Война (СИ) - Тимур Машуков
— Соберись!
Миловидное лицо её подруги приобрело необычную жёсткость, чётче обозначились скулы, на висках бешено трепыхались вздувшиеся жилки, точно девушка тянула непосильную ношу, надрываясь, растрачивая жизненные ресурсы.
— Ведьма! — словно выплюнула Ольга вмиг потрескавшимися губами. — Здесь нет добычи для тебя!
Ещё с минуту они сверлили друг друга напряжёнными взглядами, пока Элен приходила в себя. В её голове нарастала тупая, пульсирующая боль, откуда-то изнутри поднялась горячая волна, девушку начало нещадно выворачивать. Содрогаясь в мучительных спазмах, она сплевывала тягучую, горькую слюну, мечтая лишь об одном — оказаться подальше от жуткой старухи. А та тем временем что-то бормотала с ненавистью, то тихо, то повышая голос практически до визга. Потом, поняв, что справиться с наглой девчонкой не получается, старуха стремительно обернулась к хозяину йорта, выскочившему на улицу. Брызжа слюной, она с ненавистью взвизгнула:
— Они, они повинны во всем! Они разбудят Улем, всему настанет конец! И твой сын — только начало! Чую дурной дух, чую беды, чую! Только кровь, только жертва утихомирит его…
Взметнув ворох одежд, что скрывал тело старухи, налетел злой ветер, гневно зазвенел монетами, что во множестве были нашиты на её верхнюю рубаху, попытался сдернуть вплетенные в седые космы перья и ленточки… Проворно перебирая ногами, ведьма скрылась из виду, и сразу стало легче дышать, ветер улегся, сперва нерешительно, потом все звонче и уверенней запели птицы. Раздался дрожащий вздох, и Бикбай осел на землю, словно лишившись сил. Вытерев рот рукавом и непроизвольно сморщившись от гадкого вкуса во рту, Элен подобралась на непослушных ногах поближе к нему и села рядом.
— А что это было?
Бикбай устало потер рукой глаза и глухо сказал:
— Злая женщина… Я был совсем мал — она уже была старой, мой отец говорил, во времена его детства этой старухой пугали непослушных ребятишек…
— Но что ей понадобилось от вас? И почему она так ненавидит нас? И что за Улем мы должны разбудить?!
Бикбай тяжело вздохнул, опустил глаза, потом нехотя промолвил:
— Пропал мой Карабаш…
Элен ахнула, потом поспешно зажала рот рукой. Она привязалась к живому и любознательному мальчугану, единственному сыну Бикбая. Единственный сын, долгожданное дитя, он ни в чем не знал запретов, но при этом был добрым и веселым мальчуганом, хотя и не в меру непоседливым. При мысли о нём в памяти Элен первым делом всплывала его любимая шапочка, любовно вышитая руками матери. Казалось, они родились вместе — Карабаш и его шапейка, как он её называл. И днем, и ночью она горделиво красовалась на его черноволосой макушке, полноправно участвуя во всех шалостях и проказах. Пока Элен потрясённо пыталась переварить ужасную новость, Ольга встряхнулась, словно недовольная кошка, на которую попала вода из грязной лужи, потом подошла к Бикбаю и требовательно посмотрела на него:
— Рассказывай!
Оказалось, пропал мальчишка пару дней назад, сначала родители решили, что он загулялся с соседними ребятишками. Когда зарядил ливень, и все разбежались по йортам, Карабаш так и не появился. И с этого вечера для Айгуль и Бикбая начался затяжной кошмар. Пока небо выплескивало на ни в чем не повинных людей всю свою затаенную обиду и боль, обиженно громыхая и бросаясь молниями, несчастные родители прочесывали окрестности в поисках своего чада. И лишь поняв, что все безрезультатно, пошли на поклон к старой Хабире. Пока она с пренебрежением ковырялась в принесенной суме, перебирая узловатыми, морщинистыми, но цепкими и проворными пальцами подношения, Айгуль затаила дыхание и молила про себя кого-то неведомого, но всемогущего и всезнающего, доброго и милосердного, чтобы он помог и устами убырлы карсык дал ответ — куда запропастился негодный мальчишка, этот несносный, невозможный, но такой любимый хулиган! С отвращением швырнув подарки в темный угол, Хабира скрипучим голосом бросила:
— Жди, ночью с луной говорить буду… Завтра приду.
Не обманула, едва рассвело, она уже требовательно колотила в дверь, нещадно сбивая краску такой же скрюченной и древней, как она сама, палкой. И с порога принялась вопить о том, что пришлецы разбудили древнее зло, что дивы, спавшие многие десятилетия, вновь вырвались на свободу, что добрая гора вот-вот станет злой, а исчезновение несчастного Карабаша — лишь первая ласточка, предвещающая не скорый приход весны, а череду страшных бедствий…
— Вот что, — обронила Ольга, что, в отличии от впечатлительной Элен, сумела сохранить и присутствие духа и здравый рассудок, — позвольте нам поискать вашего сына. Есть у нас свои способы, свои секреты… Даст бог, вернем его домой, в ваши объятия! Главное, не отчаивайтесь, в самые тяжкие времена нужно сохранять надежду!
Бикбай потерянно взглянул на жену, потом махнул рукой:
— Хуже не будет… Но если вы сумеете вернуть мне сына — мой долг перед вами нельзя будет искупить ничем!
И пока девушки спускались по извилистой тропе, удаляясь от йорта, Оля тихонько бормотала вполголоса:
— Будет, будет чем! Только бы найти мальчишку, а там ты откровенно ответишь на все наши вопросы!..
Глава 7
Бледные, но решительные, девушки сосредоточенно преодолевали метр за метром, возвращаясь в лагерь. И если Ольга крепилась, не показывая, насколько тяжело ей далась стычка с ведьмой, то Элен все сильнее опиралась на подругу в поисках поддержки. Её до сих пор мутило, голова раскалывалась от нестерпимой боли, что давила изнутри, мешала думать. Несмотря на множество вопросов, которые ей хотелось задать Оле, Элен хранила молчание, решив, что гораздо проще будет обсудить все в лагере, всей компанией.
Новости, что принесли девушки, в клочья разорвали серую, тоскливую пелену уныния, что исподволь окутала лагерь. Лишь Егорыч встревожено вглядывался в побелевшие лица Оли и Элен, качал головой и что-то неодобрительно бормотал вполголоса. Когда улегся первый ажиотаж, все расселись вокруг костра, что весело потрескивал и сыпал искрами… Оглядев всех, Савва начал:
— Итак, хотелось бы услышать, кто к каким выводам пришёл, и какие есть предложения по поиску мальчишки…
Элен задумчиво поворошила палкой угли в костре и сказала:
— А мне вот сначала хотелось бы узнать, что это за ведьма, о каком таком зле она говорила…
Савва небрежно отмахнулся:
— Не думаю, что это самое важное! Мало ли подобных «колдуний» развелось в захолустных уголках империи? Силы ни на грош, не о чем и говорить. Просто умело манипулирует чувствами людей…
Элен вскинулась:
— Тебя там не было! А я… Я такого ужаса никогда еще не испытывала! И если бы не Оля, не уверена, что вообще вернулась бы! Это… Это невозможно передать словами, это как будто
