Алексей Калугин - Резервация
Тело Стинова снова среагировало быстрее, чем успел принять решение разум. Одним прыжком оказавшись возле коменданта, Стинов, даже не вспомнив о болтавшейся на поясе дубинке, сцепленными руками ударил его сбоку по голове. Комендант откатился в сторону и попытался встать на ноги, но подбежавший Стинов ударил его по ребрам носком ботинка. Комендант, вскрикнув, опрокинулся на спину, и Стинов, нанося добивающий удар, каблуком проломил ему грудину.
Опустив руки, Стинов замер над телом умирающего коменданта, который, скребя руками по мостовой, словно бы все еще пытался что-то крикнуть перекошенным ртом.
– Неплохо. Совсем неплохо для парня из Архивного отдела.
Стинов обернулся. Стоянович смотрел на него сквозь прищуренные веки холодным, оценивающим взглядом.
– Профессионально сработано, – взглядом указал он на тело коменданта. – Где ты этому научился?
– Нигде, – тихо ответил Стинов. – Само собой получилось.
– Это ты кому-нибудь другому расскажи.
Угол рта Стояновича дернулся в усмешке, не сулящей ничего хорошего.
Стинов посмотрел на Медлева. Тот сидел на мостовой, пытаясь зажать рукой хлещущую из разрезанной шеи кровь.
– Помоги ему, – сказал Стоянович и пошел дальше.
Стинов присел возле Медлева на корточки. Тот посмотрел на него жалобным взглядом и сунул в руку перевязочный пакет. Стинов вскрыл пакет и отвел в сторону руку Медлева, которой тот зажимал рану. Перерезанная артерия упругими толчками выбрасывала порции алой, насыщенной кислородом крови. Простой перевязкой остановить такое кровотечение было невозможно. Необходима была срочная медицинская помощь.
Стинов приложил пальцы Медлева к тому месту на шее, где надо было пережать артерию.
– Держи крепко, – сказал он и, вскочив на ноги, побежал вдогонку за Стояновичем.
Тем временем Хук вывел из здания четырех комендантов, одним из которых был инструктор. Он шел, прижав руку к пробитому копьем плечу, меж пальцев сочилась кровь. Следом за ними двое информационников вынесли контейнер с оружием.
Комендантов уложили на мостовую. Инструктор сел, тяжело привалившись спиной к стене.
– Карташова пристрелил, сволочь, – концом копья Хук указал на инструктора.
На секунду устало прикрыв глаза, он провел ладонью по мокрому от пота лицу и откинул назад прилипшие пряди волос.
– Медлеву требуется помощь врача! – крикнул Стинов, подбежав к Стояновичу.
Посмотрев на него, шеф безопасности досадливо поморщился.
– Мне тебя научить, как надо перевязывать раны?
– У него перерезана артерия. Если ему не поможет врач, то через несколько минут он умрет от кровопотери.
Стоянович глянул по сторонам, ища кого-то среди окруживших его информационников.
– Аксель! – крикнул он, не найдя того, кто был ему нужен.
– Я здесь, господин Стоянович, – махнул рукой один из бойцов.
– Цел? – спросил у него Стоянович.
– В порядке. Царапиной отделался.
– Осмотри Медлева. Если ему еще можно помочь, бери кого хочешь в помощь и уносите его отсюда. Идите в направлении сектора Коха. Там на втором уровне в бункере есть медпункт с дежурным врачом. Оставайтесь там, за вами придут.
Аксель побежал выполнять приказ.
Не зная, что ему теперь делать, Стинов остался возле Стояновича. Шеф безопасности подошел к раненому инструктору и, взглянув на него как будто с сочувствием, покачал головой. Затем он перевел взгляд на стоявший у его ног контейнер. Наклонившись, он откинул крышку, взял в руку один из лежавших в нем пистолетов и внимательно его осмотрел.
– За основу, несомненно, был взят «кольт» «миротворец», – сказал он, снова переведя взгляд на инструктора. – Однако сработано топорно.
Протянув руку с пистолетом, Стоянович стволом сбил с лица инструктора темные очки. Вскинув окровавленную ладонь, комендант прикрыл лицо, словно защищая глаза от непривычно яркого света.
– Что, Галкин, по-прежнему боишься смотреть людям в глаза? – насмешливо поинтересовался Стоянович.
Комендант дернул подбородком, но ничего не ответил.
– А ведь говорил я Бермеру, что такой придурок, как ты, не остановится, после того как его один раз стукнули по башке, – продолжал Стоянович. – Значит, после того как твоя идея создания отрядов, вооруженных огнестрельным оружием, не вдохновила руководство Информационного отдела, ты решил податься к комендантам. И там тебя встретили с распростертыми объятиями.
Стоянович не задавал вопросов, а как бы отвечал на них вместо своего собеседника.
