Дмитрий Казаков - Идеальное отражение
Этого мне ещё не хватало!
Тащить с собой только что оправившегося от раны, почти совершенно незнакомого сталкера? Делить внимание между крайне опасной внешней средой и непредсказуемым «напарником»?
Нет, спасибо, даже с доплатой не надо мне такого счастья.
— Я обязан тебе жизнью, — продолжал Синдбад, решительно глядя на меня. — И хочу вернуть тебе долг! Не спорь! Я всё равно потащусь за тобой, даже если ты откажешься, даже если попытаешься скрыться!
Помнится, ещё в детском доме, когда нас обследовал умный дяденька-психолог, в моём личном деле он оставил заметку: «Высокий уровень эмпатии, способность быстро интуитивно оценивать эмоционально-психологическое состояние собеседника». Это свойство не раз сослужило мне добрую службу, и до попадания в Пятизонье, и после, и сейчас оно шепнуло на ухо, что спасённый мной тип говорит совершенно искренне и что проще будет его убить, чем стряхнуть с хвоста.
— Ну ты и фрукт, — сказал я. — Значит, так — ты помогаешь мне дойти до Обочины, поскольку с одним «калашом» это будет сделать трудновато, а дальше мы расстаёмся. Других вариантов взаимозачета я не приму, этого вполне достаточно.
— Годится.
Ладно, хоть спорить не стал.
Мы выбрались на открытое место, и тут мне пришлось подождать, пока Синдбад убедится, что это действительно его соратники лежат там, среди обагрённых кровью камней. Вернулся он ко мне с тёмным от ярости лицом, гневом в глазах и затвердевшими желваками на скулах.
— Пошли? — спросил я. — Учти, шагать будем быстро, как бы тебе не отстать.
— Я тебе не джинн, но не отстану, — сказал он, и мы направились к неспешно вращавшемуся вихрю.
Переход через гипертоннель прошёл без неожиданностей и особых неприятностей. Выкинуло меня неподалёку от ворот атомной станции, и только я оклемался, как на меня прыгнул раптор.
Эти твари скачут, словно блохи, только агрессивные, железные и в тонну весом.
Я не успел заорать или поднять оружие, как меня отшвырнуло в сторону, и металлические шлепки возвестили, что в дело пошёл «карташ». Покатившись по земле, я подумал, что Синдбад, выручив меня, вот так сразу и отработал своё спасение, причём с лихвой.
Пройдя через гипертоннель первым, он и очухался быстрее, и резво оценил обстановку. Разобрался, что чугунок сейчас превратит меня в груду переломанных костей, и вмешался.
Что же, молодец.
Пару раз ударившись, я перекатился на живот и выставил «калаш», но стрелять оказалось не в кого. Атаковавший меня чугунок превратился в груду искорёженного металла, а его собратьев видно не было. Похоже, разбрелись по окрестностям, засранцы железные, или пали в неравной борьбе с местными биомехами.
Синдбад стоял чуть в стороне, тяжело дышал и кривился, и по всему было понятно, что парню хреново. Но ствол он не опускал, да ещё и поглядывал по сторонам — не шевельнется ли ещё какая механическая гнида?
— Спасибо, — сказал я. — Теперь, как ты понимаешь, мы квиты. Можешь возвращаться…
И тут мой датчик биологических объектов выдал фокус, которого за ним ранее не водилось — сообщил, что вокруг меня кишмя кишат живые существа, причём по всем признакам — люди. Я сбился, заозирался, попытался отключить засбоивший имплант, но это не помогло — фантомные «метки» никуда не исчезли, разве что чуть побледнели, словно вызвавшие их объекты отдалились.
А затем всё пропало, и я вновь оказался в компании одного Синдбада.
— Куда? — спросил он и усмехнулся безо всякого веселья. — Ты ещё думаешь, что один ты доберёшься до Обочины?
— А кто же его знает? — Я поднялся на ноги и запустил диагностику датчика биологических объектов — вдруг после очередного прохождения через тамбур с ним что-то случилось?
Подобные казусы были известны — надёжный имплант неожиданно превращался из верного помощника в мёртвый груз, а то и в источник смертельной опасности для хозяина, и приходилось его срочно глушить или даже удалять.
— Двигаем, — сказал я. — Тут чугунков всегда тьма, надо за переправу уйти, там будет легче.
В Старой Зоне, как и в тот момент, когда я отсюда уходил, шёл снег — не та безумная круговерть, что прошлой ночью держала в белых лапах Сосновый Бор, а обычный снежок. Зато в сплошном полотне из серых туч имелись прорехи, и в них даже проглядывало рассветно-голубое небо, а на востоке угадывалось светлое пятно — место восхода.
