Серый взгляд бога - Денис Алексеевич Ватутин
Миллер оказался хорошим и грамотным командиром. Во многом благодаря его командам и личной храбрости нас не положили в первые же секунды боя. Да и боевики охраны работали слаженно.
Фактор внезапности сошел на нет достаточно быстро: наша поредевшая цепочка переместилась в мертвую зону обстрела, к воротам башни, а опытные стрелки держали край крыши под прицелом.
Я всегда говорил, что неопытный пулеметчик ошибается, надеясь на скорострельность своего оружия, и стреляет не в людей, а в свой «страх». Непонятно было другое: зависни дирижабль прямо над нами хоть с одним пулеметом Шварца, так нас бы уже можно было считать суповым набором… Понадеялись они на хорошую позицию, а бойцы натасканы на пулемет как на оружие заградительного огня, работающее в тандеме с пехотой. Но пехоты не поставили.
Рассуждать было некогда: я протащил сталкера Сергея несколько метров, а затем он, видать, вспомнил навыки и сам покатился, как «блин Зодиака». И это было очень здорово, так как весил Сергей, как молодой теленок! Вообще, как же сильно ослабляет человека затухающий разум, даже такого крепкого и здорового на первый взгляд.
Просто повезло: в этом треске и визге, перемежаемым предсмертными воплями и хрипами, мы достигли той самой «мертвой зоны».
Потери у нас были минимальные при таком раскладе: трое «дэдэшников» черными кулями остались в лужах крови на камнях, двое притащили тяжелораненого, а один делал перевязки паре бойцов.
– Ну, мистер Моррисон, – тяжело дыша и отплевываясь каменной крошкой, спросил Миллер, – сможете сейчас сострить в вашем стиле?
Казалось, он вообще не испытывал эмоций.
– Сострить не смогу, – я тяжело дышал и говорил через слово, – но ваш план побега, Генрих, полное дерьмо…
– Ха, – Миллер слегка улыбнулся, стерев тыльной стороной ладони кровь с губы, – теперь бы вы пили свое какао в отеле, но полезли за этим куском мяса (он кивнул на прижавшегося к камням Сергея), вы определенно нестандартный человек… Хотя не вы один служили в жандармерии…
Тут свистнул рикошет, и мы вжали головы в плечи.
Остатки штурмовой команды отковыривали замок тяжелой железной двери, а остальные сухо и точечно били из своих «берт».
Раненые больше не стонали – все были перевязаны, а тяжелораненого прислонили к стене и отобрали оружие, оставив только пистолет. Его лицо было смертельно бледным.
Наконец дверь открылась, и мы почти ползком пролезли в темноту башни. Туда же затащили раненого.
Двери немедленно закрыли, и в воцарившейся темноте зажгись острые лучи карманных фонарей боевиков «ДД».
В этом выборочном свете мы уперлись в узкую каменную арку, за которой было круглое помещение.
Миллер оставил часть бойцов около заблокированной двери. Кто-то дернул рубильник на стене, и каменная комната озарилась ярким светом.
Тут стояли кожаные, но узкие кресла перед дугообразным столом явно из пластика. А на столах были стеклянные четырехугольники типа визоров: только они ничего не показывали. На столе под ними лежали какие-то плоские пластиковые дощечки, усеянные клавишами с алфавитом, – странная версия печатной машинки.
В геометрическом центре стоял некий массивный штатив, на котором крепилось нечто вроде кинокамеры, только раза в три крупнее, да и сделан был арт из блестящего металла с вкраплениями небольших пятиугольников черного матового цвета.
Как только я посмотрел на него, затылок просто онемел, и я снова полез за лекарством, отметив, что Миллер уже глотает свои пилюли.
На купольном потолке был вырезан в камне огромный вытаращенный глаз, похожий на те, которые я уже видел.
