Альфред Ван Вогт - Империя атома

Она видела, что Клэйн смотрит на нее. Лицо его изменилось, и она вспомнила то, что слышала о нем. Его легко вывести из себя эмоционально. Эта перспектива заинтересовала ее. Она с тонкой улыбкой пошла к нему.

Он дважды пытался уйти и не смог. Все краски сбежали с его щек. Лицо его еще больше исказилось, исчезли последние следы красоты. Губы его шевельнулись, но только нечленораздельные звуки донеслись до нее.

Лидия заметила, что стоявшая рядом юная рабыня почти так же встревожена, как и ее хозяин. Девушка умоляюще смотрела на Лидию и наконец сказала:

— Можно мне говорить, ваше превосходительство?

Это шокировало Лидию. Рабы говорят только тогда, когда к ним обращаются. Это не просто порядок, устанавливаемый отдельными владельцами, — это закон государства, и всякий, кто сообщит о подобном проступке, получит половину штрафа, налагаемого в таком случае на владельца. Леди Лидию поразило, что именно она стала предметом такого унижения. Она была настолько ошеломлена, что девушка успела выговорить:

— Вы должны простить его. У него бывают приступы нервного паралича, когда он не может ни двигаться, ни говорить. Неожиданное появление его благородной бабушки…

И тут к Лидии вернулась речь. Она выпалила:

— Плохо, что у рабов нет подобного паралича. Как ты смеешь обращаться ко мне?

Но тут же спохватилась. Не так часто позволяла она выходить из себя. Девушка отшатнулась, как будто ее ударили. Лидия теперь с любопытством разглядывала ее. Может быть только одно объяснение, почему рабыня так смело говорит в присутствии хозяина. Должно быть, это его любимая наложница. Странно только, что сама рабыня как будто довольна отношением, иначе она не беспокоилась бы так о нем.

«Похоже, этот мой родственник — мутант, может быть привлекательным, несмотря на свое уродство. И привлекателен не только для рабыни, побуждаемой обстоятельствами».

В этом скрывались какие — то возможности.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Селк, — хрипло ответила молодая женщина.

— А, марсианка.

Марсианская война дала несколько тысяч юношей и девушек для рабских школ.

В голове Лидии сложился план. Девушку надо убить и тем самым вселить в мутанта страх. Этот страх ограничит его, пока ей не удастся вернуть Тьюса из изгнания. В конце концов, мутант не так уж важен. Невозможно презренному мутанту стать лордом — правителем. Но все же его нужно убрать, так как партия Линнов сможет как — нибудь использовать его в борьбе против Тьюса и ее самой.

Она снова взглянула на Клэйна. Тот сидел неподвижно, с остекленевшими глазами, с бесцветным и неестественным лицом. Лидия не пыталась скрыть свое презрение, когда, шурша оборками, повернулась и вышла в сопровождении свиты и личных рабов.

Рабов иногда делали убийцами. Выгода их использования заключалась в том, что рабы не могли быть свидетелями в суде, высказываться ни за, ни против обвиняемого. Но Лидия давно обнаружила, что рабам не хватает решительности в преодолении препятствий. При малейшей опасности рабы отступали, а вернувшись, сочиняли фантастические истории о вставших перед ними препятствиях. Лидия использовала бывших рыцарей и сыновей рыцарей, чьи семьи из — за безденежья были лишены знаний. Такие люди отчаянно нуждались в деньгах, и когда их постигала неудача, то для этого всегда были достаточные основания.

Лидия боялась незнания подробностей. Больше тридцати из ее шестидесяти лет жизни мозг ее служил ненасытной губкой, впитывавшей подробности и подробности подробностей. Поэтому необычайный интерес для нее представлял случай, когда два рыцаря, нанятых ею для убийства любовницы внука ее мужа — Селк, доложили, что они не смогли найти девушку.

— В доме лорда Клэйна такой нет.

Ее информатор, стройный юноша по имени Меерл, говорил со смесью храбрости и почтительности, с какой наемные убийцы обращались к своим высокопоставленным нанимателям.

— Леди, — продолжал он с поклоном и улыбкой, — я думаю, вас перехитрили.

— Думать буду я, — резко ответила Лидия. — А ты лишь нож с приданной ему крепкой рукой. И больше ничего.

— И хороший мозг, чтобы направлять руку в цель, — сказал Меерл.

Лидия почти не слышала. Ответ ее был автоматическим. Потому что… может ли это быть? Возможно ли, чтобы Клэйн догадался, что она хочет сделать?

