Александр Зорич - 21.4.Комбат и Тополь: Полный котелок патронов

Повисла напряженная пауза. Кого еще принесла нелегкая?

И, главное, обидно получается! Мы выкурили кровососов из трюма земснаряда — и сами себя в эту же ловушку загнали!

Мегафонный голос, конечно же, не унимался.

— Граждане бандиты! С вами говорит майор Филиппов, заместитель по разведке полковника Буянова! Требую в последний раз — выходите по одному и поднимайте руки! Гарантирую вам соблюдение ваших основных прав задержанных в рамках уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации!

— Значит, ногами бить не будут, — нервно хихикнул Жаба.

— По крайней мере не сразу, — в тон ему ответил Джу-Джу.

Я, пока суд да дело, сел на ближайшую табуретку.

Положение требовалось обмозговать. А обмозговывать я предпочитаю сидя.

Конечно, если бы мы с Тополем и Борхесом были по-настоящему крутыми ребятами — ну примерно на уровне подразделения «Антитеррор», — мы бы в короткой рукопашной схватке разоружили всех бандитов, а затем вывели их на белый свет под прицелом своих стволов. (А как же «слово», «Зона не простит»? — спросите вы. Отвечаю: мы им обещали помочь с Отто и мы им помогли. Больше мы бандитам ничего не обещали и теперь были вольны поступать с ними как вздумается.)

Так вот… Будь мы «Антитеррором» — разоружили бы и скрутили. Благодаря этому из «граждан бандитов» мы бы превратились в благородных пособников правосудия, случайно оказавшихся рядом с заварухой, привлекшей внимание бойцов майора Филиппова.

Увы, мы были немолодыми, разочарованными в жизни пофигистами, вдобавок изрядно уставшими во время штурма земснаряда.

Да и Коча не предоставил нам выбора.

Он в сердцах сплюнул и процедил сквозь зубы:

— Хрен с ними. Покрошат всех, как позавчера на Овощебазе. Значит, сдаемся.

После чего бодрой атлетической рысцой бравый главарь бандитов заспешил через темный трюм к трапу.

Спустя две минуты все мы уже были уложены мордами в жухлую траву. А над нами балагурили и перешучивались дюжие хлопцы в камуфляже. Это были бойцы разведроты российского полка миротворцев «Знамя дружбы», входящего в состав Анфора.

Не знаю, как сложилась бы наша судьба, но замкомвзвода у них оказался бритый наголо коренастый мужичок, служивший когда-то вместе с Костей на Речном Кордоне.

— Уткин?! Ты, что ли?! — осведомился он, присев над нами на корточки.

— Ну, я… А-а-а!.. Кого я вижу! Савелий! Старый гребанько! По-прежнему, что ли, чемпион батальона?

— По-прежнему. Тебя-то нет больше. Бороться не с кем, — отвечал коренастый. — Ты чего в бандиты подался, Уткин? Хабар собирать разучился?

— Да я не подался, Савелий! Оно случайно получилось.

— Не могу уже слышать эти «случайно», — устало проворчал бывший Костин сослуживец.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я тебе, Савелий Михайлович, официально заявляю, что я, а также мой компаньон Владимир Сергеич Пушкарев и наш проводник… гхм…

— Вячеслав Вячеславович Пустомолов, — ловко вставил Борхес, по-черепашьи изогнув над землей шею.

— Да, и Пустомолов, — легко подхватил Костя, — находимся в самостоятельном рейде в поисках нашей собаки по кличке Капсюль и никакого отношения к бандитам не имеем!

Последние слова Тополь вынужденно прокричал — в считаных метрах от нас садился вертолет Ми-17 с опознавательными знаками украинских ВВС на борту.

— Имеете или нет, разберемся, — подытожил Савелий и приказал своим подчиненным: — Этих троих на борт и в штаб. Остальных обыщите и грузите по двое на бэтээры.

И реальность вокруг нас снова завертелась, что твоя птичья карусель.

Глава 6. В гостях у полковника Буянова

I guess I'll always be

A soldier of fortune…

На время перелета нам завязали глаза. Но когда Ми-17 с маху ткнулся колесами в плотный прибрежный песок Припяти, приятель Кости Савелий Михайлович развязал нас и снял наглазные повязки.

Действовал он вообще-то не по инструкции. Но ему явно было лень тащить нас под локти, как каких-то пойманных шпионов, да еще при этом на каждом шагу следить, чтобы мы не расквасили себе носы и не переломали ноги.

А расквасить носы там было обо что.

Мы находились на передовом плацдарме, созданном экспедиционным корпусом межнациональных сил UNFORFOZIS — United Nations Forces for Zone Isolation (также именуемых коротко: Анфор) — на правом берегу Припяти.

