Виталий Зыков - Безымянный раб (Другая редакция)
Ярик начал лихорадочно перебирать разнообразные канаты, или как там они называются. Вот что-то поддалось, и свернутый доселе парус развернулся. Моряк-самоучка привязал канаты к небольшому выступу, и обмякший парус наполнился потоком воздуха. Парусник дрогнул и побежал по речным волнам чуть быстрее. Выдыхаясь из последних сил, Ярик перебрался на корму лодки и сел у руля. Задав направление движения по течению реки и зафиксировав руль короткой веревкой, что валялась под ногами, он забылся тяжелым сном…
Пробуждение оказалось просто кошмарным. Болело буквально все, сведенные судорогой мышцы отказывались работать, заставляя Ярика глухо стонать. Наконец он смог после довольно продолжительной медитации заставить тело слушаться сознания и встал на ноги, держась рукой за мачту. При белом свете тело выглядело просто ужасно. Изувечить столь сильно вряд ли смог бы даже самый опытный человеческий палач. Нет, руки-ноги и прочие части тела были по-прежнему на месте, да вот только… Так, наверное, выглядит человек, с которого живьем содрали кожу. Внутренне холодея, Ярик свесился через борт и застыл, глядя на то, что явила ему река… Из воды на него глядел мерзкий урод, чья левая половина лица и вся шея были просто покрыты вздувшимися багровыми шрамами. Если же к этому прибавить все то, что раньше было телом, то Ярик просто удивлялся факту собственного существования…
В таком виде среди людей не появишься. Осознание этого сдвинуло какую-то заслонку в душе Ярика, и накопившаяся злоба и ненависть выплеснулись наружу в смертельном крике-вое, услышав который Руал забился под лавку на носу лодки и застыл там, дрожа всем телом. А Ярик хрипло засмеялся, и смех его напоминал карканье ворон над полем брани. Затем застыл около мачты.
Через какое-то время он ощутил, как Руал осторожно трогает его лапой. Опустив голову, Ярик увидел, что рядом с четвероногим другом лежит небольшая бутылка затейливой формы. Ярик отвинтил пробку, и в нос ударил пряный аромат вина.
— Ты откуда это взял?
Прыгун, словно подтверждая свое имя, подпрыгнул на месте и подбежал к ящику на носу, не замеченному Яриком прежде. Каким-то образом зверек смог его открыть и достать лежавшую там бутылку. Таких там было еще три да вдобавок и несколько аккуратных свертков, в которых лежали пахнущие травами лепешки.
— Ну хоть будет чего поесть. Ты молодец! — похвалил Ярик своего друга и как-то неуверенно улыбнулся.
Все-таки жизнь подарила ему еще один шанс, и не стоило его упускать… Хотя бы для того, чтобы была возможность отомстить.
Возвращение в Вилуаль для эльфийского князя-мага Эльнира оказалось в этот день на редкость необычным. После сотворения заклятия Дыхания Леса он ощутил себя довольно премерзко и поспешил воспользоваться приглашением князя-мага Манурина. Несмотря на самоличное участие в древнем пыточном ритуале и цинизм переваливших за тысячу лет эльфов, маги просто чувствовали большую ошибку, совершенную ими по отношению к этому смертному. Великие князья допустили серьезную ошибку, не послушавшись своих советников. Колоссальную ошибку.
Эльнир и Манурин перерыли почти всю библиотеку Гливеара, но ничего не нашли об истории Дыхания, кроме смутных упоминаний и весьма расплывчатых иносказаний. Лишь одна фраза на каком-то полуистлевшем свитке туманно упоминала о связи с древним заклятием: «…Да убоится мир звезды, что не затухла от дыхания, да содрогнется мир…» Эта цитата из какого-то еще более древнего источника приводилась как нечто всем известное, всеми обсуждаемое, а потому не слишком-то нуждающееся в полном цитировании, а сам документ обосновывал необходимость прекращения изучения и активного использования высших областей Старой магии. Но, судя по всему, это было выполнено только частично: заклятия наподобие Дыхания Леса опытные маги продолжали изучать, но вот на их использование налагался строжайший запрет… Который нарушили в год две тысячи сто двадцать седьмой от Принятия Скипетра по летосчислению людей.
Погруженный в свои мысли Эльнир соскочил с коня и едва ощутимо вздрогнул, столкнувшись с капитаном гвардии Великого князя. Аура воина выражала смятение и нежелание сообщать явно неприятные известия.
— Говори. — Эльнир внутренне сжался, подготовившись к самым неприятным известиям.
— Князь, глава клана отсутствует, и я вынужден сообщить о произошедшем именно вам, да и… — Капитан Свеарин нервничал и говорил слегка запинаясь.
— И где же глава клана? — перебил воина маг.
