Андрей Максимушкин - Не герой
За время короткого перехода на «Чайке» парень заметил, что рыбы в реке обильно, плещется, как сумасшедшая, людей на берегу нет. Рыбачить некому. Проживет, если с острогой не получится, всегда можно насобирать на берегу ракушек, подстрелить спустившегося к водопою зверя, раков наловить. А уж если совсем будет голодно… Василий никогда в жизни не ел жареную змеятину. И ящериц тоже не пробовал. Когда-то надо начинать. Говорят, очень вкусное и питательное мясо.
Отдохнув как следует, молодой человек сориентировался по солнцу и направил свои стопы в обход заставы. Если карта не врет, скоро будет прогалина, глубоко врезавшийся в лесной массив язык степи. Через полчаса пути до Василия дошло, что он плутает. Или карта не очень подробная, и раскинувшегося перед студентом гнилого болота на ней нет, или что-то здесь не так. Пришлось возвращаться к стоянке.
Еще через час блужданий Васёк громко и внятно пояснил окружающему его лесу все, что он думает об этом мире, рассказал о своих интимных развлечениях с кайсаками, казаками, Вендией, Пустошами, лесом, болотом, деревьями и лешим, который во всем и виноват. Плюхнувшись на землю и прислонившись спиной к старой сосне, парень еще раз развернул карту.
Нет, бесполезно. Не зная азимута, фиг в ней разберешься. Мох растет с северной стороны дерева. Если судить по этому пионерскому правилу – север везде. С солнцем непонятки. Кажется, он банально забыл, что оно в этих широтах не прямо над головой стоит. Заблудился. В двух шагах от заставы заблудился. Хорошо еще, не поперся к этому треклятому Граниту. С такими успехами в практическом ориентировании можно спокойно выйти к Уралу или махнуть до самого Ледовитого океана.
Только к вечеру Василий выбрался из леса. Помог вовремя попавшийся овраг. Вдоль него парень и пер, обходя ответвления и прислушиваясь. Донесшийся издали шум мотора звучал прекрасной волшебной музыкой. Хотелось орать во все горло и бежать к дороге сломя голову. Не сразу до студента дошло, что единственный, кто может здесь ездить на машине, это кайсацкий патруль, а попадаться степнякам на глаза не стоит.
К прогалине Василий приближался медленно, крался по кустам, за деревьями. Вот и просвет. Мотора больше не слышно. Парень остановился. Ветка качается. Осторожно отступить на шаг, поднять глаза. Сначала Васёк ничего не разглядел. Дерево как дерево, внизу кустарник, орешниковая поросль тянется к солнцу. Сквозь листья ничего не видно. Обойти подозрительное дерево справа. Вот теперь видно. На ветке, в трех метрах над землей, лежит рысь. Вовремя заметил. Прыгни эта кошечка на голову – и прощай, мама.
Лес резко оборвался. Впереди чистое поле. В нос бьет аромат степного разнотравья. Вдоль леса свежая колея, недавно здесь прошли машины. У бугорка земли рядом с лесом благоухает кучка свежего конского навоза. Василий замер в засаде под кустами бузины. Полчаса ожидания. Только убедившись, что патруль не собирается возвращаться, студент успокоился. Надо думать, как жить дальше. Вдалеке виднеется обрыв, за ним противоположный берег Ежавы. Саму реку не видно. Теперь можно привязаться к карте. Н-да, получается, он полдня кружил вокруг заставы. Заплутал, нечего сказать.
Солнце еще относительно высоко, но Василий рискнул продолжить свой путь по открытому пространству. Поле парень пересекал короткими бросками, благо здесь никогда в жизни не пахали, неглубокие рытвины и холмики позволяли на время скрываться от чужих глаз, если таковые были. Перебежка. Нырнуть в укрытие. Оглядеться. Выждать паузу. Еще раз оглядеться. Новый рывок. На три километра пути ушло почти два часа. А кайсаков так и не было видно.
Только добежав до леса, Василий перевел дух. Вечереет. Солнце незаметно опустилось до горизонта. В лесу сгущались сумерки. А ночной бросок по незнакомому нехоженому лесу только в кино бывает. В жизни темнота резко замедляет скорость передвижения, ориентиры исчезают, человеку кажется, что он прошел куда больше, чем есть на самом деле.
Углубившись в лес на пару километров, Василий подыскал себе место для ночлега. Район дикий. Зверье непуганое. Не хватало еще проснуться от пристального взгляда волка или сопения медведя. Рысь, кабан или лось – это тоже ничего хорошего. Заползшая погреться за пазуху змея сулит большие неприятности. Василий выбрал раскидистый клен, взобрался на толстую ветку, развесил на ветках сумку и автомат, пристроил баллон и привязал себя к ветке ремнем. Уснул он быстро. Уставший за день организм требовал отдыха.
