Эндрю Кейт - Когорта Проклятых

Нойбек отступил на шаг назад, во взгляде его появилось нечто новое, возможно, даже оттенок уважения. Они вновь скрестили клинки, но агрессивный порыв уступил место осторожности.

Теперь вперед бросился Хаузер. На мгновение некоторое смятение поколебало сосредоточенность Нойбека. Однако он довольно легко, как бы играя, отразил выпады Хаузера и немедленно перешел к контратаке. Уступив инициативу, лейтенант отразил три мощнейших удара, затем четвертый и бросился на майора, однако уже через считанные секунды пятился назад, теснимый превосходящим по мастерству соперником. Ему удалось отпрыгнуть и оказаться вне досягаемости майора, применив классическую тактику уклонения. Этот прием, больше характерный для поединка на рапирах, тем не менее возымел успех. Нойбек, вынужденный перенести тяжесть тела на раненую ногу, скорчился от боли и медленнее, чем обычно, вернулся в основную стойку.

Большого преимущества лейтенант не получил, его раненая рука ныла все сильнее и сильнее. Каждый блок причинял страдание, рукоять сабли, ставшая липкой от крови, грозила выскользнуть из рук. Очередной натиск Нойбека прорвал оборону. Клинок впился в правое предплечье, оставив неглубокую, но болезненную рану. Хаузера отбросило в сторону, при перекате он больно стукнулся коленом о землю. Перехватив саблю левой рукой, лейтенант успел парировать ожесточенный рубящий удар, направленный ему в голову. Когда Нойбек отступил, оп неуклюже поднялся и занял оборонительную позицию.

Язвительная ухмылка скривила губы майора, без сомнения, он полагал, что его противник попал в ловушку: действуя левой рукой, он долго не продержится. Лишь немногим было известно, что Вольфганг Хаузер одинаково свободно владел обеими руками. В Академии ему редко удавалось пользоваться своим умением, однако он достаточно практиковался в тренировочном зале фамильного поместья фон Земепштейн-Буратов под руководством инструктора метиса Отто Фехиата, который, как и Суартана, служил трем поколениям их рода.

Сейчас он получил некоторое преимущество. Вести бой с левшой непривычно и всегда представляет немалые трудности. В данной ситуации опыт Нойбека мог сыграть с пим злую шутку. Впрочем, у него не одно, а даже целых три преимущества: самоуверенность майора и его раненая нога также помогут его противнику, если тот сумеет правильно воспользоваться ими. Впервые у Хаузера появился шанс одержать победу в поединке.

Однако боль в правой руке не давала ему покоя. Еще немного, и никакие преимущества не спадут его.

Нойбек пошел в атаку, захватив лейтенанта врасплох. Тот попятился назад, теснимый противником, споткнулся и едва не упал на клумбу. Отразив серию рубящих ударов, Хаузер про себя выругался. Судя по всему, единственный, кто пострадал от излишней самоуверенности - это Вольфганг Лари Хаузер фон Земенштейн-Бурат. Собравшись с силами, он в свою очередь перешел в наступление, правда, менее изящно, чем майор, но достаточно напористо, чтобы заставить того отступить.

Почувствовав некоторую уверенность, Хаузер решил не форсировать события. В данный момент ему нужно было выиграть время и перехватить инициативу. Нужно соблюдать осторожность, а не сломя голову бросаться вперед и погубить с таким трудом добытое превосходство. Инструктор Фехиат неоднократно повторял, что самым серьезным недостатком его ученика является нетерпеливость. Из памяти лейтенанта еще не стерся бой на звание чемпиона Академии, который он проиграл только потому, что позволил ярости взять верх над осторожностью. Картипы давнего поединка всплыли перед его глазами, на время отодвинув настоящее. Они словно внушали Хаузеру, что он не должен допустить подобной ошибки.

Соперники вернулись на исходные позиции и долгое время мерили друг друга взглядами. Майор сильно вспотел, дыхание его участилось, однако выглядел он все же лучше, чем Хаузер. Прищурив глаза, Нойбек сосредоточенно рассматривал своего противника оценивающим взглядом. Судя по всему, он уже расстался с надеждой на легкую победу.

Хаузер первым бросился вперед, подавляя, нанося удары, увеличивая темп, заставляя Нойбека опираться па раненую ногу. Майор вроде как дрогнул, затем внезапно сменил тактику и встретил изобретательный выпад лейтенанта жестким блоком. Клинки зазвенели, на щеке Хаузер почувствовал горячее дыхание соперника. Нойбек переместил вес па здоровую ногу, его сабля скользнула вниз и прижала к земле клинок лейтенанта. Тот попытался провести обводку... но неожиданно оружие выскользнуло у него из рук и покатилось по траве, сверкая в лучах утреннего солнца.

