Джеймс Баркли - Восстание ТайГетен

— Сколько всего насчитывается бригад лесорубов? — спросил Ауум.

— Тридцать. Мы уничтожаем лес гораздо быстрее, чем он успевает вырастать вновь. Биит кричит от боли. Аппос рычит в ярости.

— Но только не на вас. На людей.

Коэль пожал плечами.

— Мы можем не брать топоры в руки.

— Нет, не можете, — возразил Ауум. — Теперь я это понимаю. Собери бригаду. Позволь мне поговорить с ними перед тем, как вы уйдете.

В просеке лесорубы уже сворачивали лагерь, пока на кострах готовилась еда. На баржах подняли паруса, чтобы поймать попутный ветер. Ветер донес запах жареного мяса. Коэль подозвал к себе рабочих. Ауум смотрел, как они подходят к нему: в основном здесь собрались аппосийцы, биитане и орраны, но среди них он узнал и нескольких иксийцев. Усталость, моральная и физическая, ощущалась в каждом их шаге, когда они, спотыкаясь, брели по неровной земле. У всех на лицах было написано одно и то же выражение: с мужеством отчаяния они шли навстречу своей судьбе, и сердце Ауума преисполнилось гордости.

— То, чем я занимаюсь каждый день, я делаю ради вас, — начал он. — Сила эльфийской расы заключается в нашем духе и нашей вере. И за сто пятьдесят лет людям не удалось сломить нас. Но за это же время вы научились любить эльфов из других кланов.

— Я горжусь тем, что встретил вас и разговаривал с вами. И теперь каждого из вас я буду вспоминать в своих молитвах. Вашим мужеством и вашей решимостью я буду вдохновлять всех свободных эльфов, которых встречу на своем пути. Ваша история станет известна всему лесу.

— Но, хотя душа моя полна желания освободить вас, я призываю вас оставаться сильными. Не теряйте веру, даже если пройдут годы, прежде чем вы обретете свободу. Мы можем победить людей в честном бою, но у нас нет защиты от их магии. Но когда мы создадим ее, то очистим Калайус от людей.

— А теперь все, кто пожелает, могут говорить свободно.

Воцарилась неловкая тишина, но вот один из эльфов поднял руку. Его примеру последовали другие. Ауум наугад выбрал первого попавшегося. Им оказался туали с ввалившимися глазами и бледным от лихорадки лицом.

— Кто напал на хозяев?

Все поднятые руки разом опустились. Ауум скорбно улыбнулся. За время плена они пропустили возникновение новой разновидности эльфов.

— Вы знали их как Молчащих Жрецов, но даже тогда видели их крайне редко. А сейчас они называют себя Обращенными. Они вернулись обратно к природе и водят дружбу с пантерами.

— Сегодняшняя атака стала ответом на нападение людей на Аринденет. Там погибло много достойных эльфов, которые учились и готовились к тому, чтобы освободить вас. Но Обращенные не подчиняются ТайГетен. Смысл своего существования они видят в том, чтобы очистить лес от скверны и вернуть его в первоначальное состояние.

— Люди для них — опасная болезнь, зараза, которую следует выжечь каленым железом. И хотя они никогда не причинят вреда ни одному эльфу, они остаются глухи к последствиям своих действий. Они понимают, чего мы пытаемся добиться и почему мы выжидаем и накапливаем силы, но люди переступили черту, напав на великий храм Инисса, и мы не можем остановить Обращенных.

По бригаде рабочих пробежал шепоток. Обуревавшие их чувства были просты и понятны, хотя Ауум не разобрал ни слова. На помощь ему пришел Коэль.

— Слишком много людей понимают эльфийский, поэтому мы разработали собственный язык. В конце концов, у нас была для этого масса времени.

Ауум улыбнулся.

— Воля к победе сильнее желания капитулировать. Что их беспокоит?

Коэль пожал плечами.

— Они хотят знать, нанесут ли Обращенные новый удар.

Архонт ТайГетен вздохнул.

— У меня нет причин полагать, что они удовлетворятся содеянным.

Услышав его слова, толпа дружно затаила дыхание, и голос Коэля прозвучал глухо и мрачно.

— Ты должен остановить их. Мы рассказали тебе о том, что произойдет в противном случае. В результате одного только этого нападения умрут две сотни эльфов. Людям все равно, сколько нас погибнет; они лишь увеличат приток человеческой рабочей силы. А Обращенные добьются лишь того, что на Калайус прибудет еще больше людей. Не дай им погубить то, ради чего мы жили и страдали. Мы хотим умереть свободными.

Ауум покачал головой.

— Я не могу поверить в то, что люди уничтожат всех рабов только ради того, чтобы заменить их соотечественниками. Это противоречит здравому смыслу.

— Ты не знаешь их, — возразил Коэль. — А мы знаем. Наши жизни ничего не значат для них. Стоит кому-либо из нас заболеть или состариться, став непригодным для работы, как нас отводят в подземные казематы храма Шорта, где мы и умираем. Для них мы не больше чем животные. И они начнут убивать нас, если сочтут, что это подвигнет вас начать войну на уничтожение.

