Джеймс Баркли - Восстание ТайГетен

Когда же Серрин, наконец, заговорил, то голос его прозвучал свистящим шепотом.

— Слишком поздно. — Он облизнул губы. — Других остановить некому.

У Ауума мгновенно пересохло в горле. Дождь по-прежнему лил как из ведра. Кажется, Серрин улыбнулся, хотя, не исключено, это была лишь тень прежней жизни.

— Там, где люди оскверняют, мы наводим порядок, — сказал Серрин, и Обращенные эльфы, как-то незаметно сомкнувшиеся за его спиной, вдруг затянули монотонный негромкий напев.

— Да хранит нас Инисс, — прошептал Малаар. — В лесу насчитывается около сорока отрядов людей и рабов.

— Это еще по меньшей мере, — сказала Элисс.

— Серрин, пожалуйста, выслушай меня, — взмолился Ауум.

Люди за его спиной начали нервничать, уловив отчаяние в голосах своих незваных спасителей. Серрин, казалось, целую вечность молча смотрел на Ауума, прежде чем коротко кивнуть в знак согласия.

— Благодарю тебя. — Ауум глубоко вздохнул. У него будет одна-единственная попытка, не больше. — Я с уважением отношусь к тем задачам, которые поставил перед вами Инисс. Я преклоняюсь перед вашим усердием, пониманием, выдержкой и снисходительностью, которые вы демонстрировали на протяжении многих лет. Вам известно и то, что я хочу видеть всех людей мертвыми или бегущими без оглядки за море Гиаам.

— Но за каждого человека, которого вы убьете сегодня, в порабощенных городах умрут десять эльфов. И ваши действия нельзя оправдать благословением Инисса. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не станем достаточно сильны, чтобы освободить их всех.

В ответ Серрин лишь пожал плечами.

— Наступление этого дня откладывается до бесконечности, — сказал он. — И больше мы не будем ждать.

— Те эльфы, которых вы сегодня бросили на берегу реки. Что с ними будет?

На лице Серрина отразилась некоторая растерянность.

— Они стали свободными.

— Нет. — Ауум понимал, что в голосе его слышны умоляющие нотки, но больше ему ничего не оставалось. — Поначалу я тоже так думал. Но они решили вернуться.

Еще одно равнодушное пожатие плечами.

— Значит, они слабы.

— Нет! — Пантеры зарычали, а монотонный напев Обращенных смолк. Глаза Серрина расширились. — Они сильны, сильнее тебя и меня, и достойны того, чтобы их спасли. Если они не вернутся, то обрекут на смерть сотни эльфов. И поэтому они возвращаются, чтобы принять смерть, но спасти своих друзей. Сегодня вы убили двадцать человек, и это означает, что казнят двести эльфов. Вот цена их самопожертвования. А сейчас ты готов сделать его бессмысленным.

— У них был выбор.

Гнев, охвативший Ауума, заглушил голос разума, и он шагнул вперед, надвигаясь на Серрина.

— Выбор? Позволить своим родным жить или умереть? Да хранит меня Инисс, и это ты называешь выбором? — Ауум судорожно вздохнул. — Черт тебя возьми, Серрин, ты же знаешь, что я прав. Вы так долго наблюдали и не вмешивались. Так почему сейчас?

— Потому что мы не можем освободить всех. Зато мы можем очистить наш лес.

— Будь он проклят, этот ваш лес! Речь идет об эльфах, а не о ветках деревьев. О детях нашего народа, души которых обречены на вечные муки. Мы клялись освободить их. Неужели в твоем сердце не осталось сострадания? Не осталось милосердия?

Серрин нахмурился, а потом пожал плечами в третий раз.

— Нет.

Пантера прыгнула, задевая Ауума боком и отталкивая его в сторону. Он вскинул руки, закрывая лицо, и едва успел уклониться, чтобы не удариться головой о ствол баньяна. Лесная кошка все-таки опрокинула его на землю, придавив своим весом, но в следующий миг спрыгнула с него и рванулась вперед. Ауум с трудом поднялся на ноги. Он находился всего в четырех шагах от людей, но с таким же успехом это могли быть и четыре мили.

Серрин шагнул вперед и вонзил ногти своей правой руки в шею ближайшего мага. Один из солдат отреагировал на удивление быстро. Вскинув меч, он открыл было рот, явно собираясь прокричать какой-то приказ. Но его так и не последовало. Прыгнувшая пантера сомкнула челюсти на его лице.

Обращенные эльфы разошлись в стороны из-за спины Серрина. Один из них встал перед Малааром и Элисс, перекрывая им путь и не давая вмешаться в происходящее. Оставшиеся двое бросились в атаку, оказавшуюся ужасающе эффективной. Маг закричал от боли, когда острые зубы впились ему в плечо, опрокидывая на землю. Удар могучей лапы оборвал его крик. Второй попытался сотворить заклинание, но ужасные ногти полоснули его по лицу и глазам, ослепили, вырывая куски плоти.

