Эдгар Берроуз - Пираты Венеры
— Видимо, Гангор пьянствует со своими дружками, — прошептал Кандар, — и еще не явился. Нам повезло. Пошли за мной, но тихо.
Мы пробирались через темную комнату, Доран держался за Кандара, а я за Дорана. Помещение показалось мне бесконечным, и, пересекая его в абсолютной темноте, я неожиданно потерял равновесие и взмахнул ногой, чтобы не упасть. И взмахнул я ею не вовремя и некстати. Нога задела столик, или что-то вроде него, и опрокинула. Он упал на пол с таким грохотом, что разбудил бы и мертвого. Мгновенно в темноте раздался крик и зажегся свет.
Прямо перед нами на кровати сидел Гангор и визжал, подзывая стражу. На столе сбоку от кровати лежал мой пистолет. Гангор отобрал его у стражника, как и предполагали его дружки. Лучше бы он этого не делал.
Одним прыжком я оказался у стола и схватил пистолет. Десяток стражников почти тут же ворвались в спальню.
— Сюда! — крикнул Кандар, и мы стали пятясь отступать к потайной двери, ведущей в подземный ход. По крайней мере я так думал, но Кандар, оказывается, вел нас не туда. Позже он объяснил, что не хотел раскрывать секрет хода Гангору и стражникам.
Я направил на приближавшихся воинов пистолет.
— Стойте! Не подходите! — приказал я. — Или я вас убью.
— Убейте их, — визжал Гангор, — убейте их!
Один стражник прыгнул на меня. Я нажал на курок, — но выстрела не последовало. Впервые за все время мой лучевой пистолет подвел меня — подвел именно тогда, когда вопрос шел о жизни и смерти, и даже более того — о том, вернусь ли я когда-нибудь к Дуаре!
Однако, хотя я и оказался безоружным, под рукой находились другие предметы. Правда, они не предназначались в качестве орудий убийства, но тут им пришлось послужить для этой цели. Я схватил скамью и швырнул ее в наступавшего стражника. Он упал, и тут же вслед за мной Кандар и Доран использовали мебель в спальне таким же образом. Началась настоящая свалка.
За нами на стене, украшая ее, висело десяток копий. Я увидел их, и мы тут же вооружились. Но силы были неравные — двенадцать против троих, хотя, вернее, одиннадцать, потому что воин, которого я ударил скамьей, лежал и не шевелился. Гангор же по-прежнему сидел на кровати и визжал, призывая на помощь. Я увидел, что Кандар пробивается к нему; туда же ринулись и мы с Дораном, прижимаясь спиной к стене.
Поединок на копьях — очень интересное занятие; тут дремать не приходится, могу вас заверить. Так получилось, что копье, попавшее ко мне, оказалось легким и довольно длинным. Это давало некоторое преимущество, которым я не преминул воспользоваться. Хотя мне трудно было отражать удары, но колоть оказалось удобно. Схватив легкий столик и пользуясь им как щитом, я настолько преуспел, что тут же пронзил сердце моего очередного противника, парировав столом его удар.
Доран и Кандар тоже уложили по одному воину. Оставшиеся уже были не столь храбрыми, как вначале. Они несколько сникли. Кандар усердно работал оружием, пока не оказался у кровати Гангора. Я видел, как он вырвал свое копье из сердца мертвого стражника, изогнулся и всадил его в тушу Гангора.
Гангор умер не сразу. Он корчился на кровати, обливаясь кровью, бился и ревел в агонии. Джантор, джонг Джапала, был отмщен.
Тем временем в комнату набилось еще больше воинов. Наше положение становилось не очень веселым. Внезапно шум схватки перекрыл звук гонгов и фанфар. Словно по мановению волшебной палочки, сражение прекратилось, и все мы прислушались.
Глава 24
Вслед за звуками гонгов и фанфар мы услышали крики.
— К оружию! — воззвал какой-то воин — На город напал враг.
— Мипосане вернулись, — предположил другой. — Кто же поведет в бой? У нас теперь нет джонга.
— У вас есть джонг! — крикнул я. — Идите за Кандаром! Он ваш джонг.
Какой-то момент они колебались; затем кто-то крикнул:
— Кандар наш джонг! Я пойду за ним. Кто еще готов служить ему?
Кандар, воспользовавшись замешательством, решительно направился к двери. Мы с Дораном следовали за ним.
— Все на улицу! — приказал Кандар. — За мной! На оборону Джапала.
Как послушное стадо, воины гурьбой бросились выполнять приказ.
Мы вышли на дворцовую площадь. Когда воины, собравшиеся здесь, увидели Кандара и Дорана и узнали, что произошло, их ликованию не было предела. Кандар тут же возглавил войско и повел сильный отряд на улицы города, где разгоралось сражение.