Переправа оказалась свободной, но я потратил две минуты, чтобы войти в форс-режим и изучить окрестности. И едва мир исказился, вывернулся зеркальным шаром из множества чешуек, я подумал, что схожу с ума.
— Назад!! — заорал я, и сам понёсся прочь от берега.
За спиной плеснуло, дрогнула земля.
Я не оглядывался, я был слишком занят тем, чтобы спастись, но я знал, что там происходит — поверхность Припяти ниже по течению от разрушенного моста вспучилась, и вверх рванули толстые, покрытые наростами и стальными крючьями металлические щупальца.
Громадную подводную «метку», обнаруженную моими имплантами, могло породить только одно существо — «изделие номер семьсот сорок четыре», если выражаться языком военных, ну а если говорить поэтичнее — то Император гидроботов, он же — технокракен.
Была эта тварь одна или несколько — никто не знал, но видели нечто подобное во всех локациях и подозревали, что произошла она от мутировавшей, переделанной скоргами подводной лодки.
— Твою мать!! — взвыл бегущий позади меня Синдбад, но я не обернулся.
Если ты угодил в щупальца технокракена, то помочь тебе может разве что господь бог, и «карташ» против этого чудища, как и «калаш» — всё одно, что швейная иголка против тираннозавра.
Грохнуло ещё раз, залязгало так, словно с рельсов сошли одновременно два состава, груженных листовым железом. Земля вздрогнула сильнее, и радары показали, что позади, в стороне реки, чисто — император ушёл. А вот Синдбад остался, и мы одновременно остановились и принялись ловить удравшее в испуге дыхание.
— Ну… ни фига себе… — только и выдавил я, став пыхтеть чуть поменьше. — Ну и денёк… сегодня? Куда ни придёшь… везде горячо встречают… то аномалии, то чугунки, то обычные сталкеры, вздумавшие пострелять друг друга.
— То ли ещё будет, ой-ой-ой, — сказал Синдбад. — Что, попробуем ещё разочек?
— Попробуем, — ответил я, и мы двинулись обратно к реке.
Переправиться через Припять можно и южнее, в районе Чернобыля, да только туда надо ещё топать и топать, а такого желания у меня не было. Хотелось верить, что технокракен убрался куда-нибудь поглубже, подальше, а лучше всего — в другую локацию, в Казантип, например.
На суше здоровущая тварюка оставила следы — борозды глубиной в метр и длиной в полсотни. Не рвани мы, точно два гепарда с наскипидаренными задницами, сейчас бы уже кормили скоргов.
Сил у меня оставалось немного, но я потратил часть на форс-режим, и с облегчением вздохнул.
— Чисто, — сказал я. — Перейдём на тот берег, передохнуть надо будет, а то что-то вымотался я.
Синдбаду, судя по вытянувшейся бледной роже, отдых тоже был необходим.
Переправа не пострадала, так что на другой берег мы добрались благополучно. Миновали опасный участок чёрных холмов, похожих на крохотные вулканы, извергавшие голубой огонь, а затем отыскали спокойную ложбинку среди автонов и устроили привал.
До Обочины мы добрались в моём любимом стиле — без приключений, боевых столкновений и прочих подвигов.
— Давненько я тут не был, — сказал Синдбад, когда из-за горизонта показалась ограда и торчащие над ней вышки. — Если повспоминать, то с лета прошлого года, с июня, что ли…
— А я недавно, — отозвался я. — И планирую побывать ещё не один раз. Сейчас ты будешь стоять вот тут и ждать меня. А я прогуляюсь чуток в сторону, поищу, скажем… грибы.
Синдбад посмотрел на меня подозрительно — не сошёл ли рыжий Лис с ума? Грибы, если они и вырастут в Старой Зоне, станет есть только особенно хитроумудреный самоубийца.
— Я в порядке, — сказал я. — Нужно в тайничок заглянуть, и если ты попрёшься за мной, я тебя пристрелю.
— Ладно, как скажешь, — он демонстративно отвернулся.
Я просканировал окрестности, задействовав импланты на максимальную мощность, но не входя в форс-режим. Сейчас у меня на него сил не хватит, и даже если войду, потом откину копыта прямо на месте, вон в том симпатичном сугробе под автоном.
Всё оказалось чисто, и я зашагал сначала прямо на восток, а когда Синдбад пропал из виду, свернул на юг. Проверил, на месте ли навязанный судьбой спутник, и только убедившись, что он стоит там же, продолжил путь.
Схрон я оборудовал тут давно, вскоре после того, как появилась Обочина. Купил у одного барыги в московской локации небольшой сейф, на себе припёр его сюда, закопал и замаскировал. Обнаружить его не сможет даже проводник, прошедший в дюжине шагов, а повредить хранилище некому и нечему.
