Бетонные джунгли - Лоуренс Уотт-Эванс
И ушел.
Раше поднялся. За все это время он не произнес ни слова. Все, что произошло, касалось только генерала и Шефера. Раше не слышал, как Шефер пробормотал:
— Держаться от этого подальше? К черту!
Глава 7
Детективам все равно не удалось бы проникнуть в тир еще раз, и Раше подумал, что это к лучшему: там больше не на что было смотреть. И если бы они пошли за Филипсом, то все равно не добились бы большего. Поэтому Раше подумал, что по крайней мере на сегодня приключения закончились. И решил, что Шефер сейчас отвезет его домой.
Но Шефер не свернул на мост, ведущий в Квинс. Вместо этого он поехал прямо, в деловую часть города.
Раше взглянул на напарника и решил не спорить. Ему пришло в голову, что совсем недавно он пытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь разозлившегося Шефера — и не смог. Характер Шефера явно менялся.
— Скажи, — сказал Раше, надеясь разрядить атмосферу, — чем… чем занимался твой брат, когда работал на генерала Филипса?
— Спасательные операции, — ответил Шефер. — Разная тайная дрянь. Грязная работа, с которой они сами не могли справиться. Когда они оказывались по уши в дерьме и нужен был человек, который бы смог вытащить их оттуда, они звали Дача.
Раше не надо было спрашивать, кто такие «они».
— Он справился со всеми порученными ему операциями, — продолжал Шефер, — потому что он был внештатным работником и не брался за задания, которые ему не нравились. Во Вьетнаме он наслушался достаточно «делай то, что говорят». Он дослужился до майора, но все же должен был с этим мириться, пока сам не ушел из армии.
Раше было интересно узнать, где сам Шефер прочувствовал, что значит «делать, что тебе говорят» — он ведь не больше брата любил выполнять приказы.
— Все же иногда не все шло гладко, — рассказывал Шефер. — Однажды в Афганистане произошло нечто ужасное.
— В Афганистане? Что-то связанное с этими же убийцами?
— Нет.
Какое-то время Шефер ехал молча. Потом сказал:
— В Афганистане было другое.
Раше ждал.
— В последний раз я видел Дача, — наконец сказал Шефер, внимательно глядя вперед, когда они свернули на узкие улочки нижней части Манхэттена, — когда он был здесь проездом по пути неизвестно откуда и неизвестно куда. Мы вместе пошли выпить… Раше, у тебя есть брат?
— Нет, две сестры.
— Это не то. Нам с Дачем не надо было много говорить.
Раше кивнул.
— Так что я и не ждал, что он начнет рассказывать мне про свою работу или что-нибудь еще. Было вполне достаточно просто сидеть рядом с ним, пить пиво и смотреть телевизор в баре. Но в этот последний раз было что-то странное. Что-то было не так.
Раше знал, что Шефер имел в виду.
— Мы долго сидели и пили пиво, и вдруг брат начал рассказывать мне о том, что думал, что беспокоило его. Я не просил брата об этом. К этому времени мы оба уже достаточно опьянели.
— Что он говорил? — спросил Раше.
— Дач рассказывал о последней операции в Центральной Америке. Он возглавлял отряд, отправлявшийся на поиски пропавшей группы ЦРУ. Брат не вдавался в подробности, он никогда этого не делал. Он не имел права рассказывать мне об этом. Но он рассказал, что на этот раз все прошло на редкость неудачно — он потерял весь отряд. Это было ужасно. Я тогда решил, что поэтому мой брат такой странный — в его отряде были отличные парни.
— Да-а, — протянул Раше, показывая, что он слушает. Он никогда не видел ни Дача, ни ребят из его отряда.
— Потом Дач оставил эту тему и стал говорить про охоту, — продолжал Шефер, — просто какие-то глупости. Вспомнил, как мы в детстве травили оленей. Спросил, думал ли я когда-нибудь о том, каково чувствовать, когда на тебя охотятся. Рассуждал о том, что если ты в хорошей форме и хорошо вооружен, то охота может превратиться в спорт. И можно всячески усложнять себе этот спорт, делать более интересным. Например, дать жертве шанс — но только один шанс, потому что ты обязательно хочешь ее убить. Ведь суть в том, чтобы показать, убив, что ты сильнее и лучше. Ты можешь уничтожить за раз целый отряд, но хочется биться только с теми, кто умеет драться. И вот ты придумываешь самую сложную игру и ждешь вызова. Ты не хочешь ходить на белок с ружьем для слона. А потом брат сказал, что когда-нибудь у охотников появится камуфляж — этакая маскировка, делающая охотника совсем невидимым. Будут первоклассные ружья и ножи, рефлексы будут быстрее, появится возможность подражать звукам… Тогда я не понимал, о чем это он, и решил, что Дач просто напился…
— А теперь ты понял? — поинтересовался Раше.
— Нет, — мотнул головой Шефер. — Но, может быть, здесь есть какая-то связь. Тогда, семь лет назад, я видел брата в последний раз. И с тех пор я ничего о нем не знаю. И никто не знает. Он исчез. Я больше не слышал о Даче — ни от него, ни от кого другого.
— Черт, — выругался Раше. Он попытался представить себе, каково это — потерять брата, бывшего тебе единственным родственником. Вот он уехал — и никто никогда не говорил больше о нем…
Неудивительно, что Шефер такой.
Видимо, некая связь была. Может быть, бродящие по Нью-Йорку кровожадные убийцы были теми же, о которых рассказывал Дач? Теми, кто разгромил его отряд в Центральной Америке? Вероятно, Филипс знал это и приехал выследить их.
Наверно, для них убийство было спортом или большой охотой. И ободранные трупы стали тому ужасным подтверждением. Но кто станет заниматься таким кровавым спортом? Зачем? И если они действительно имеют такое необыкновенное оборудование для охоты, о котором говорил Дач, то где они взяли его?
Возможно, это какой-нибудь секретный эксперимент одной из правительственных организаций, о которой никто не знал, и с которой случилось непредвиденное. Может, подчиненные самого Филипса вышли из-под контроля.
Но почему это связано с жарой? Почему Филипс не мог послать более подготовленных людей, способных прекратить происходящее, а не просто наблюдать результаты? Понять было невозможно. Но между всем происходящим существовала связь. И Шефер это чувствовал.
Не охотились ли убийцы за самим Шефером? Может, они все-таки заполучили Дача и теперь пришли за Шефером, потому что Дач рассказал ему слишком много? Но до сих пор охотники не пытались убить его — две ужасные резни никакого отношения не
