Янагита.
Брувер загадочно улыбнулась.
– Это дает Раулю небольшое моральное преимущество. Я готова умереть за принципы, в которые верю, а Рауль готов не только умереть, но и убивать. Он солдат, который не любит войну, а я политикан, который не любит политику.
Янагита сложил руки молитвенным жестом и низко поклонился.
– Могу я взять вашу мишень? Она послужит для меня подарком на память.
Брувер кивнула. «Очаровательно», – подумала она, наблюдая за Янагитой. Слегка дрожащей рукой она подобрала обойму, которую уронила на пол.
– Я должен упомянуть о еще одном деле, – вспомнил Янагита, вернувшись с мишенью в кармане. – Когда я говорил с адмиралом Хории, он выразил определенное беспокойство по поводу земельного налога.
– Нет.
– Нет? – озадаченно переспросил Янагита.
До мятежа «ЮСС» владела большей частью зейд-африканских земель; права на остальные пребывали в хаотичном состоянии. Юристы, специально нанятые компанией, еще сильнее запутывали дела, принимая взятки у обеих сторон в каждом процессе.
После подготовки земельного кадастра, подтверждающего права большинства землевладельцев, Бейерс обложил умеренным налогом возделанные земли и крайне высоким – невозделанные. Таким образом многие алчные земельные бароны и «ЮСС» оказались заживо съеденными налогами. Впрочем, сочувствия к ним не испытывал никто.
Налог поощрял возвращение правительству земель в природном состоянии и интенсивное развитие небольших участков. С помощью университета землевладельцы огораживали свои плантации, засевали их различными культурами и тщательно удобряли, по очереди выпасая стада между участками. Налог поставил «ЮСС», как крупнейшего земельного магната планеты, в крайне невыгодное положение.
Брувер устремила на Янагиту ледяной взгляд своих зеленых глаз.
– Хеэр Мацудаира приходил вчера к президенту Бейерсу. Говоря без обиняков, он потребовал отмены налога, и вы намекаете, что мы должны ему уступить. Ответ – нет.
– Я не осмеливаюсь говорить за адмирала Хории, но если людям удается достичь соглашения по небольшим проблемам, это идет на пользу решительно всем.
Брувер улыбнулась плотно сжатыми губами.
– Я совсем недавно говорила вам, что мои требования абсолютно непомерны. Земельный налог – вовсе не небольшая проблема, но даже если бы она была таковой, слышали вы когда-нибудь о гвозде Гохи?
– О гвозде Гохи? Нет, не слышал.
– Это исламский фольклор. Мой муж слышал эту историю на острове Калимантан. Однажды человек по имени Гоха продал свой дом, но попросил покупателя разрешения пользоваться гвоздем в стене. Это казалось такой мелочью, что новый владелец согласился. С тех пор Гоха каждый день вешал на гвоздь что-нибудь новое – корзину, куртку, трость – пока дом не стал выглядеть так, будто Гоха все еще живет в нем.
Она в упор посмотрела на Янагиту.
– Задача хеэра Мацудаиры – воскресить гегемонию «Юнайтед-Стил стандард» на всей планете. Он поступил достаточно глупо, немедленно раструбив об этом на каждом углу, но мы в любом случае ожидали от него нечто подобное. Он наверняка намерен использовать любую нашу уступку, которую мы ему пообещаем, как основу для дальнейших требований, и я уверена, что адмирал Хории прекрасно это понимает. По этой причине мы ничего не станем ему обещать.
– Это может привести к неприятным последствиям, – печально пробормотал Янагита.
– Мы понимаем, что адмирал Хории может решить распустить наше правительство. Но это ничего не изменит. – Она закрыла глаза. – Когда вы будете передавать адмиралу наш разговор, капитан, пожалуйста, объясните ему, что я в высшей степени упряма, как и во многих отношениях вся наша планета. Если он этого не поймет, то рискует сделать серьезные ошибки. Можете добавить, что я очень хорошо стреляю – для женщины.
