Евгений Клёц - Время тьмы: Обретение силы
Все уже достаточно успокоились после непонятной и бессмысленной резни на недавнем месте ночевки. Не раз обсуждали они произошедшее, но так и не пришли к единому выводу. Были непонятны две вещи. Первое: каким образом практически у них под носом вырезали десяток человек, а они ничего не заметили. Ведь нападавшие явно пользовались магией, а их друг, не последний в Ариделе чародей, ничего не почувствовал. И второе. Зачем? Зачем кому-то понадобилось подобное? На эти вопросы ответов не было. И в конечном итоге произошедшее было принято как данность, с которой уже ничего не сделаешь.
Они расположились на большой зеленой поляне, недалеко от дороги. Судя по костровищу, черневшему в ее середине, место служило стоянкой уже не один раз. По южному краю поляны бежала небольшая речка, снабжавшая путников и их лошадей водой, с севера и востока подступал лиственный лес, на западе виднелся кусок дороги.
Поужинав, все потихоньку готовились ко сну, когда в вечерних сумерках Дивс заметил огненный всполох, за ним другой.
– Сдается мне, к нам гости, – обратился он к своим спутникам, показывая на дорогу.
Теперь уже явственно различался большой отряд закованных в броню людей, освещавших себе дорогу факелами. Их кони шли ровно, чуть ли не в ногу. Скрип кожаных ремней и лязг железа далеко разносился в сгустившейся мгле.
– На разбойников не похоже, слишком нагло прут, – заметил Годжерт, но на всякий случай подтянул к себе свой верный молот.
– С ними маг, – внес свою лепту Солерайн.
Отряд приближался. Заметив их костер, они свернули с дороги, направляясь прямо к настороженной троице. Впереди скакал офицер. Перья плюмажа, украшавшие его шлем развевались в такт прыжкам лошади. За ним около десяти вооруженных людей. И, как и говорил Солерайн, один из сопровождавших являлся магом. Серые одежды, укрывавшие того с ног до головы, не оставляли сомнений. Они остановились в нескольких метрах от импровизированного лагеря, офицер выехал вперед. Его лицо скрывало забрало, и поэтому голос прозвучал глухо, как из бочки:
– Не вы ли останавливались два дня назад на постоялом дворе «Веселый прохожий»? – Голос хриплый и грубый, как карканье ворона.
Друзья переглянулись. Врать смысла не было, и поэтому Дивс, спокойно глядя в узкую прорезь шлема офицера, туда, где должны были находиться его глаза, произнес:
– Были, и что с того?
Офицер махнул рукой. Вооруженные всадники за его спиной ощерились заряженными арбалетами.
– В таком случае я попрошу положить оружие и держать руки на виду. Особенно ты. – Он кивнул в сторону Солерайна. – Не будем делать глупостей и резких движений, и тогда никто не пострадает.
– С какой стати мы должны тебя слушать? – огрызнулся Годжерт. – Ты кто такой будешь, чтоб тут указывать? Хочешь драки? Давай, я готов.
Он демонстративно принял боевую стойку.
– Я капитан Льер. Представляю стражу города Ивадиата. Вы все еще находитесь на землях, принадлежащих городу и входящих в его юрисдикцию. – Он обнажил меч, и голос его стал жестче. – И вы обвиняетесь в убийстве хозяина упомянутого постоялого двора, а также всей его обслуги. Сложите оружие, и вас будет ждать справедливый суд, в противном случае вы умрете.
– Эй, полегче, почтенный! – Дивс постарался говорить как можно спокойнее. – На каких основаниях ты обвиняешь нас в том, чего мы не делали?
– На основании свидетельских показаний. – Льер повернулся и, обращаясь к одному из своих спутников, приказал. – Ругерт, давай сюда мальчишку.
Из-за спин стражников вывели парнишку лет четырнадцати, простоватого вида. Взлохмаченные белесые волосы, невысокого роста. Сын какого-нибудь крестьянина, судя по простой одежде.
– Канор, взгляни внимательно на этих людей, – попросил Льер. – Узнаешь ли ты кого-нибудь из них?
Мальчик обвел взглядом всю троицу. Его глаза, до этого пустые и безжизненные, вспыхнули ненавистью в неровном свете факелов.
– Это они господин капитан! – Он в ужасе прижался спиной к ближайшему стражнику. Кажется, у него началась истерика. – Они! Они! Они! Они всех убили!
Лица воинов посуровели.
– Что вы можете сказать в свое оправдание? – В голосе Льера звучал метал.
– Во-первых, кто этот бедный ребенок? – спокойно спросил Дивс. – Я вижу его в первый раз. И, во-вторых, у мальчика явно нервное расстройство, а попросту – он не совсем в себе.