Сабля валялась в пяти метрах, слишком далеко, чтобы он смог дотянуться... Холодная сталь коснулась горла. Опустив глаза, Хаузер увидел клинок майора, кончик которого упирался в его сонную артерию.

- Сдаешься? - холодно спросил Нойбек.

- Сдаюсь, - прохрипел Хаузер, с трудом заставив себя выговорить это единственное слово.

Несколько долгих секунд лезвие оставалось в том же положении, словно Нойбек преодолевал себя. Затем майор опустил клинок и, безучастно пожав плечами, отвернулся.

- Капитуляция принята, - бросил он и зашагал к брату, небрежно передав саблю слуге-индомейцу.

Казалось, Нойбек уже выкинул поединок из головы.

Стиснув зубы в яростном бессилии, Хаузер поднял с земли свое оружие. Он был крайне расстроен поражением. Этот человек даже не потрудился соблюсти традиционные формальности, предписанные каждой из сторон при поединках чести.

Фридрих Дениц растерянно посмотрел на Нойбеков, в не меньшей степени озабоченный тем, что нарушены правила дуэли. Он выступил вперед, осторожно взглянул на Хаузера, затем нарочито громко откашлялся и обратился к майору:

- Гм... господин фон Лембах-Терранг... Теперь, надеюсь, вы согласны с тем, что фрайгерр фон Земенштейн-Бурат не является трусом?

Повисла долгая пауза. Наконец Нойбек поднял глаза на Хаузера, затем посмотрел на Деница и неожиданно разразился грубым злорадным смехом.

- Кукла не может трусить, - ответил он, не переставая ухмыляться. - Фрайгерр Хаузер слишком глуп, чтобы быть трусом... такой же слабоумный, как и его мать.

Оскорбительные слова и злорадный смех переполнили чашу терпения и без того едва сдерживающего ярость Вольфганга. Что-то внутри у него оборвалось...

- Ах ты, дьявол! - закричал он и, оттолкнув в сторону Деница, бросился на обидчика. - Ты заплатишь мне за это!

Бешенство затуманило его разум, заставило забыть обо всем, кроме жгучей ненависти. Ослепленный жаждой отмщения, он едва ли соображал, какое смертельное оружие держит в руках. Хлюпающий звук от погружения в плоть клинка заставил его отрезветь. Но было слишком поздно...

Нойбек пошатнулся, схватившись руками за стальное лезвие, и медленно осел на землю.

Сабля Хаузера вошла в горло обидчика. Кровь хлестала из рассеченной сонной артерии. На секунду все застыли, ошеломленные случившимся. Мизансцену нарушил доктор. Он опустился на одно колено возле скрюченной фигуры майора и, подняв левую руку, взволнованно заговорил в микрофон браслета:

- Срочно "скорую помощь" к Резиденции Деница! Как можно быстрее! Опасность для жизни!

Хаузер безучастно наблюдал за суетой, словно был случайным свидетелем. Сабля выскользнула из его безжизненно повисшей руки и звякнула о каменные плиты двора. Дениц с Суартаной взяли его под руки и повели к зданию Резиденции. Он не сопротивлялся.

Лишь услышав истерический голос младшего Нойбека, лейтенант остановился.

- Это так тебе не пройдет, Хаузер, - гневно вопил обер-лейтенант. - Ты ответишь за все! Слышишь ты, грязный убийца?!

Глава 6

Хороший легионер стремится найти в Легионе что-то для себя. Если у него есть прошлое, о котором необходимо забыть, если он хочет начать жизнь заново, то, при условии отменного здоровья и неплохой физической формы, он не ошибся в выборе и добьется успеха вместе с нами.

Кабинет Резиденции Генерального Консула был отделан панелями из темного дерева. Помещение вполне соответствовало унылому настроению Вольфганга Хаузера. Он сидел в кресле с прямой спинкой у длинного стола из калджуджатового дерева [Калджуджати - дерево, произрастающее на Лаут Безаре. Используется для изготовления дорогой мебели. ], привезенного Деницом с Лаут Безара. Низко опустив голову, лейтенант уставился невидящим взглядом в угол комнаты.

Он чувствовал присутствие Суартаны, но не поворачивался к индомейцу. Сержант беспокоился о его раненой руке, но Хаузер отмахнулся от его вопросов. Вот и теперь уже долгое время они молчали, тишину нарушала лишь сирена "скорой помощи", увозившая Эриха Нойбека.

Прошло несколько тягостных минут, прежде чем появился Дениц. Хаузер с надеждой взглянул на дипломата, но Генеральный Консул только покачал головой.