Ауум на мгновение прикрыл глаза, вознося краткую молитву, после чего взглянул налево, где стоял Малаар.

— Куда они ушли? — спросил он.

— Следы разделились, но все они ведут на север и в какой-то точке, очевидно, сойдутся вновь. Они никогда не ходят стаей, если только не охотятся.

— Да благословит Инисс наши руки и ноги, пусть они будут быстрыми. — Ауум обернулся к Коэлю. — Выше по течению есть другие бригады лесорубов?

— Нет. Мы дальше всех поднялись на север по Иксу.

— Значит, они выслеживают тех, кто собирает растения. Коэль, пусть твои люди поедят вволю, а потом отправляйтесь, и да пребудет с вами благословение и молитва ТайГетен. Догоните того человека, которого отпустили Обращенные. Заберите с собой и все бревна. Быть может, такой поступок облегчит вашу участь. А я клянусь, что сделаю все, чтобы остановить Обращенных, а если меня постигнет неудача, то я приду в ваш лагерь и сам освобожу вас.

— Да благословит тебя Аппос, Ауум, тебя и всех вас, — ответил Коэль. Он покрутил в воздухе указательным пальцем, и его люди поднялись со своих мест и побежали к баржам. — Мы постараемся рассказать остальным о том, что здесь произошло, и попросим их не терять веру.

— Я надеюсь на тебя. — Ауум обнял Коэля. — Люди умрут. Вы станете свободными. Но сначала поешьте, прошу вас.

Коэль улыбнулся.

— Мы поедим в дороге.

Ауум смотрел, как Коэль поднялся на борт головной баржи и приказал поднять парус. Вскоре флотилия отчалила от берега, увозя с собой срубленные деревья Биита, которые грозно и недовольно ворочались в сетях, когда плот медленно двинулся в обратный путь к Исанденету.

К Аууму подошла Элисс. Малаар гасил костры.

— Это было смелое обещание, мой архонт Ауум.

— И я выполню его, — ответил Ауум. — Тай, мы выступаем.

Глава 6

Силой воли эльфов очень легко воспользоваться к своей выгоде. Они, похоже, не отдают себе отчета в том, что их исключительное стремление дожить до того мифического дня, когда они станут свободными, играет мне на руку, и мне от них нужно именно это.

Серрин отдыхал под сенью зеленого покрова, слушая, как слезы Гиал ласково стучат по широким листьям у него над головой, отыскивая дорогу вниз, к земле, чтобы благословить подлесок и все создания, живущие в нем. Вокруг него собрались его братья и сестры, и он возглавил молитвенную службу. Обращенные эльфы встали на колени вокруг огромного ствола баньяна, а пантеры держались рядом, охраняя и оберегая их.

Закончив молитву, Серрин прислонился спиной к дереву, наслаждаясь вкусом человеческой крови на губах и кончиках пальцев. Это был вкус первого удара, нанесенного по людям за более чем столетний период, сладостный вкус победы и разрыва кандалов, надетых на них ТайГетен.

Серрин причмокнул губами от удовольствия. Широкий лист над его головой, словно воронка, собирал дождевую воду и непрерывным потоком направлял ее на землю. Серрин вытянул шею и поймал губами струйку, чувствуя, как ее свежесть разбавляет привкус крови на языке. Его пантера сидела рядом, принюхиваясь. Ее усы подрагивали, выискивая в воздухе чужие запахи.

Серрин вдыхал ароматы, которые она сочла безопасными. Повсюду была разлита сладость дождя, укрывая собой, словно одеялом, тысячи подданных Туала, затаившихся поблизости. Но к сочному запаху земли и свежести жизненных сил и соков примешивался резкий запах человека.

Серрин погладил свою напарницу по голове. Они прячутся за щитом своей магии. Подожди, отрада моего разума, они скоро устанут, и тогда их мясо утолит твой голод.

Пантера расслабилась и легла на мокрую землю, утробно урча. Серрин почесал ее под подбородком, после чего вновь оперся спиной о ствол дерева. Сон Обращенных освежает и придает сил. Туал хранит нас от беды, а Инисс прижимает нас к своей груди. Мы — дети леса и хранители сокровищ Биита. Мы — праведники. Мы — всего лишь…

Серрин проснулся. Его напарница стояла рядом, тело ее напряглось, а бока ходили ходуном. Она втянула носом воздух, и на Серрина обрушился вал запахов. Большинство были чистыми, их благословили Туал или Биит, и лишь один казался тошнотворным и едким: те, кого они преследовали, остановились. То ли для того, чтобы отдохнуть, то ли для того, чтобы украсть. Плавным движением Серрин поднялся на ноги. Расступились окружающие его тени, и оттуда вышли еще пять пар Обращенных. Серрин наклонил голову: наступило время охоты.