Ее удивила решительность и быстрота действий, предпринятых на основе одного подозрения. Мир полон людей, которые ничего не делают по поводу своих подозрений. Коли Клэйн сознательно обманул ее, значит, он гораздо опаснее, чем она думала. Следующий шаг придется спланировать более тщательно.

Она заметила, что двое убийц все еще стоят перед ней. Взглянула на них.

— Ну чего вы ждете? Вы не знаете, что за неудачу не платят?

— Великодушная леди, — сказал Меерл, — но неудача не наша, а ваша.

Лидия колебалась, пораженная правдивостью и прямотой ответа. Некоторые убийцы вызывали у нее уважение.

— Пятьдесят процентов, — сказала она.

И бросила им кошелек. Он был искусно пойман. Мужчины быстро поклонились, сверкнули зубами, звякнули металлом, повернулись и исчезли за тяжелым занавесом, что скрывал вход.

Лидия погрузилась в мысли, но ненадолго. Послышался стук в другую дверь, вошла одна из ее фрейлин с запечатанным письмом в руке.

— Письмо пришло, мадам, когда вы были заняты.

Лидия слегка подняла брови, увидев, что письмо от Клэйна. Поджав губы она прочла.

«Моей благороднейшей бабушке.

Благородная леди!

Приношу искренние извинения за оскорбление и расстройство, причиненные Вам вчера в библиотеке. Могу лишь винить свою болезнь, хорошо известную в семье. Когда меня настигает приступ, я не могу себя контролировать.

Приношу также свои извинения за действия рабыни, заговорившей с Вами. Первым моим намерением было отослать ее к Вам для наказания, но мне пришло в голову, что Вы чрезвычайно заняты. Соответственно, я продал рабыню в сельскую местность, где ее, несомненно, отучат от наглости.

Еще раз приношу извинения и остаюсь Вашим послушным внуком.

Клэйн».

Лидия неохотно призналась, что восхищается этим письмом. Теперь она так никогда и не узнает, на самом ли деле ее перехитрили.

«Возможно, — сухо подумала она, — с определенными затратами я сумею определить, действительно ли он продал ее или просто отослал в имение, пока я не забуду о случившемся и о том, как она выглядит. Могу ли я это сделать?!»

Она задумалась. Придется послать на расследование кого — то из видевших девушку. Кого? Она подняла голову.

— Далат!

Женщина, принесшая письмо, присела.

— Да?

— На кого похожа вчерашняя рабыня в библиотеке?

Далат была обескуражена.

— Ну… я не помню, ваше превосходительство… Кажется, блондинка.

— Блондинка! Ну, ты тупоумная! У девушки были прекрасные золотистые локоны, а ты и не заметила.

Далат пришла в себя.

— Я не привыкла запоминать внешность рабов, — сказала она.

— Убирайся отсюда! — Лидия произнесла это спокойно, без эмоций. Она признала свое поражение.

В конце концов ее главная задача — возвращение Тьюса в Линн. Лорд Клэйн, единственный мутант в семье лорда — правителя, может подождать.

Тем не менее досада от поражения осталась.

Глава 12

В течение года лорд — правитель превратился в больного старца. К семьдесят первому году он почти ослеп на левый глаз, и лишь голос его оставался сильным. У него был громовой баритон, который вселял ужас в сердца преступников, когда он занимал свое судейское кресло — обязанность, которую он благодаря сидячему образу жизни исполнял все чаще и чаще, по мере того, как мелькали месяцы.

Но государственными делами он тоже продолжал заниматься. Иногда, приняв решение, хотя в совете продолжался спор, он позволял себе задуматься о будущем своей семьи.

«Я должен сам увидеть молодых людей и оценить, кто из них со временем сможет стать лордом — правителем», — решил он однажды.

Совершенно сознательно он включил в число тех, кого собирался посетить, и мутанта.

В этот вечер он совершил ошибку, слишком долго просидев на балконе без одеяла. Он простудился и весь последующий месяц провел в постели. Беспомощно лежа на спине, остро сознавая слабость своего тела, ясно понимая, что жить ему осталось немного, лорд — правитель окончательно понял, что не может больше откладывать выбор наследника. И, хотя не любил Тьюса, он начал прислушиваться к словам своей жены, вначале неохотно, затем с большим согласием.

— Вспомним свою мечту об объединенной империи, — говорила она ему снова и снова. — Ты не должен в последнюю минуту давать волю чувствам. Лорды Джеррин и Дрейд еще слишком молоды. Джеррин, конечно, самый выдающийся молодой человек в своем поколении. Он будущий лорд — правитель и так должен быть назван в твоем завещании. Но еще рано. Нельзя вручить Солнечную систему 24–летнему юноше.