– Это Канор, единственный выживший на известном вам постоялом дворе. И он узнал вас. Какие еще нужны объяснения? Будет лучше для вас, если вы добровольно сдадитесь и проследуете с нами в город. Там во всем и разберемся.
– Мы едем несколько в другую сторону, – вклинился Солерайн.
– Вы, видимо, не поняли происходящего. Это не просьба, а приказ. – Льер махнул мечом.
Годжерт, взревев, шагнул вперед. Тут же несколько болтов впились в землю перед ним.
– Еще шаг, здоровяк, и ты будешь считать дырки в своем теле, – предупредил капитан.
– Ладно, ладно! – Дивс примирительно поднял руки. – Мы сложим оружие. Годжерт, опусти, пожалуйста, молот, сейчас не стоит выяснять отношения. Я думаю, вскоре все уладится, мы невиновны. Что бы там ни творилось в голове у вашего свидетеля, я думаю, в Ивадиате найдутся люди, способные отделить правду от вымысла. А, Льер?
– Не сомневайтесь.
Годжерт с Солерайном непонимающе уставились на друга. Что-то слишком просто он сдался. Тот лишь чуть заметно кивнул. Мол, с ним все в порядке и он знает, что делает.
– Хорошо, вяжите. – Бородач откинул молот.
– Я тоже сдаюсь на вашу милость. – Солерайн выступил вперед. – Но все же надеюсь, дело до веревок не дойдет.
– Дойдет, – мрачно обнадежил Льер.
Дивс, молча пожав плечами, отстегнул меч.
Двое стражников собрали оружие. Вопросительно взглянули на своего мага.
– Чисто, – подтвердил тот. – Больше у них ничего нет.
Пленников усадили на лошадей и накрепко связали руки кожаными ремнями. Солерайну вдобавок на всякий случай вставили кляп, хотя маг из стражи и так не отходил от него ни на шаг. Через некоторое время, когда их скромный скарб так же был уложен и приторочен к седлам, отряд повернул назад. Годжерт принялся было что-то недовольно бурчать, но резкий окрик конвоиров заставил его умолкнуть.
Они двигались почти в полной темноте, освещая путь лишь неярким светом факелов. Лес зловещей стеной придвинулся к дороге, заставляя всадников теснее жаться друг к другу и ускорять шаг лошадей. Небо заволокло темными низкими тучами, грозившими сорваться дождем. Налетавший порывами ветер трепал плащи стражников, проникал под кольчуги и броню, заставлял зябко ежиться. Не только из-за начинавшей портиться погоды, но и потому, что ночь в здешних местах частенько преподносила неприятные сюрпризы.
Люди спешили укрыться за надежными стенами города, где уже никакая напасть была не страшна. Массивный камень, ров, наполненный водой, сильный и хорошо вооруженный гарнизон. Да и о городской гильдии магов не следовало забывать, хотя в последнее время мощь ее явно ослабла.
Прошло несколько часов ночной скачки. С дороги, по которой днем проезжали трое спутников, они давно свернули. Теперь отряд двигался не снижая скорости, не останавливаясь. Никто из пленников не бывал в Ивадиате, а посему местность, по которой они неслись, была им совершенно не знакома.
Руки затекли от связывающих их пут и начали болеть, но Дивс сохранял спокойствие. Годжерт считал ниже своего достоинства выказывать слабость перед лицом врага, а пленивших их стражников он, без сомнения, к таковым уже причислил. Солерайн если и хотел бы пожаловаться, то вряд ли смог бы это сделать по причине плотного тряпичного кляпа затыкавшего рот.
Вскоре и в самом деле начал накрапывать мелкий дождь. Пыль, взбиваемую копытами лошадей, прибило, и через некоторое время она превратилась в грязь. Скорость передвижения несколько снизилась, так как дорога стала скользкой от раскисшей земли. Комья грунта, выбиваемые копытами животных, разлетались в разные стороны, и спустя некоторое время всадники мало того, что вымокли, но еще и покрылись изрядной долей грязи.
Капитан Льер, не обращая внимания на разгулявшуюся непогоду, все так же уверенно вел отряд в ночной мгле.
Фоссет любил ночь. Вот уже пятнадцать лет он исправно нес службу в городской страже. И все эти долгие годы предпочитал заступать в караул ночью. Слишком суетен мир в лучах солнца, иное дело ночь. Он любил тишину и одиночество погруженного во тьму города. А тем паче когда приходилось, как сейчас, охранять дом главного судьи Дорегана.
Покой коридоров спящего жилища чиновника навевал чувство умиротворения. Чуть слышно потрескивали настенные факелы, пахло воском от медленно оплывавших свечей. Шаги гулко разносились в переплетении коридоров, будя эхо и пугая крыс. Тепло и уютно, не то что торчать в такую погоду на стене, вглядываясь в кромешный мрак, окружавший город.