– Будущее за огнестрельным оружием, – негромко, но уверенно произнес Галкин. – Тот, кто первым овладеет им, получит и всю полноту власти.
– Ты идиот, Галкин, – тоскливо вздохнул Стоянович. – Игрушки, подобные этим, уничтожили жизнь на Земле. А Сферу они просто разнесут в клочья.
– Но теперь-то, когда готовое оружие у тебя в руках, ты наверняка воспользуешься им, – попытался усмехнуться комендант.
– Воспользуюсь, – подумав, кивнул Стоянович. – Но только один раз. Ты это заслужил.
С этими словами он поднес дуло пистолета ко лбу коменданта и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Голова коменданта дернулась назад и ударилась о стену, оставив на ней кровавое пятно. Тело его завалилось на бок.
Стоянович бросил пистолет в контейнер, ногой захлопнул крышку и повернулся к своим бойцам.
– Давайте-ка быстренько наведем здесь порядок, ребята, – сказал он. – Не должно остаться никаких следов. Корпус должен выглядеть так же, как и остальные. Что делать с комендантами, вам известно. Если их здесь когда-нибудь и найдут, то спишут на бешеных. Хук, контейнер с пистолетами возьми с собой. Прежде чем уничтожить, их нужно показать Бермеру, а то в последнее время у старика начало складываться не в меру благодушное отношение к действительности.
Глава 5
Новая жизнь
Завершив операцию в секторе Ломоносова, информационники вернулись назад тем же путем, что и пришли.
Стоянович сразу же куда-то исчез. Остальные отправились переодеваться.
Охранник, встречавший диверсантов в корпусе, хотел было сразу же отделить Стинова. Но длинноволосый Хук легко оттеснил его в сторону, и тот даже слова не сказал. Авторитет Хука, судя по всему, был непререкаем.
– Неплохо мы сегодня поработали, – сказал Хук, по-приятельски положив руку Стинову на плечо. – Теперь можно и отдохнуть. Как, наша компания не будет тебе в тягость?
Вместе с остальными парнями, принимавшими участие в операции, Стинов принял душ, переоделся в зале, а затем как равный был посажен за общий обеденный стол, на котором было и что выпить, и чем закусить. Информационники, все еще находившиеся под впечатлением недавнего сражения, весело балагурили, вспоминая те или иные моменты боя. На долю комендантов в этот день выпало немало едких насмешек. Были помянуты и павшие в бою товарищи. При этом кто-то из сидевших за столом вспомнил про Медлева, который мог бы пополнить список потерь, если бы не решительные действия Стинова.
Под вечер, когда новые приятели разошлись, Стинов снова был заперт охранником в своей комнате. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь – он все еще оставался на положении временно задержанного.
Ночью Стинов почти не сомкнул глаз в нервозном ожидании нового дня, который, как он полагал, должен был определить его дальнейшую судьбу. Тревожило его и то, что Медлев, которому он был склонен доверять, сейчас находился в больнице.
Утром Стинов едва успел закончить завтрак, когда в комнату вошел охранник. Это был не тот человек, который обычно приносил ему еду, и Стинов подумал, что сейчас ему сообщат нечто важное.
Но охранник сказал только одно слово:
– Собирайтесь.
Наученный уже тому, как следует вести себя арестанту, Стинов не стал задавать никаких вопросов. Он просто накинул куртку, сунул в карман электронную записную книжку и замер, готовый выполнять любые указания.
Охранник вывел Стинова на улицу. Дойдя до центрального прохода, они встали на движущуюся ленту тротуара и долго куда-то ехали.
Охранник сделал знак, что нужно сходить, когда они проезжали мимо здания правления Информационного отдела. Они вошли в подъезд и остановились возле высокой стойки пропускного пункта.
– Мы к господину Шалиеву, – сказал охранник, предъявив дежурному свое удостоверение. – Нам назначено.
Дежурный, связавшись с кем-то по инфо-сети, доложил о посетителях. Получив указание, он вернул сопровождавшему Стинова охраннику его удостоверение, и тот, к удивлению Стинова, развернулся и вышел за дверь. Но не успел Стинов спросить, что же ему делать теперь, как к нему подошли двое других охранников, сидевших до этого в отгороженном невысоким барьером закутке.
В сопровождении этой пары Стинов поднялся на третий этаж. Охранник предупредительно распахнул перед ним широкую двустворчатую дверь, войдя в которую, они оказались в просторной приемной. Вдоль правой стены был выстроен ряд мягких стульев, а в противоположном от двери конце, возле окна с голографической картиной, изображавшей затянутую облаками одинокую горную вершину, стояли два секретарских стола. За одним из них сидела пожилая матрона с профилем грифа, за другим – миловидная девушка лет двадцати с очень короткой стрижкой. Девушка приветливо улыбнулась вошедшим и указала рукой на еще одну дверь.
