Павел Шорников - Зона желаний
Из долгой беседы с Элом Эриксон понял одно: для трансформации нужно минимум семь дней. Во время трансформации те участки тела, которые ей подвергались, теряли свою обычную форму. Если Чаминг захочет стать, например, капитаном Эриксоном незаметно для других, он должен исчезнуть, поменять сначала внешность, а уж потом делать что-то с настоящим капитаном.
Пол дал распоряжение «мозгу»: в случае пропажи кого-нибудь из членов экипажа немедленно сообщать ему лично…
Капитан продолжал вслушиваться в знакомые интонации в голосе Шумакова: Чаминг или нет?…
Командир биологов был у него с самого начала под большим подозрением. Во время нападения на крейсер «пожирателя звездолетов» Федор покинул смотровую площадку десантного модуля вслед за Полонским. Шумаков имел достаточно времени, чтобы подготовить трюк с десантной капсулой номер тринадцать…
— …Предварительные данные подтвердились: очень высокое содержание кислорода.
— На семь и три десятых процента выше, чем на Алдане. Докладывали Федор Шумаков и корабельный «мозг» — Эл.
— Растительный и животный мир по форме отличается от флоры и фауны планет Содружества, но все основные отряды представлены почти полностью.
«Значит, с охотой здесь все в порядке», — отметил про себя Пол.
— Продолжительность суток — двадцать четыре часа. Это на час меньше, чем на Алдане.
— Климат суровый. Наиболее благоприятные условия на экваторе. Шесть больших континентов.
— Видимых следов разумной жизни на планете не обнаружено. Судя по всему, разумной жизни здесь нет!
Эриксон услышал всеобщий вздох разочарования. Надежда, что на планете существует достаточно развитая цивилизация, представители которой могли бы точно ответить на вопрос, в каком секторе вселенной оказалась «Гея», — надежда эта рухнула.
— Есть человекоподобные существа — гоминиды, — словно оправдываясь, сказал Федор Шумаков. — Я предполагаю, они должны были занять биологическую нишу, предназначенную человеку… Найдены примитивные орудия труда, возраст которых… около двадцати пяти тысяч лет. Видимо, тогда эволюция затормозила процесс превращения человекоподобного существа в человека. Хотя… по идее, такого быть не могло. Это противоречит тем же законам эволюции. Боюсь, что здесь совсем другие причины.
После короткой паузы командир биологов и корабельный мозг продолжили свои комментарии.
Покончив с третьей планетой, они перешли к ее спутнику, Успели сказать всего несколько фраз и вдруг неожиданно замолчали.
Капитан Эриксон, внимательно слушавший эту своеобразную перекличку и не менее внимательно разглядывавший изображение, передаваемое со спутника зондами-разведчиками, хотел спросить, что случилось. Но в этот момент увидел… нет, не увидел — осознал, чем на самом деле является странный объект, мелькнувший на одном из терминалов.
— Капитан, вы видели? — взволнованно спросил Шумаков. — Сейчас мы вернем картинку.
На главном терминале — чуть в стороне от длинной цепочки гор, на краю глубокого кратера — появился тот самый объект, который попал в поле зрения зонда номер два. Правильной формы, с ободком тусклых огоньков по краю…
— Голову даю на отсечение — это космический корабль! — выкрикнул командир десантников Жан Браге. — Но к кораблям Содружества он не имеет никакого отношения.
— Что мне твоя голова, Жан! Эл, ты подтверждаешь?
— Данный звездолет не является кораблем Содружества и никогда им не являлся, — последовал ответ «мозга».
— Если планета необитаема, — сказал Эриксон, — значит, он такой же пришелец, как и мы.
Капитан оторвал взгляд от экрана, посмотрел вокруг. Он почувствовал, какое напряжение повисло в воздухе рубки управления основного модуля.
«Чужак! Друг или враг? Будем надеяться, что нас еще не заметили и есть время подготовиться», — пронеслось в голове Эриксона.
— Внимание всем службам! — не без волнения в голосе сказал капитан. — Полная боевая готовность! Время пошло!… Без суеты, ребята, — добавил он неофициальным тоном.
Напряжение тут же спало. Астронавты, стремительно повскакавшие со своих мест после слов «боевая готовность!», без суеты, со знанием дела стали готовиться к предстоящей операции.
