Магия крови - Ник Перумов
– Командуй, Райна, мы отойдем. – Чародейка вздохнула. – Ангелика, нам все равно сейчас, где стоять, тут или поодаль, а Райна зря не скажет…
В пустоте Межреальности, справа от них, вспыхнуло пламя. Одно из укреплений – мертвое, защитники его либо погибли, либо успели сбежать в лежащий ниже мир на свою беду – запылало так же весело, как долины и горы под ногами боевых магов.
Слева, будто в ответ, вспыхнуло другое укрепление.
Оранжевое пламя с одинаковым аппетитом пожирало камень, плоть погибших воинов и прозрачную «твердь» тропинок, разбегавшихся в разные стороны сквозь Великое Ничто.
Миг – и вспыхнуло третье укрепление, что-то вроде одиноко стоящей башенки с вратами. Огонь побежал по тропинкам, отрезая дружинам боевых магов пути отхода, рисуя в полумгле Междумирья яркий веселый узор.
– Поздно, – заключила Райна.
– Какого демона… – пробормотала Ангелика. Встряхнулась, несколько раз взмахнула дадао – лезвие вернуло себе изначальную черноту, тлеющие трещины обернулись россыпью золотых странно-квадратных рун, на рукояти вновь затрепетал алый шелковый платок с золотыми знаками.
Сила вокруг всколыхнулась, и прямо из пламени навстречу чародейкам шагнула давешняя «мертвячка» – высоченная, но при этом согбенная, с длинной, неестественно гибкой шеей, на которой сидела маленькая усохшая голова в венчике редких волос. На костлявых плечах болталась какая-то полуистлевшая хламида, поверх – изодранный синий плащ, заколотый серебряной фибулой в виде свернувшейся змеи. Мертвые глаза светились белесым светом, бескровные губы надменно усмехались.
В руке «мертвячка» сжимала посох из темного дерева, оголовье превращено в кричащий череп, глазницы мерцают так же белесо, как и у самой чародейки.
– Думали, я вас так просто отпущу? – просипела она. – Вы уничтожили мои алтари, мои земли, мои народы – и я высосу ваши души, я заставлю ваши тела бессонно бродить, разрывая на части всякого, кто попадется на пути, заставлю вас страдать вечно!..
– Мы уничтожили? – изумилась Ангелика. – Твои народы? А ты вообще кто такая?
– Кая, богиня величайшая, ужаснейшая в немилости и неизреченная в милости, – был ответ. – Владычица живых и мертвых, повелительница земли, небес и всего, что за ними.
– Вон как… – Ангелика Вихрь почесала затылок под черно-золотой косынкой. – А я так скажу: никакая ты не богиня, ты просто поехавшая головой магичка, которой давно пора в землю. Повелевать могильными червями.
– Стой! – рявкнула Клара, но было поздно.
Ангелика легко прыгнула вперед, дадао на лету чертил руну за руной, они тут же таяли, однако вокруг боевой чародейки сгущался кокон защитных чар – непростых, многослойных, способных не просто отразить, но и рассеять сложнейшие заклятия.
Клара выругалась, бросаясь следом. Ангелика славилась своей вспыльчивостью – надо было подумать, что она не сдержится, кинется в бой сломя голову! А с этой богиней и впрямь можно голову сломить, таких врагов нельзя недооценивать…
Кая оскалилась и пристукнула посохом. Из-под него поползли струйки тумана, тут же обращавшиеся в серо-серебряных змей с огромными пастями, усаженными игольчатыми зубами. Змеи мигом расползлись по мутному пространству Ничто, будто по ровному полю, и оттуда уже с разных сторон устремились к Ангелике.
– Eiinshann! – Та отреагировала мгновенно: сложный жест, с указательного пальца левой руки под ноги срывается серебристая капля, падает, растекаясь, – и вот уже от боевой чародейки катится навстречу змеям круг прозрачного света.
Увы, заклятие подействовало лишь частично; рассыпались в прах хорошо если три или четыре змеи, остальных Кларе пришлось спешно рубить шпагой.
«Неизреченная в милости» Кая оказалась сильна даже в таких несложных чарах, Кларе пришлось попотеть, и все же один из конструктов сумел прыгнуть и вцепиться рукав камзола; края ткани немедля обуглились и затлели, локоть обожгло от прикосновения, но, по счастью, чародейке удалось стряхнуть и прикончить тварь.
– Отходите! – крикнула она валькирии, выстроившей остатки дружины к бою. – Райна, уводи их, здесь будет горячо!..
Безумная богиня, однако, атаковала и впрямь как безумная, не позволяя перевести дух. Она брала не столько умением, сколько силой, с которой оказалась большая мастерица управляться. Огнешары летели размером с дом – Ангелика едва успевала их отводить, Клара помогала издали, как могла, рассеять такое без вреда для себя было невозможно; на тропе порой возникали алые змеи в руку толщиной, с капающим с клыков огненным ядом; призрачно-пылающие драконы лихо закладывали круги в Ничто, но чаще всего в ход шла чистая сила, Кая даже не трудилась оформлять ее чарами. Тропы вспыхивали то там, то тут, потоки свободнотекущей магии обращались реками бездымного пламени, самый «воздух» Междумирья начинал светиться и едва не вспыхивал вокруг чародеек – они едва успевали выставлять контрзаклятия.
Да, в одиночку никакой маг Долины, даже самый сильный, здесь не справился бы. Кроме разве что мессира Игнациуса…
«Да ведь она нас измором берет! – подумала Клара. – Она даже не в полную силу волшбу творит, а так, не напрягаясь, чтоб и себя сберечь, и нас потом одним махом прихлопнуть. Но, видать, все-таки боится нас, боится! Значит, можем ее одолеть! Но нужен решительный удар, или – тот же самый измор…»
Некогда чертить вспомогательные фигуры, некогда вытряхивать из сум и карманов амулеты: боевой маг в пылу схватки может надеяться лишь на себя, на свое умение и оружие.
А как быть, когда противник слишком силен? Конечно, превыше всего честный бой, схватка грудь на грудь: за кем правда, за кем сила – тот и победитель, тому и жить. Валькирия Райна свято в этом убеждена, и Клара с ней соглашалась. Но иной раз… Какая правда за сильнейшей чародейкой, которая без сомнений сожгла целый мир?.. И дай волю – сожжет еще не один?
Стоит ли биться с ней честно и честно погибнуть?
– Ангелика! – крикнула Клара. – Давай «мантикору»!
Та резко кивнула – как видно, и ей пришла в голову подобная мысль.
Уловка была проста. Мантикоры, частые обитатели как миров, так и некоторых областей Межреальности, славились тем, что охотились на добычу куда сильнее себя; одна из мантикор, обычно самка, притворялась раненой или больной и как бы в попытке убежать от хищника заводила его в ловушку, где уже поджидал самец, один или с выводком голодных детишек. Тут-то хищник и превращался в жертву…
– Ты веди, – крикнула Ангелика. – Там, помнишь… где Хольгер погиб?
Клара прекрасно помнила: одно из первых укреплений, приземистая башня на перекрестье нескольких «троп», выстроенная, казалось, безо всякой цели, однако с задачей задержать
