Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест
– Даже не знаю, что тебе и сказать, пьяный ты мой друг. Мы люди маленькие, наше место быть тут, сидеть, пить горькую и по пьяни рассуждать о великом. Кругом, друг мой, обман и несправедливость, но мы с тобой можем лишь об этом говорить, и то тихонько. Я вот лично не хочу губить свою карьеру. Мне и на своём месте не плохо. Ведь всегда может быть и хуже, я вот по Ирку знаю. А ты вот в ШРОНе был и тоже должен знать, что бывает и хуже. Вертись и крутись там, где ты находишься. Как-то так. Что-то я уже перепила по-моему, голова как будто из ваты, руки словно не мои. Нам пора притормозить. А то опять делов натворю. Прошлая наша пьянка закончилась в тылу медивов. Ох, не хотела я бы вновь это повторять.
– Так ты предлагаешь мне смириться с моими мыслями? Не думать что ли? – пьяно упрекнул он Китти.
– Да, именно так.
– Ты, прям, как мой мучитель Ломер. Только симпатичней, в него бы я уж точно не влюбился. Старые, занудные партийцы не в моём вкусе.
Китти ничего не ответила, но звонко рассмеялась. Её уже не задевали чувства Чака, ей это было даже приятно. Следующую минуту они просидели молча, смотря на белые переливы звёзд, что одна за другой стали проявляться на багрово-синем небе. Солнце уже было за горизонтом.
– Представь, Чак, – вновь заговорила Китти, откинувшись на спину, и растянувшись на мягкой траве. – Представь, что возле какой-нибудь из звёзд, что сейчас светит на нас с небосклона вертится планета, такая же, как и наша. На ней ведь может тоже живут люди, такие же как и мы с тобой. Представь, что какие-нибудь два человека сейчас также лежат на траве и смотрят на наше солнце и думают о том же. Представь.
– И на ней всё так же как и у нас?
– А это уже от твоего воображения зависит.
– Надеюсь, у них там нет ни войн, ни горя, люди живут сыто и мирно, – мечтательным голосом пробормотал он, чем вызвал смех Китти.
– Ага, а ещё у них там море из пива и дома из пряников!
Чак с некой обидой глянул на неё и тут же улыбнулся, увидев её пьяные глаза, улыбку красных губ и растрёпанные волосы до плеч. Она лежала и хохотала, сама не понимая над чем. И было в ней нечто притягательное и безгранично милое. Ему очень нравилось смотреть на неё, думать о ней и чувствовать её духи, аромат её волос и слышать заливистый смех. Он толкнул её в плечо и засмеялся сам. Ему ещё никогда не было так хорошо. А Китти тем временем сдавила смех в груди и, отдышавшись, подползла к Чаку поближе прямо к его ногам и больно ущипнув за ляжку спросила, несерьёзным голосом.
– Нет, друг ты мой странный, ответь мне. Ну, допустим я отвечу тебе взаимностью и мы станем парой. Что дальше? Какие у нас с тобой были бы перспективы? Что бы нас ждало с тобой впереди?
– Ты чего это начала? Перепила совсем?
– Да нет, я не с целью тебя обидеть, просто, ради интереса. Ведь если ты говоришь, что влюблён в меня, то, какие бы были твои действия дальше, ответь я тебе взаимностью?
– Не думал я об этом. Я не стратег, я вообще не привык свою жизнь планировать дальше, чем на день вперёд. Женился бы на тебе, например.
– Ооо! Представляю эту свадьбу! На линии фронта, приглашены все те, кто не пошёл в атаку и пару пленных фавийцев. Ты был бы в поношенной форме, а я тоже в форме, нам бы пришлось вешать на грудь таблички, дабы не перепутали бы гости кто из нас жених, а кто невеста. Брак бы заключал твой друг Ломер. Он бы прочитал длинную речь о пользе брака и производства детей для нужд великой Муринии. Салют бы нам обеспечили фавийцы, а первую брачную ночь мы бы с тобой устроили в землянке под писк крыс! А куда бы ты повез меня в свадебное путешествие? М-м-м, а точно мы бы отправились в какой-нибудь санаторий, что на берегу, куда нам постоянно выдают путёвки! На неделю. Пили бы там пиво и ели мясо, купались бы в море, а потом вернулись бы на фронт и всё! Так бы всё и кончилось. Не начавшись. Чак, ты сам-то понимаешь, что у нас с тобой нет шансов, даже если бы и ответила я тебе да.
Он слушал эти усмешки Китти без обиды, но с грустью, всё, к сожалению было правдой, хоть и утрированной. У них не было бы ни единого шанса, будь эти чувства и взаимны. И в этот момент ему стало печально осознавать правду, которая заключалась в том, что Китти была безгранично права, не влюбляясь в кого либо. Любви было не место в их жизни. Но он не сдавался и пытался хоть, что то возразить.
– Но ведь война не может длиться вечно. Она рано или поздно кончиться. И не важно, кто победит, но она ведь всё равно кончиться. А, что потом?
– А потом мы посмотрим, друг мой, вот давай доживём до её конца и тогда я, может быть, дам тебе шанс влюбить себя в тебя. Пусть будет стимул для тебя жить, а то без стимула ты совсем испортился, как просроченная колбаса! Вот иди ко мне.
Чак наклонился к ней и она, притянув его голову к себе, вновь поцеловала его в губы. Поцелуй был неуверенным и быстрым, но Зиту он показался бесконечно сладким и приятным, он даже отрезвил его, словно ведро ледяной воды.
– Китти, ты в курсе, что вновь поцеловала меня? – с неким удивлением сказал он, всё ещё находясь в её объятиях.
– Ага.
– Но зачем? Тебе же опять будет стыдно за это, как протрезвеешь.
– Знаю. Ну и пусть. Ты мне дорог, капитан Чак Зит. Я не буду врать, что влюблена в тебя и прочее, но если этот поцелуй поможет тебе пережить войну, пусть будет так. Я честно не хочу, чтобы ты угас, как спичка. Ты