Поясню. Накануне не менее пяти рот — три российских и две немецких — форсировали реку перед фронтом Речного Кордона. После чего закрепились в полосе от речного порта города Припять до окраин того самого Затона, через который мы с Костей шли за нашей страдалицей-собачкой.

Зачем бойцы Анфора это сделали — я в ту минуту не знал, мог лишь констатировать: теперь на данном участке Зоны повсеместно, насколько хватал глаз, кипела и бурлила военно-полевая жизнь.

Прямо перед вертолетом, из которого мы вышли, лежали рядком штурмовые надувные лодки с подвесными моторами — такие, как все яхтсмены знают, производятся фирмой «Зодиак».

Я некстати подумал, что иной припятский рак-гороскоп свободно сожрет такой «Зодиак» вместе со всеми планетами и домами… тьфу, я хотел сказать со всеми грузами и пассажирами, да простится мне этот астрологический каламбур.

Впрочем, если быть точным, зависит от модели. Если большинство лодок имели сравнительно скромные размеры, то на правом фланге лежали настоящие, если так можно выразиться, надувные крейсера!

Это были «Зодиаки» модели Eclipse CZ7.

«Зодиак» модели Eclipse CZ7, друзья мои, это не катер, а мечта. С полноценной приборной панелью, удобными сиденьями и даже собственным навигационным радаром — крошечным, но вполне функциональным!

Вдобавок ко всему каждый «Зодиак» модели Eclipse CZ7 был вооружен какой-то внушительной дрыной, напоминающей наш стандартный автоматический гранатомет АГС-30, но увеличенный вдвое. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дрыны эти были 60-мм гибридными пушкоминометами производства почтенной фирмы «Брандт», которая уж больше ста лет заведует во французском царстве-государстве минометами и прочей гладкоствольной артиллерией.

Российские миротворцы любовно называли эти штуковины «брандиками». Одного выстрела «брандика» хватало, чтобы от стаи кровожадных тушканов не осталось даже ушек. Да и свору припять-псов «брандик» разгонял на раз.

Дальше по берегу за «Зодиаками» была развернута передовая посадочная площадка, на которой проходили текущее обслуживание шесть вертушек украинского полка. Вялый поутру техперсонал нехотя возился у открытых лючков, подвешивал на пилоны ракеты, заряжал пушки и вяло перебрехивался по рации.

На всех командных высотах виднелись представительные пулеметные команды, а местами и приземистые гусеничные машины с черными тевтонскими крестами. Это были «Визели» — универсальные бронированные транспортеры немецких парашютистов.

Каждый «Визель» нес либо 20-мм автоматическую пушку, либо автоматический гранатомет. При этом пушка, например, была раза в полтора длиннее самой бронированной машины, что придавало немецкой коротышке вид вполне анекдотический.

Уж сколько шуточек шутили наши по поводу миниатюрных габаритов этих самых «Визелей»!

Это, дескать, единственная в мире боевая машина, способная проехать под кроватью. Хы-хы-хы! А управляют «Визелями» немецкие садовые гномы. Ха-ха-ха!

Но справедливости ради замечу, этот неприхотливый малогабаритный транспортер был одной из самых надежных рабочих лошадок Зоны. Уж сколько раненых сталкеров вывезли «Визели» за Периметр, сколько научной аппаратуры расставили!

Нас привели к тенту, растянутому между двумя однотипными командно-штабными машинами на базе гусеничного бронетранспортера БТР-50.

Под тентом располагались легкий стол, раскладные стулья с матерчатыми спинками, а также несколько разнокалиберных раций. При двух из них состояли молодые офицеры с молниями связистов в петлицах.

За столом восседал простонародного вида мордатый мужик в камуфле без знаков различия и с располагающей сединой на висках. Поверх камуфляжки на нем был надет полновесный бронежилет, а поверх бронежилета — нештатная ременная сбруя с двумя кобурами.

Обе не пустовали. Из правой кобуры торчала рукоять какого-то определенно импортного крупнокалиберного пистолетища, а из левой — легкоузнаваемая за счет далеко выступающей обоймы рукоять моего любимого автоматического пистолета Стечкина.

Я сразу почувствовал к незнакомцу нечто вроде расположения. Ведь мы, любители «стечкина», образуем своего рода тайное общество. И пусть не все об этом знают, но членство в этом обществе сближает почище водки.

Запомнилась мне также еще одна неожиданная деталь. На столе перед седым незнакомцем стояли три иконы: Христос, Богоматерь и Георгий Победоносец, поражающий копьем страховидного дракона.