Пантеры взвыли, обуреваемые жаждой крови. Ауум услышал, как треснул, раскалываясь, череп, раздавленный мощными челюстями, и Обращенные разразились неистовыми криками, радуясь своей победе. Они облизывали окровавленные пальцы и ладони, размазывая по лицу темно-красные потеки человеческой крови.

— Стойте! Остановитесь! — закричал Ауум.

А вокруг творилось безумие, больше похожее на нападение дикой стаи на беззащитную жертву, нежели на продуманную атаку элитных воинов эльфийской расы. Элисс и Малаар с раскрытыми ртами смотрели на то, что происходило перед их глазами. Ауум схватил Серрина за плечо и оттащил назад.

— Стойте! Серрин, ради любви к Туалу, ради бессмертия твоей души, когда она предстанет перед Шортом, остановись!

Бывший Молчащий Жрец резко развернулся и оскалился. Его губы были красными от крови, которая стекала по подбородку ему на грудь. Лицо его ничего не выражало, глаза смотрели на Ауума, не узнавая его. Архонт ТайГетен оттолкнул его в сторону, презрев опасность, которой подвергался.

— Тот Серрин, которого я знал, никогда бы не унизился до такого. Эта бойня недостойна эльфов. В глазах Шорта мы все равны.

Серрин зарычал.

— Тот Ауум, которого я знал, никогда бы не стал прятаться в лесу, пока его народ порабощают люди. Быть может, это ты перестал быть эльфом, а не я. — Он положил окровавленную ладонь ему на грудь, чуть повыше сердца. — Пожалуй, вот здесь у тебя больше нет желания сражаться.

После этих его слов притихли даже пантеры. Ауум не сводил глаз с Серрина. Оба, не мигая, смотрели друг на друга. Ауум прикинул разделяющее их расстояние, относительную быстроту рук и время, которое понадобится им, чтобы обнажить меч или кинжал. Пожалуй, они стояли слишком близко, чтобы знать наверняка.

Как-нибудь в другой раз.

— Объяви общий сбор ТайГетен в Аринденете, — Ауум первым отвел глаза. — Надеюсь, ты еще помнишь, как это делается?

На протяжении полутора столетий Обращенные созывали воинов ТайГетен во время величайших испытаний. Ауум даже не знал, сколько времени потребуется, чтобы собрать его воинов без их помощи и сможет ли он вообще это сделать. Несколько мгновений Серрин молча смотрел на него, а потом наклонил голову в знак согласия.

— Это будет сделано.

Ауум развернулся и побежал прочь от места кровавой бойни, и его Тай последовали за ним.

Глава 7

Когда я впервые навестил Гарана, он решил, что я пришел убить его. Он ошибался. Тогда я хотел убить Истормуна, но забрался не в ту комнату. Эта ошибка спасла жизнь мне, и не только мне.

Такаар вскарабкался по стене и протиснулся в маленькое окошко, оставленное открытым специально для него. Наступила полночь, небо затянули тяжелые тучи, готовясь пролиться очередным дождем, и в городе царила сплошная темнота, которую нарушал лишь слабый свет факелов у входа в главные административные здания. Запахи, исходившие от загонов, где размещались пленные эльфы, ощущались даже острее, чем запах людей.

Глаза его легко видели в темноте, и потому он без труда различал обстановку спальни, в которую пробрался. Комната была просторной. Одна дверь вела в ванную, а другая выходила на лестничную площадку, где разместились стражники и помощники. Посередине же самой спальни, на деревянном полу, покрытом толстыми коврами, стояла простая койка и потертое кресло. На стенах для борьбы со сквозняками висели гобелены, но в остальном комната выглядела убогой и голой, не считая оловянного ночного горшка и кружки воды на прикроватном столике.

Лежавший на кровати мужчина смотрел, как он мягко спрыгнул на пол, и глаза его влажно поблескивали в темноте. Такаар услышал, как он хрипло откашлялся, а потом рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.

— А я все ломал голову, сколько времени тебе понадобится, чтобы проникнуть сюда, — проговорил Гаран шелестящим шепотом, который Такаар едва разбирал. — Мне очень жаль, что все так получилось.

Такаар сел, как делал всегда, там, где Гаран мог видеть его, не отрывая головы от подушки.

— В самом деле? Значит, именно поэтому ты забыл предупредить меня об этом, когда я был здесь в прошлый раз?

Гаран вздохнул.

— У тебя преувеличенное мнение о моем влиянии и осведомленности.