Борис Царегородцев - Арктический удар

– Лодка ведет радиопередачу кодом! Записано.

И без расшифровки ясно – докладывает об обнаруженном конвое, его составе, месте, курсе, скорости, следующей лодке завесы. Или наводит на него всю стаю. В следующий раз на караван выйдет уже теплая компания!

Да, сейчас мы узнали, как немцы едва не поставили Британию на колени. И как англичане все же отбились. Фриц – опытный подводник, умелый и не трус. Интересно было бы с ним встретиться в бою на симуляторе в училище. Подводная дуэль, кто кого?

Также интересна его реакция на нестандартную ситуацию. Что там писали про тупой немецкий шаблон? А ведь это – наш будущий противник, когда мы придем на север. Изучить его сейчас почти в лабораторных условиях никто нам не помешает – океан чист.

– Курс сто, скорость шестнадцать, глубина пятьдесят.

Идем почти в кильватер немцу, отставая от него мили на две.

– Акустик в активном режиме, мощность максимальная, фокусировка максимальная, по немецкой лодке!

Я успел хорошо изучить Санычевы материалы по немецким «семеркам». Основная «рабочая лошадка» кригсмарине, весьма удачная, надежная, хорошо сбалансированная. На сорок первый, пожалуй, лучшая лодка в мире, да и в конце войны не сильно отстала. Но вот гидролокатора на ней не было. Никогда. Был очень хороший шумопеленгатор с одним лишь недостатком: «мертвый угол» за кормой.

Сейчас фриц задергается. От такой мощности сигнала корпус цели звенит, как посыпаемый песком. Определить, кто его облучает и откуда, не сможет. Зато хорошо знает, для лодки это самое страшное, что может быть. Естественно, перед попаданием торпеды.

Пытается прибавить ход. Ну-ну! А вот те хрен! Мыто и тридцать можем выдать, а он… Если попытается повернуть, чтобы вывести нас из «мертвого угла», акустики доложат, пеленг меняется, ну и мы тоже облучение прекратим. Что он тогда предпримет?

– Лодка пошла на погружение!

Разумно, потому что в те времена лодки под водой были абсолютно неуязвимы (ну если только таранить) – не было торпед, идущих на глубину. И предсказуемо, потому что у нас такие торпеды есть.

– Сергей Константинович, – обращаюсь я, – одна цель, одна торпеда!

По тактике положено стрелять двумя. Это если цель активно ставит помехи, сбрасывает имитаторы, имеет хороший ход. В данном же случае промах невозможен, даже теоретически. Жалко тратить невосполнимый боезапас. Утешает лишь то, что фриц, судя по всему, тоже не из последних, а значит, его гибель – ощутимая потеря для кригсмарине.

Ты был хорошим подводником, неизвестный фриц. Мне действительно интересно встретиться с тобой после войны, поговорить на профессиональные темы. Если, конечно, на тебе нет нашей крови. Надо уточнить у Саныча, лодки, действующие в Атлантике против союзников и бывшие в Норвегии против нас, принадлежали разным флотилиям? Если топил одних лишь англичан, мне совсем их не жаль, как ни странно. Известно, что в те годы многие простые люди – и моряки, и солдаты – относились к Советскому Союзу с искренней теплотой и дружелюбием. Но также известны слова старого борова Черчилля: «Хорошо, если последний русский убьет последнего немца и сам сдохнет рядом». Или это Трумэн сказал? Не важно, судя по тому, что началось потом, зато ясно, кто решал, куда вам идти. Если ты топил лишь англичан с американцами – лично мне нечего с тобой делить, хотя, возможно, здесь срабатывает «послезнание», отчего я сейчас воспринимаю так называемых союзников едва ли не самыми большими врагами, в отличие от битых в будущем немцев.

– Слышу взрыв! Звуки разрушения прочного корпуса!

Торпеда УГСТ (универсальная глубоководная самонаводящаяся) на конечном участке пути до цели включает малошумный водометный двигатель, чтобы потенциальные утопленники не успели испугаться. Ты так и не понял, фриц, откуда пришла смерть, может, даже в последние секунды радовался, что сумел оторваться. Дай Бог тебе быстрой и легкой смерти, быть раздавленным ворвавшейся внутрь водой, чем умирать долго и мучительно, заживо погребенным в лежащем на дне стальном гробу. Впрочем, глубины здесь километровые, так что тебе это не грозит.

Однако надо обратиться к экипажу.

– Товарищи моряки! Поздравляю вас с нашей общей победой. Только что нами была атакована и потоплена немецкая подводная лодка «тип семь», водоизмещением девятьсот пятнадцать тонн, с экипажем сорок четыре человека. И эти фашисты никогда уже не совершат гнусных преступлений. Подобно тому, как в нашей истории лодка U-209 того же типа возле острова Матвеева в Карском море, утопив наш буксир с баржой, всплыла и расстреливала в воде наших людей – триста человек! Другая лодка, U-255, потопив наше судно «Академик Шокальский», после подъема также расстреляла наших выживших из пулеметов и автоматов. И это лишь те преступления, о которых стало известно. Не мне вам говорить, как море умеет хранить тайны. Таков моральный облик нашего врага, фашистских головорезов, палачей и убийц, вообразивших себя сверхчеловеками – господами над всеми, ну а мы, естественно, по их мнению, имеем право жить лишь как их рабы! Мы попали, пусть не по своей воле, на великую войну, когда речь идет о самом выживании нашего народа. Сейчас враг силен, но мы знаем, что однажды мы уже победили его. Так сделаем это второй раз, чтобы нашим дедам и отцам не было за нас стыдно!

Я оглядываюсь. Все присутствующие, включая матросов, впечатлены!

– Спасибо, командир! – проговорил кто-то. – Правильные слова.

Вот зачем мы тратили торпеду. Споры о том, что дороже – стандартная немецкая «семерка», пусть даже с очень хорошим командиром, или ценный невосполнимый боеприпас, – неуместны.

После уничтожения подлодки и догнав конвой, идем параллельно. Нас не обнаружить – слишком далеко. Хотя слышим работу как минимум одного гидролокатора. Сан Саныч по пеленгу определяет цели. Примерная дистанция, курс, скорость – картина ложится на планшет. Акустикам напоминать не надо – уже «пишут».

Решаемся всплыть под перископ, надеясь на его противорадарное покрытие. Впрочем, в сорок втором радары на корабле союзников – это из области фантастики.

Я ожидаю увидеть СИЛУ. Вспоминая плакат времен училища: тридцать судов шестью кильватерными колоннами идут параллельно друг другу огромной «коробочкой». При них должны быть эскортный авианосец или, на худой конец, МАС-шип – торговое судно, оборудованное полетной палубой, ангаром и катапультой для трех-пяти самолетов. Не менее десятка кораблей эскорта – эсминцев, фрегатов. Поодаль – соединение поддержки, не связанное общим строем. Крейсер и три-четыре эсминца, а то и линкор вместо крейсера.