Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос
«Делегацию» уже встречали. У тотема, прямо напротив них, стоял высокий и стройный мужчина, с чёрными как ночь волосами и бледным, как снег лицом. С самого прихода Консула он смотрел на него, не отрываясь. Худые губы дёрнулись в нервной улыбке, перекосившей мрачное лицо Аркта. Тело укрывалось полностью чёрным и гладким доспехом, украшенным золотистыми символами и геральдическими символами птицы, ставшей его знаком. На бедре покоится длинный чуть изогнутый меч, напоминающий каравеллу, сверкающий всполохами огня и электричества и украшенный гравировкой с каменьями на навершии. Выкованный из звёздной стали, закалённый в драконьей крови и усиленный архаичной магией, он прошёл с ним сквозь века. Рядом с Арктом стояла только одна фигура, укутанная в мантию с широким капюшоном, полностью скрывшим лицо.
Они встретились. В месте, откуда всё началось, должно всё закончиться. Вобрав побольше воздуха, Консул пошёл вперёд, оставив телохранителей. Ветер ударил пуще прежнего, хлестанув Аркта, подобно пощечине. Это показалась это ему ироничным.
Кайль ощутила странное напряжение в области груди, словно её сердце, душа зарезонировала с чем-то странным в воздухе. Вдохнув, её ноздри кольнул лёгкий насыщенный аромат железа, играющий с нотками наэликтризованности, играющими на языке и отдалённым писком в ушах. Ей показалось, что иной мир, эфирный, сотканный из энергии душ, буквально вопит, но она не понимает почему.
«Всё это не может быть случайностью», – подумала Кайль, положив руку на эфес рапиры.
– Вот ты и пришёл, – прошептал Аркт, посмотрев на Велисария, сухая кожица лопнула в призраке улыбки, и струйка крови обагрила губы. – Дитя светорождённого, отрок друга моего.
– Ты обезумел Аркт, – покачал головой Консул, смотря на отблески безумия в очах парня. – Что ты хотел от меня? Переговоры? Зачем? Мне кажется, мы всё сказали друг другу у Фогвилля.
– Я хочу поговорить с тобой. Выслушай меня, ответь на мои вопросы, а потом решай, что будешь делать.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Консул. – Ты можешь задать свои вопросы. Только знай, что на любую твою уловку ответом станет огонь артиллерии, – надавил Велисарий, сложив руки на боках, правую ладонь расположив особо близко к рукояти меча. – Я слушаю тебя.
– Почему ты не предал? Почему не отвернулся от Эндерала, когда он тебя выкинул? Почему ты упорно продолжаешь ему служить? – на лице Аркта промелькнула тень мучительной боли. – Что тебя ведёт?
– Почему ты это спрашиваешь? – заметил личную заинтересованность Аркта Велисарий, чувствуя, что исток этого вопроса лежит глубоко в душе падшего архисерафима.
– Потому что мне это интересно.
«Не потому что ли тебя это гложет на протяжении нескольких тысяч лет? Не потому что ли ты сломался сам… отринув верность. Нет, не потому что ты воевал с Азатароном и Рождёнными светом, а потому что отвернулся от Того, Кто стоял за ними. Вся твоя война, борьба – бунт непокорности, желания доказать что-то, спрятанное за нигилизм и праздные мудрствования. Ты так и не смог понять простую истину, простую аксиому – отсутствие признания во имя потехи собственной гордости не повод отрекаться от света. Вся твоя жизнь – доказательство этого».
– Хорошо, – кивнул эндералец, смотря в глаза существа, который выше него на пару голов. – Я отвечу тебе. Почему я не отвернулся от Эндерала, когда он отвернулся от меня? Почему я не ответил ненавистью и жестокостью? Потому что здравый смысл, любовь к стране куда важнее и глубже любой ненависти. Страна, её население, живые души, стали выше личных амбиций, – Велисарий помялся, посматривая на руки архисерафима в ожидании действия, ибо в любой момент он может исполнить то, чего не добился на поле боя. – Аркт, ответь, почему ты предал нашего Отца? Почему ты отвернулся от Его истин?
– Я прожил тысячелетия, – глубоко произнёс Аркт, лик обратился к небу, и в глазах отразилась тьма свинцового неба, родственная тяжести в душе. – Видел безумие смертных и сумасшествие бессмертных, их похоть и кровожадность. Видел то, что тебе и не приснится и не одному из ныне живущих, – речь зазвучала ещё более вдохновенно, завлекая Велисария. – Я видел пылающее над Пангорой небо, горящее от войны магов в небесах. Мне открылся вид погибающего континента, разрезанного огненным и каменным дождём звёздников. Я терял любовь и друзей, служил ложным богам. И нигде меня не покрыл свет, я не ощутил руки Отца, не было наставления, – печально заключил Аркт, опустив лик, всмотрелся в глаза Велисария. – Ничего не было, кроме пустоты.
– И самый безгрешный и хороший может жестоко пострадать, – крепко парировал Велисарий. – Не говоря уже о нас. Ты ждал признания после свершения Азатарону, но не получил его, не так ли? – проницательно подметил Велисарий. – Ведь новым народам Вина не особо-то и нужен был архисерафим, это сделавший… они больше радовались той свободе, которую получили. И ты не можешь этого понять, – грубо произнёс Консул, покачав головой. – Ты ждал признания. Ты послужил Азатарону, Тиру и его родичам во имя порядка тысячи, тысячи лет, но ради ли мира?
– Ради мира я стал палачом. Но я не видел Его света в этом.
– Ты был обычным человеком, но стал полуангелом, и разве не ты не понял силу Его? Как ты мог принять за магию и фокусы Азатарона Его промышление? Качество вершителей порядка и их чёрные сердца не Его рук дело. Каждый свободен в выборе пути своего. Всё дело в награде, Аркт и скорби о потерях.
– А ты её не ждешь? – с вызовом спросил Аркт.
– Мне всё равно, что скажет народ, мне плевать на молву потомков. Верность – Истине, любовь к родному дому и видеть то, как народ идёт от тьмы к свету – выше всяких наград.
– Верность, – ухмыльнулся Аркт, сместившись в сторону фигуры в балахоне. – Чем его верность мне отличается твоей верности?
– Больше нет смысла играть в верность, не так ли, Аркт? – заговорила фигура, сухой и низкий голос прервал речь обоих. – Пришло время раскрыть карты, рассказать, зачем вы оба здесь. Зачем было развёрнуто это представление, в котором вы главные фигуры, главные архитекторы погибели Вина и его прекрасного перерождения.
– Что ты несёшь? – смутился Велисарий, положив ладонь на рукоять меча; увидев готовность господина, телохранители тоже насторожились.
– Весь Эндерал был превращён в огромный жертвенник, на котором лилась кровь.
