Роберт Фреза - Русский батальон
Верещагин подошел к Муслару и вежливо поздоровался с ним за руку.
– Что вам там наврал Матти?
Муслар улыбнулся, показав ровные белые зубы.
– Сэр, меня похитили – я тут в роли заложника.
Верещагин рассмеялся.
– Ничего, все будет хорошо.
– Весьма польщен, сэр, – сказал Муслар. – Я знаю, что это русский батальон с непревзойденной репутацией…
Он остановился, потому что Верещагин повернулся и направился в отгороженное помещение, служившее и кабинетом и жильем.
– Это не русский батальон, – сказал Верещагин, закрывая дверь. Перед глазами помимо воли встали знакомые картины: искусственный снег, тройки… – Мы набираем солдат из Суоми, сыновей и внуков беженцев из бывшей России, а также коренных финнов вроде Матти. Это основа, поверх которой наложен имперский глянец. Еще больше у нас выходцев из колоний либо случайных «приобретений», вроде вас.
Верещагин подвел Муслара к стулу, похожему на пластмассового паука.
– Что же касается репутации, то это работа. Наши люди в целом выслуживают двойной срок, а жалованье отправляют в колонию Эсдраэлон. Там они потом и селятся. Батальонная Ассоциация для многих становится вторым домом. Оттуда у нас уже второе поколение солдат.
Но для многих батальон стал первым домом. Суоми – Финляндия – нищая, холодная, страдающая от перенаселения страна с умирающими лесами, на которую неотвратимо надвигалась радиоактивная чума из очагов по обе стороны границы. Эсдраэлон, возможно, когда-нибудь станет возродившейся Суоми, но просто так ничего не делается. Хотя на планете оседали батальонные чины и здесь оседали немалые деньги, она оставалась типичной колониальной провинцией, мечтающей основать настоящую столицу.
– Чаю? – вежливо предложил Верещагин.
Тот не менее вежливо отказался.
– Во многих отношениях мы похожи на семью. Батальон шестнадцати лет: сорок лет земного времени. Как вы, очевидно, уже поняли, дисциплина здесь сильно отличается от того, что в это понятие вкладывают на Земле.
Муслар не ответил, следуя золотому правилу не произносить пустых фраз.
Верещагин сделал паузу, изучающе посмотрел на молодого лейтенанта.
– На Ашкрофте людей проверяют пустыней. Здесь… – Он протянул юноше один из крошечных радиоаппаратов. Тот стал рассматривать его.
– Этот аппарат переделали! – воскликнул он вскоре. – Так… Диск, два порта…
– Совершенно верно. Как вы, наверное, помните, здесь внутри есть миниатюрный, но мощный компьютер, который просто собирает и выдает информацию. А мы нашли ему и другое занятие. Некоторые науки весьма популярны у нашего младшего командного состава. Людям в этом батальоне можно доверять, не утруждая себя всякой ерундой. Однако они не потерпят ерунды от вас. Я достаточно ясно выразился?
– Да, сэр, вполне, – задумчиво произнес Муслар.
– Я вас направлю сейчас в третью роту к капитану Санмартину. А сейчас прошу меня извинить, я хочу известить о вас Рауля Санмартина.
Тимо Хярконнен быстро протянул ему переговорное устройство, Верещагин поблагодарил его.
Муслар четко отдал честь и вышел. Харьяло плюхнулся на освободившийся стул, лицо его сияло от неприкрытого восторга.
– Вы именно так собирались умаслить Рауля, прежде чем сообщить о переводе?
– Я надеялся, что вы приготовите мне для него пряник. Подсластим пилюлю… Так, связь у нас есть?.. А, привет, Рауль! Как дела?.. Да, знаю, что осточертело, но я что-нибудь придумаю… Нет, нет никаких оснований для беспокойства. Извини, одну минуту, тут помехи.
Он сделал знак Харьяло, чтобы тот не шумел.
– Начнем с того, что ты получаешь нового младшего лейтенанта… Нет, ты никому ничего не должен, считай это подарком. Его зовут Эдмунд Муслар. Поставь его командиром одиннадцатого взвода, оформи, введи в курс дела, все как положено. Получишь вдобавок пять солдат, и Матти раскопал еще пару человечков… Они сейчас у батальонного сержанта. Думаю, он выпустит их через денек-другой… Рауль, о чем речь, мы тебе всегда рады! Да, кстати, тут со мной связался и. о. майора Ретталья – по-моему, вы знакомы друг с другом по Академии. Он о тебе очень хорошо отзывался…
Верещагин бросил взгляд на сияющую физиономию Харьяло.
– Ну, мы с ним побеседовали и договорились насчет твоей новой должности. Поздравляю! Ты теперь помощник бригадного офицера по разведке… Рауль!.. Рауль, ты меня слышишь?