С изумлением я увидел, что на Джапал напали не мипосане, а странные, отвратительного вида воины, кожа которых болезненно-зеленоватого оттенка, почти безволосые— никаких волос на голове, ни бровей, ни ресниц, ни бороды, — а прямо на макушке — маленькая мясистая шишка. Они сражались мечами и крюками на длинной рукоятке, держа последние в левой руке. Крюками они цепляли противника, подтаскивали поближе к себе, а затем рубили или протыкали мечом. Иногда бывало достаточно и одного крюка, если его острие попадало в затылок. Жутковатое оружие, да и владели им нападавшие мастерски.
Будь мой пистолет в порядке, я бы не так беспокоился, а с одним лишь копьем чувствовал себя неуютно. До сих пор у меня не было времени проверить, что с пистолетом. Теперь же, прежде чем броситься в гущу сражения, тщательно проверил его.
Очевидно, кто-то пытался разобрать пистолет, желая узнать как он устроен. С большим облегчением я увидел, что просто-напросто нарушена регулировка. За несколько секунд устранил неисправность и, закончив ремонт, поднял глаза и сделал это весьма своевременно или почти своевременно. Говорю не очень уверенно, потому что громадный зеленый дьявол уже тянулся ко мне с крюком.
Я оказался в невыгоднейшем положении, поскольку, занявшись пистолетом, держал копье сгибом левой руки, а острие воткнулось в грунт. Крюк тем временем был уже заведен за мои плечи и нацелился в мой затылок. Доля секунды — и мне конец.
Вероятно, я сделал самое удачное, что мог. Правда, сделал совершенно автоматически — времени на обдумывание не было. Я прыгнул на противника. Если бы отскочил в сторону, то оказался на крюке. Прыгнув вперед, я застал его врасплох. В прыжке отбил меч в сторону, одновременно послав пучок лучей прямо в сердце. Все решили секунды.
Кандар и Доран находились немного впереди меня, в гуще баталии. Кандар стоял рядом. Он яростно сражался с одним из зеленых. У него тоже было только копье, и я поспешил к нему на выручку. Пока ему удавалось отбивать в сторону вражеский крюк. Сразу же после этого ему приходилось парировать выпад меча, так что пустить в дело копье не удавалось. Он все время оборонялся, а ни один поединок еще не выигрывался таким образом.
Я подоспел в тот момент, когда его атаковал второй противник. Луч вырвался из ствола моего оружия, и оба нападавшие на Кандара рухнули. Затем я помчался сквозь вражеские ряды, направляя лучи направо и налево, расчищая проход, настолько широкий, что мог проехать «Анотар». Это был миг моего триумфа. Я чувствовал себя так, словно один выиграл сражение.
Неожиданно я осознал, что захватчики бегут впереди меня и по бокам. Я оглянулся. Но не увидел никого, кроме коварных врагов. Они уже сомкнули свои ряды, и меня уносило в общем потоке. Я попал в ловушку. Осознал это со всей очевидностью, когда поскользнулся и упал. Меня тут же схватили, выбили из рук пистолет. Я оказался отступающим по главной улице Джапала и через задние ворота за пределы города вместе с побежденным войском. Отступление не кончилось и здесь, поскольку воины Джапала продолжали преследование далеко на равнине, постоянно атакуя арьергард. Почти стемнело, когда погоня прекратилась, войска Кандара вернулись в город. И тогда я понял: Кандар не знает о том, что случилось со мной. Если бы знал, то не прекратил бы погоню.
Все время меня тащили два воина и отпустили только теперь, когда преследование закончилось. Пока эти существа отдыхали, мне на шею накинули веревку. Вскоре они двинулись дальше, а меня повели, как быка на бойню.
Я заметил, что пистолет торчит из набедренной повязки одного из воинов, и не спускал глаз с парня, надеясь, что найду способ вернуть оружие. Надежда была весьма прозаичной. Я не смог бы сделать даже одного выстрела, если бы сумел выхватить его. Противник был настолько многочислен, что, убей я даже многих из них, они все равно одолели бы меня.
Стоит ли говорить, как я был подавлен. Невезение все время преследовало меня. Уже на пороге свободы, которая позволила бы вернуться к Дуаре, — попасть из-за опрометчивости и глупости в такое неприятное положение! Вероятно, оно оказалось самым опасным из всего, с чем я когда-либо сталкивался. Зачем мне понадобилось бросаться в гущу сражения практически одному? Не знаю. Возможно, я переоценил свои силы, но у меня были для этого основания. Ведь я прошел через множество невероятно тяжелых испытаний и избежал сотни, если не тысячи, опасностей.