Утро добрым бывает, но не сегодня. Василий поклялся никогда больше в жизни не спать на дереве. Хорошо, ветра не было. Мышцы затекли, бок и левая нога болели. Осторожно отстегнувшись, Василий сбросил вниз свои пожитки. Баллон с водой упал точно на прикорнувшего под деревом лесного кабана. Свин встрепенулся, хрюкнул и с диким визгом унесся в чащу.
– Так и инфаркт получить недолго, – пробормотал студент, отнимая руку от сердца.
Забавное приключение, здорово получилось. Василий спустился с дерева, подобрал сумку, баллон и принялся «накрывать поляну». Надо позавтракать – впереди долгий день.
Пристроившись по нужде, Василий понял, что он вчера забыл. Набивая сумку консервами, он и не подумал прихватить пару рулончиков туалетной бумаги, а ведь был в том магазине ящик с заветным товаром. У прилавка стоял, рядом с бутылками минералки, соков и вина. Пришлось Василию забыть достижения цивилизации и воспользоваться по старинке лопушком.
Власова застава
Гнат старался как можно быстрее вывести отряд из опасного района. Шли лесами, по звериным тропам. Со второго дня похода казаки стали выделять двух человек в дальний дозор. Тем более путь группы пролегал между двух дорог. Слева шла трасса чугунки, а справа – заброшенная бетонка. Вот по этой полоске леса между двух просек группа и шла к Власовой заставе.
Дорога тяжелая. Если казаки без особого труда переносили тяготы пути, то большинство провальцев были детьми асфальта, чахлой порослью городских улиц. С ними приходилось мучиться. Хорошо еще, смогли перед выходом пополнить припасы, собрать почти все необходимое для похода. И погода радовала. Сухо, дождей нет, а от палящего солнца спасают кроны деревьев. Палаток-то с собой не взяли. Не было их на летном поле, а те, что попали в этот мир вместе с провальцами, благополучно оставили на палубе несчастной «Чайки», уже, скорее всего, лежащей на дне у причала.
На третий день похода, после полуденного отдыха, Гнат решил, что они достаточно отошли от Жуковой заставы. Можно было плюнуть на риск встречи с кайсацкими патрулями и выйти из леса. Все поддержали этот вариант. Казаки посчитали, что противник в ближайшие дни не будет углубляться в Пустоши больше чем на десять-пятнадцать верст. Сначала кайсаки укрепятся на береговых плацдармах, создадут передовые базы, а уже потом бросят крупные рейдовые группы на север и запад.
Гнат предлагал идти по бетонке. Удобно, быстро, дорожное полотно сохранилось относительно неплохо, большинство мостов цело. Но тут вмешался Владмир – данное ему Гнатом имя, перепев имени Владимир на местный лад, приросло к студенту; даже друзья все чаще называли его не Володей, Вовкой или Владимиром, а Владмиром. Он предложил выбрать не бетонку, а трассу чугунки.
– Поезда быстро ходят, летящий ход, – хмыкнул Гнат, – и не заметим, как догонит.
– И что? Если и догонит, мы сразу в кусты сыпанем. Пока он остановится и высадит десант, мы успеем оторваться от погони. Зато патрулей вдоль полотна не будет. И у нас преимущество перед бронеходами, опять можем в лес свернуть.
– Верно говорит, – поддержал провальца Юрий. – На станции один поезд остался, да ты, Гнат, на путях добрую шутку устроил. Пройдем вдоль чугунки. На старой дороге, чем навь не шутит, вдруг да на разъезд напоремся.
– С воздуха нас не заметят? – спросил Виктор Николаевич.
– Если глазокрыл пройдет, и там, и там увидят, – хохотнул Ждан. – Не бойся, дед, пока разъезд узкоглазых подоспеет, мы успеем драпануть.
Идти решили вдоль чугунки. В передовом дозоре один казак и студент покрепче, остальные топают позади. Просека удобная. Ее регулярно чистили, обходчики вырубали разрастающиеся кусты и деревья, а на мостах через овраги, речки и ручьи вдоль трассы были устроены пешеходные переходы. И ни один поезд так и не прошел. Зато казаки усмотрели кативший по бетонке вражеский дозор на трехколесных бронеходах. Удачно дорогу выбрали. После этого случая отношение Гната к Владмиру изменилось, старый казак почуял в молодом человеке почти равного, если не волка, так молодого волчонка.
Провальцы осваивались в новом для себя мире и новой жизни. При первом же удобном случае выпытывали у казаков все, что те знали. Многое было для провальцев необычным. С трудом воспринималось то, что история этого мира сильно отличалась от привычной. Володя никак не мог понять, с чего здесь все началось, с какого момента этот мир пошел своим путем. Больше двух тысяч лет назад, это точно.