— Еще не вернулся от эль'Туарен. После Совета его пригласил их глава…
— Ясно, и что же тут такого произошло, за чем ты не смог уследить? — поинтересовался ровным голосом Эльнир.
Гвардеец порывисто вздохнул и сухим голосом сказал:
— Бежал убийца!
Эльнир был готов к самым невообразимым известиям, но и у всякого терпения есть предел. Зрачки мага расширились в удивлении, кончики ушей дрогнули, и он уточнил:
— Осужденный на Дыхание Леса?!!
— Да! Кто-то сбросил звездные камни со столбов…
— …и разрушил тем самым заклятие! — закончил Эльнир и спросил: — Давно?
— Трое суток назад. — Свеарин опустил глаза.
— И беглец был в состоянии не то что передвигаться, а как-то сумел уйти из лесов, наших лесов?!!
— Он ушел по реке. Сначала мы осмотрели причалы, но все лодки были на месте, и про этот путь забыли. А через сутки в воде обнаружили тело эльфа. — Капитан вздохнул и продолжил: — Убийца сбросил тело в воду, и течение занесло его под причал, а потом мальчишки нашли выброшенный на берег лист пергамента с его стихами…
— Это был Арисак Звенящий Ручей? — глухо спросил Эльнир, и его сердце сжалось от боли: слишком много эльфов уже погибло от руки этого мерзавца.
— Да. Мы все скорбим о нем. — Гвардеец приложил ладонь к сердцу. — Вы же знаете, как он любил плавать по реке, вдохновение все искал, и, видно, в тот день он только вернулся… Вот убийца и воспользовался его лодкой…
— Погоня отправлена по следам этого хфургова выродка? — Тролльское ругательство звучало как-то особенно уродливо в устах утонченного эльфа. Пересохшие губы и чрезвычайно сильно побелевшее лицо говорили о волнении.
— Мы его почти догнали, но опоздали… Он дошел до Стражей Реки и последовал дальше! — Голос капитана выдавал его сожаление по этому поводу.
Князь-маг со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы и поинтересовался:
— Он уцелел?
Ответом ему послужило недоуменное, почти человеческое пожатие плечами.
— Неизвестно. Нашли обломки лодки, обрывок паруса, и все. Страж не любит отпускать из своих лап жертв…
Эльнир сжал кулак так, что побелели костяшки, и рявкнул:
— Обыщите все, ты слышишь, все! Я хочу знать наверняка, что эта тварь сдохла!
Тасс светил сегодня на редкость ярко, и Ярик с трудом подавил желание начать расчесывать подживающие раны, скрытые тряпками. Казалось, что там теперь тысячами копошатся всевозможные паразиты, вызывая нестерпимый зуд. Нельзя, раны и так еле-еле заживают. Не спасали ни высочайшая живучесть Ярика, ни магия, лишь травяные мази немного внимали воспаление и помогали чудовищным ранам затягиваться. Нет, все же беглецу очень повезло, что он наткнулся на этих бродячих циркачей. Неслыханно повезло!
Тогда в лодке, посередине эльфийской реки, кстати, называемой Золотистой, он постепенно приходил в себя. Выносливый организм и магия, подкрепленные чудесными травяными лепешками эльфов, шажок за шажком вытягивали Ярика из омута смерти… А потом был водопад. Его рев далеко разносился по реке, но Ярик не сразу понял, что он означает. Подобную тупость, иначе никак не скажешь, оправдывало все еще не слишком-то вменяемое состояние. Даже беспокойство Руала не вызвало у Ярика поначалу никаких эмоций, а потом было уже слишком поздно.
Течение реки усилилось, и вот уже лодка несется вперед, уподобившись стреле из лука. Ярик хотел направить парусник к берегу, да куда там… Потерпев неудачу, Ярик старался держать лодку строго посередине реки, носом в сторону приближающегося водопада — упаси боги влететь в него боком, уж это-то незадачливый рулевой понимал. А потом был продолжавшийся вечность полет вниз, к облаку невесомых брызг, с судорожным цеплянием за борта лодки и мыслями о несчастной судьбе кайфата… Удар, молот воды сверху и темнота…
Какие боги сохранили его в этой адской камнедробилке, Ярик не знал. Очнулся он лежащим на песчаном берегу, погруженным по пояс в воду. Руки до судорог сжимали какой-то обломок доски, а рядом сердито чистил шерстку Прыгун. Судя по ощущениям, зверек удостоверился, что хозяин жив, и теперь демонстрировал свое неудовольствие по поводу участия в подобной авантюре.
А потом наступил черед нового пешего перехода вдоль реки. Тяжело опираясь на найденный недалеко сук, используя его вместо костыля, Ярик с трудом шел вперед, прочь из этих мест. И через пару дней он покинул этот негостеприимный лес. Питание обеспечивал Руал, и постепенно идти Ярику становилось все легче и легче, пока он не выбросил уже ненужный костыль.