И вдруг… раздался громкий электрический треск, словно у сварочного аппарата поставили большой динамик с усилителем, и почти сразу глухой удар. Видимо, это рухнули на каменные полы ворота башни, так как ничего другого в голову не приходило.
Раздались выстрелы, и снова какой-то электрических треск, и через несколько мгновений в комнату влетели странные люди в темно-зеленых резиновых комбезах, как у аквалангистов, и в таких же металлических шлемах с тусклыми стеклянными забралами, сквозь которые не было видно их лиц. В руках они держали некое странное оружие с тонкими, светящимися голубым светом полосами. Оно напоминало увеличенный в размерах, немного вытянутый портативный фен для сушки волос, только ручка была под большим углом, сделанная в виде приклада.
Эти странные ребята моментально рассыпались по периметру комнаты, взяв всех нас на прицел своих «фенов». Миллер сделал знак своим «не стрелять».
– Всем оставаться на месте и не дергаться! – раздался весьма знакомый голос.
В комнату решительным строевым шагом вошла полноватая женщина, затянутая в такой же прорезиненный темно-зеленый комбез, но без шлема. На ее портупее висела кобура пистолета. Круглые голубые глаза и длинный заостренный нос усиливали сходство с рыбой-солнце.
– Ну что, сахарные мои, – резким голосом произнесла Оливия Мария Бич, – кажется, я вовремя! Тальман на месте… Вы же за ним бежали?
Она внимательно всех оглядела – мы молчали.
– А где Большой Джо, Генрих? – спросила она повелительным тоном у Миллера.
– Я могу спросить тебя о том же, Лив, – мрачно глядя на нее, ответил тот.
– А что здесь делает этот легавый проныра? – Она кивнула в мою сторону. – Я думала, что веселый Йозеф его употребил по назначению.
– Лив, пойми, он уникален по зэд-полю! Я вообще удивляюсь, как он не обвесил себя артами и не стал таким же, как мы! – вступился за меня док, когда его не спрашивали.
– Я даже не успел соскучиться по вашим пирожкам, тетя Лив, – было ощущение, что я откусил кусок незрелого зеленого яблока, – я тут вообще мимо проходил, и становиться эволюционером у меня не было ни малейшего желания! Столько дикости и брехни я не слышал за всю свою жизнь, честно…
– И почему моя сладкая Анджелочка доверилась такому слизняку?! – выпучила и без того круглые глаза Оливия.
– Вырождаются ваши потомки… – философски добавил я.
– Где Анджела? Что вы с ней сделали??! – Казалось, что бывший сталкер сейчас бросится и разорвет Оливию голыми руками.
Такого Сергея я еще не видел.
– Все тут, я погляжу, собрались ну чисто астрологи. – Миссис Бич рассмеялась противным надтреснутым смехом. – Не бойся, тряпка Сергей! Твоей Анджелочке ничего не грозит, сахарный ты мой, а вот тебе…
– А по какому праву ты, Оливия, осуществляешь это вторжение? – выпятил нижнюю губу Генрих.
– А давайте решим, чья это собственность, котики мои! – Оливия воткнула руки в резиновые бока.
– Поясните ваше смелое заявление? – прищурился Миллер скептически.
– В нашем Куполе слишком много рожают, лапочки! И сиблингов тоже немало. И вот представьте себе: какой-то древний царь, правитель смог бы вести правление Куполом до определенного количества населения. Сейчас, сопельки мои жидкие, царя никто не примет, это очевидно. Так же очевидно, что сиблинги – это новая ступень эволюции…
– Сиблинги – пастыри единородов! – воскликнул я, подняв правую руку, сжатую в кулак, что означало приветствие эволюционеров.
– Ты мне сразу не понравился, дружок, – прошипела Оливия, пытаясь меня заткнуть, и поджала губы.
– А вы меня сразу покорили, Дебора! – Я постарался сделать восхищенное выражение лица.
– Дебора? – Док Меркер взметнул несуществующие брови к залысине.
– Все же надо было и Палмера этого грохнуть, –