Сделать из «Геи» — бывшего флагмана военно-космического флота Алдана — боевой корабль не составляло особых трудов. Экспедиционный крейсер по своим функциональным возможностям по-прежнему оставался десантным кораблем стратегического назначения, на котором алданиане захватывали планеты своих врагов. Все модули переходили на полное автономное обеспечение, обретая способность действовать самостоятельно. Команды модулей из мирных специалистов — физиков, биологов, аналитиков, генетиков — за несколько минут превращались в боевые, хорошо вооруженные группы, способные эффективно нападать и искусно защищаться.
Каждый член экипажа надевал тяжелый скафандр — на самом деле он был не тяжелее легкого, но в нем можно было летать, погружаться на большую глубину в самые афессивные среды, жить, в конце концов, и достаточно продолжительное время… Каждый брал из арсенала полный боевой комплект: излучатель с максимальной зарядкой, генератор биопомех — защиту от телепатической атаки потенциального противника, дополнительные источники энергии, контейнер с пищевой пастой… А к стимулирующим прививкам, которые десантники всегда получали перед каждой вылазкой, была добавлена еще и «фотопрививка», позволявшая организму работать в режиме «растения», используя для своих нужд энергию света. Были раньше во всей этой амуниции еще «скручи» (скручиватели) — фанаты, способные мгновенно свертывать заранее установленный объем пространства, перемалывая все, что попадало в данный объем. Но именно с этой экспедиции они, скручиватели, отлично зарекомендовавшие себя во времена планетарных войн, попали под запрет…
Капитан Эриксон решил подождать, пока от основного модуля отстыкуется резервный.
— Мы начали, — отрапортовал командир резервщиков. Все прошло как нельзя лучше. Из стыковочных узлов вырвались остатки газа и воды тут же распылились в вакууме.
— Прошла расстыковка. Уходим в гравитационный тайник. Резервный модуль стал медленно дрейфовать в сторону третьей планеты и вдруг исчез — стал невидимым, искривив вокруг себя пространство, превратив его в кокон-обтекатель, который отнял у резервщиков возможность принимать активное участие в предстоящей боевой операции, но дал взамен Другое: почти стопроцентную неуязвимость. Почти! В коконе было несколько пеленгационных окон и один проход для людей, позволявший попасть в модуль и покинуть его, не выводя из рабочего состояния. Таким образом, существовала пусть ничтожная, но вероятность прямого попадания.
— Даю пеленг, — вновь раздался голос Ричарда Прайса.
Пол закрыл глаза. Да, он слышал эти позывные, улавливаемые бикомом. Теперь, если, не дай Бог, все боевые единицы погибнут, последняя надежда оставшихся в живых — резервный модуль, на котором они смогут спастись.
«Уверен, до этого не дойдет», — сказал себе Эриксон.
* * *Уже несколько часов «Гея» находилась в пределе видимости чужака; Были отработаны все возможные инструкции по экстремальным контактам. Но результатов не было никаких. В конце концов по приказу Эриксона зонд номер два, обнаруживший чужой космический корабль, совершил посадку на небольшом расстоянии от него.
— Скорей всего, корабль мертв, — наконец сказал вслух Полонский то, о чем, наверное, думали все. На экране главного терминала, рядом с тем местом, где зонд совершил посадку, в мощных лучах света, исходивших от него, виднелась груда искореженного материала, похожего на металл, — остатки либо малого летательного аппарата, либо вездехода. Неподалеку — обломки еще одного аппарата, и еще. Их было много, очень много.
В борту самого космического корабля, словно скала нависшего над зондом, зияла огромная брешь.
— Нет, это не пробоина, — вырвалось у Эвы Смит. — Идеально ровные края. Это что-то вроде нашего причального отсека.
Пол приказал поднять зонд и направить его прямо в причальный отсек чужого космического корабля. Зонд, повинуясь командам с «Геи», оторвался от поверхности и медленно, словно ощупывая перед собой дорогу, полетел в раскрытую пасть звездолета.
Без особых приключений он проник в причальный отсек, и в тот же миг со всех сторон в зонд ударили мощные пучки света.
— Сработала автоматика…
— Ты была права, Эва, — сказал Эриксон, — это действительно причальный отсек. Бывший причальный отсек.
В огромном пустом отсеке стояло несколько летательных аппаратов. В том, что это именно летательные аппараты, не было никакого сомнения. Места, размеченные для остальных, пустовали.
