Война (СИ) - Тимур Машуков
Напряжённую тишину вдруг разорвал звонкий, искренний хохот Марии. Отсмеявшись, она утерла выступившие слезы и сказала:
— Ну, Савва, ну поспешил! Спасибо, настроение поднял, а то как-то даже не по себе было от таких тем… Надо же — архимаги питаются студентами!..
Она снова хихикнула, глядя, как начинают наливаться краской уши парня.
— Ты вот сам одарённый. И как — тянет тебя питаться чужой силой? Чувствуешь в себе что-то такое эдакое?
Она многозначительно повертела пальцами, изображая, что именно он должен был почувствовать.
— Да нет… — Савва беспомощно оглянулся вокруг, ища поддержки, но увидел в глазах друзей лишь громадное облегчение от того, что его теория великого сговора архимагов была развеяна в пыль столь просто. И слабо попытался возразить:
— Но я же не архимаг! Может, у них все по-другому…
— Нет, Савва. Мы — люди, а эти существа — уже нет. Вот главная разница. Не забывай об этом! И не пытайся сравнивать, а тем паче, примерять на себя их потребности и правила. Но — что об этом много говорить, хоть и не желаю я этого, но, думаю, ещё доведётся нам пересечься в пути к тайнам Таганая с местной ведьмой. Тогда ты поймешь все сам. Вон, Элен все почувствовала, поняла, только словами выразить не может.
— Зато меня никто дара речи не лишал, разума тоже… И он мне подсказывает, что увлеклись мы с вами всякими сказками, да былями и позабыли о главном!
Егорыч поднялся с чурбачка, что служил ему стулом, потянулся и окинул всех внимательным взглядом:
— Как мнится мне, чтобы разгадать все тайны, нам нужен толковый проводник. А чтобы тот самый проводник согласился на это, нам нужно…
— Отыскать Карабаша! — Элен тоже поспешно вскочила со своего места, отчаянно коря себя за то, что увлеклась своими переживаниями и страхами и совсем забыла о том, что маленькому человеку нужна помощь, что он где-то сейчас горько плачет, зовет маму и папу, а вокруг только равнодушные скалы…
— Итак, я думаю, что на поиски отправимся я, Михаил и Федот. Прочешем округу, глядишь, найдем какие следы… Хотя, после такого-то ливня… Ну, попробовать надо.
— А мы?! А почему только вы пойдете? Я тоже хочу искать мальчика! Я не смогу сидеть тут без дела! — Элен возмущенно смотрела на раскомандовавшегося Егорыча. Он усмехнулся и спокойно ответил:
— А вы, многоуважаемые маги, займетесь самым важным — вспомните о том, что вы обладаете даром и попытаетесь своими методами разыскать мальчишку! А Макар… — Егорыч указал на второго слугу, что был дан Савве в помощь отцом, — будет вас охранять!
Смущенно переглянувшись, девушки и Савва согласно кивнули, стыдясь того, что сами не подумали об этом.
— Что ж, на сборы десять минут. Мишаня, Федот, жду вас тут ни секундой более!
В лагере поднялась суета, одни готовились к выходу, другие вполголоса совещались о том, что понадобится для магического поиска Карабаша. Тем временем с верхушки ближайшей искривленной ели, что напоминала древнюю, сгорбленную старуху, сорвалась огромная чёрная птица и, неторопливо взмахнув крыльями, скрылась из виду…
Глава 8
Огромная ворона шмякнулась комом грязного тряпья у порога хижины, спрятавшейся в глубокой расщелине; та грация, с которой обычные пернатые совершают посадку, в ней отсутствовала напрочь. Хрипло негодующе каркнув, она закружилась, топорща то ли перья, то ли лохмотья, а закончила вращение уже в облике старухи. Погрозив сухим кулачком куда-то в небо, она юркнула в приземистую дверцу, не забыв, впрочем, плотно прикрыть её за собой.
В это жилище никогда не ступала нога человека. Для назойливых соседей, коими она считала людишек, что обосновались в её владениях всего сотню-другую лун назад, она оборудовала йорт пониже, в котором и принимала редких просителей. Их мелкие просьбы раздражали её безмерно, но и деваться было некуда, жуткий, нечеловеческий голод, который требовал своего, заставлял держать людишек при себе, внушив им, что знают они старуху Хабиру с малых лет, что она — часть племени, пусть и пугающая, злобная, но — часть…
Собственного имени она не помнила, да и не нуждалась в этом. Незнамо, сколько миновало веков с тех пор, как пришло к ней первое видение, а с ним — сила, чистая, жгучая, ошеломляющая. С трудом припоминала она, как с диким хохотом носилась среди соплеменников, как тянула в себя вкусное, яркое пламя, что теперь могла разглядеть в каждом. И за нею тянулся след из иссушенных, лишенных самой сути тел. Напитавшись до отвала, она не смогла сдержать мощи, рвущейся наружу — и раздался треск рвущегося пространства, затянуло неопытную ведьму в провал между мирами.
Многое довелось ей увидеть до того, как она сумела-таки вернуться домой, но самым страшным был выцветший, сумрачный мир, в котором не было дыхания жизни, но водились жуткие существа, сразу же набросившиеся на лакомую жертву. Вырвалась она из их цепких когтей, неимоверным напряжением сил, почти убившим ее, но она выкарабкалась — благодаря жгучей ненависти, жажде мести! На память о том страшном месте в её сущности остались зияющие прорези, дыры, что мучили её до сих пор неутолимым голодом.
Те редкие случаи, когда ей удавалось заманить к себе заблудившихся путников и осушить их, дрожа от нетерпения, лишь чуть ослабляли муки, но этого было мало, мало! Но и уйти в поисках другой пищи от облюбованной горы она не могла — чуяла ведьма, что кроется тут нечто, могущее затянуть эти дыры, утолить её жажду, сделать её сильнее, много сильнее! И вот тогда… Что будет тогда, она точно не знала, но метались в её воображении смутные картины абсолютного всемогущества, мести и покорения того самого мира, из которого когда-то пришлось бежать, поджав хвост!
Вот только не могла добраться она до желаемого, манившего всплесками силы, которые она жадно втягивала, дрожащими от нетерпения руками оглаживая твердый камень скал. Не давалось сокровище ей! Будто кто-то ведал, что будет вестись за драгоценностью охота, спрятал от глаз, клубившихся изначальной тьмой, наложил неведомые чары…
Взвизгнув от нетерпения, ведьма закружилась по своей хижине, срывая со стен пучки трав, источающих густую вонь, некоторые раздраженно отбрасывала, другие бережно откладывала, бормоча что-то одобрительное. В очаге пылал жаркий огонь, но она куталась все больше в своё мерзкое тряпье, зябко потирая ладони друг о друга. Обычному пламени не дано было согреть скованную иномирной стужей, но скоро, скоро! Все сложилось, как обещали ей духи, носившиеся