Через шесть минут Санмартин связался со своим новым начальником. Несколько лишних минут понадобилось, чтобы вновь обрести способность членораздельно выражать свои чувства.
– Ретт? Ретт, ну ты и гусь, ну и скотина!
– Успокойся, Рауль, не шуми, я тебя прекрасно слышу. Так и язву желудка недолго заработать! Я же говорил, из тебя выйдет прекрасный офицер разведки. Подполковник Верещагин с пониманием отнесся, когда я объяснил ему, какие возможности открывает перед тобой новая работа.
– Я застрелю его. Нет, сначала я застрелю тебя. А что будет с моей ротой, ты подумал, идиот?!
– Все продумано. Ты сохранишь за собой роту и одновременно займешься новым делом, – ответил Ретталья сладчайшим голосом. Но это не очень-то помогло.
– Ты хочешь сказать, что я буду сидеть на двух стульях?
– Я очень беспокоюсь за тебя, Рауль. Подполковник Верещагин сказал, что тебе все надоело. Он заверил меня, что новая работа поможет тебе.
– Ретталья, если ты так шутишь…
– Рауль, мне надо идти. Приятно было поговорить с тобой. Чао.
– Ретталья! Черт длинноносый. В гробу я видел тебя… Я за это твоего Верди выверну наизнанку! И… Ты слышишь? – орал Санмартин в затихшее переговорное устройство.
Потом он затих и стал смотреть на аппарат с таким видом, словно он только что укусил Санмартина.
– Судя по голосу, вы чем-то расстроены, – с трогательной заботой в голосе заметил Ханс Кольдеве.
Пятница (1)
Из-за того, что планета совершала полный оборот вокруг своей оси примерно за семьдесят тысяч секунд, в сутках было двадцать часов. Ввиду десятиградусного отклонения оси, ночи на юге Акаси казались бесконечно долгими. А под прикрытием долгих периодов темноты передвигались войска. Взводы Полярника настолько привыкли к таким вещам на разных планетах, что называли себя «ночной сменой».
Командир отделения, сержант Суслов, был ветераном ночной смены. Он то замерзал, то жарился на трех мирах. Сейчас, занимаясь чисткой оружия, он цепко схватывал происходящее. Руки словно жили собственной жизнью, собирая автомат, а рассудок исправно фиксировал поступающие по радио сообщения.
«Хардин. Мелкие группы ковбоев, размером со взвод. Возможно, это наемники. Движутся вверх по Красной реке, заигрывают с африканерами», – зазвучало радио.
– Отлично. Они предупреждены, – ответил Суслов. Он переключился на минометчиков. – Один – пять ноль один. Точка. Суслов, Коскела, в паутину попали мухи. Возьмите на прицел зону Брянск.
– Только на прицел? Как прикажете, – отозвался Коскела.
Янковски будет разочарован, решил про себя Суслов. Лейтенант – хороший командир взвода. Любой, кто способен управлять такими ребятами и не сбежать через пару дней, – отличный офицер. Но он никак не мог поверить, что найдется идиот, который осмелится перейти Вааль на излучине.
Что ж, видит Бог, ковбоев честно предупредили! Пространство между Блумфонтейном и Чалктоном в междуречье являлось основной зоной перестрелок ранчеров с бурами. Майор Коломейцев объявил, что здесь находиться запрещено, и дал сторонам сутки на то, чтобы они убрались отсюда.
Буры из Стейндорпа правильно восприняли предупреждение Полярника. Ковбои же Айена Чокера явно проигнорировали его. Вместо того чтобы помочь кучке боевиков Цая связать действия Кимуры, они сосредоточили все внимание на бурах. Коломейцев располагал двумя стрелковыми взводами и разведбатом Евтушенко. Он не мог бесконечно сдерживать своих бойцов; к сожалению, у чалктонских ковбоев терпения и выдержки оказалось не больше, чем здравого смысла.
Серый, пулеметчик отделения Суслова, направил свое оружие на частично очищенную от противника «мертвую» зону. Сержант тронул его за плечо.
– Не надо палить во все стороны. Просто прижать их и вытеснить из зоны.
Стали ждать.
Показались два человека в штатском. Они шагали смело, словно на прогулке. После семнадцати часов пребывания в болотистой местности у Суслова першило в носу. Один из неизвестных достал портативный имиджер, и парочка прекратила строить из себя случайных прохожих. Нос сержанта просто свербел. В такую жару даже откалиброванный термический имиджер был бесполезен, тем более с теплоотражающей одеждой.
Основной костяк группы появился позже. Наемники и ковбои, человек тридцать, меньше взвода.
Новенькое обмундирование, словно со склада. Они вели себя довольно осторожно, но не образовали ни четко выраженного фланга, ни прикрытия с тыла. Первые двое пересекли реку, остальные опустились на колени, но все были как на ладони.
