Альфред Ван Вогт - Империя атома

И вот в семнадцать лет я стал лордом — соправителем со всей полнотой власти. Мне было двадцать два, когда он умер, и через несколько месяцев начались ожидавшиеся восстания. Из — за дезертирства части армии они оказались даже опаснее, чем мы думали. Потребовалось восемь лет гражданской войны, чтобы выйти из тупика.

Усталый стареющий правитель помолчал, а потом сказал:

— Если возможно, нужно предотвратить такую катастрофу, когда придет мое время. Поэтому необходимо использовать всех членов семьи. Даже Клэйн должен сыграть большую роль.

Неллиан, который терпеливо сидел и ждал, когда же правитель скажет о цели вызова, спросил:

— Что же вы ему предназначили?

Лорд — правитель колебался, потом глубоко вздохнул и резко сказал:

— Мы не можем ждать, пока храмовые ученые завершат его образование. Со смерти Джоквина присутствие Клэйна не вызывает энтузиазма — это воспоминания о старых восстаниях и интригах. Спроси Клэйна, готов ли он немедленно надеть мантию главного ученого и тем самым стать членом внутренней храмовой иерархии?

— В шестнадцать лет! — выдохнул Неллиан. И это все, что он мог сказать.

В сущности, он не видел ничего плохого в предложении сделать шестнадцатилетнего юношу одним из руководителей храмов. Представление о правах семьи укоренилось в нем не менее прочно, чем в лорде — правителе. Но, как истинный поборник независимости храмов, он чувствовал беспокойство от явного стремления использовать Клэйна для подчинения храмов семье Линнов.

Он с тревогой подумал: «Если я правильно учил мальчика, он не будет полностью на стороне семьи, а будет разумно использовать свое положение в храмовой иерархии». Тем не менее это лишь вероятность. Ведь Клэйн по — своему высокомерен.

Вслух Неллиан наконец сказал:

— Ваше превосходительство, интеллектуально мальчик готов. Эмоционально… — и он покачал головой.

Лорд — правитель, присевший ненадолго, вскочил и остановился прямо перед учителем, глядя на него сверху вниз. Он сказал рассудительным тоном:

— Клянусь атомными богами, он должен пройти и через это. И передай ему, что я не позволю оставлять единственной любовницей эту девушку Селк. Нельзя допускать, чтобы он оставался влюбленным в одну женщину. Это не значит, что он должен отослать ее, просто должны быть и другие. Передай ему, что когда через десять дней он войдет в храм Джоквина, то войдет как главный ученый, и я хочу, чтобы он действовал соответственно.

Он отвернулся, показывая, что решение окончательное. Потом снова повернулся к учителю и добавил:

— Напоминаю тебе об опасности заговора. Посоветуй ему держаться в стороне от Лидии. Все. Можешь идти.

И он вышел из комнаты.

Через три месяца Неллиан вторично был приглашен в Капитолийский дворец; на этот раз лорд — правитель казался менее напряженным.

— Я кое — что слышал о мальчике, — сказал он. — Но предпочитаю прямую информацию. Что за лечебные методы, которые он пользует в своем главном храме?

Учитель нахмурился.

— Весьма предосудительная практика, — холодно сказал он. — Однако лорд Клэйн заверил меня, что у него чисто экспериментальные дела, поэтому я остаюсь наблюдателем.

Лорд — правитель, расхаживающий по комнате, остановился и взглянул на старого ученого. Он вспомнил, что Неллиан в прошлом республиканец и сохранил республиканские взгляды, а поскольку приверженцы республики связали себя пагубной храмовой практикой массового внушения, их неодобрение чего — либо было совершено неприемлемо для лорда — правителя. Особенно верно это было в делах, связанных непосредственно с храмами.

Он уже хотел так и сказать, но передумал и спокойно спросил:

— Что же случилось и чего ты не одобряешь?

Неллиан постарался ничего не упустить:

— Ваш внук давно интересовался храмовыми ритуалами и их воздействием на множество людей. В качестве эксперимента он поместил в храме Джоквина, который он, как вы знаете, теперь возглавляет, причудливо выглядящую машину, которую он извлек из древних раскопок. На машине множество циферблатов и движущихся частей, так что она вызывает суеверный страх. К моему удивлению, ваш внук заявил, что он будет лечить больных и раненых, но предварительно их должна зарегистрировать эта машина. Это просто значило, что больной должен был сидеть и смотреть на циферблат, очевидно, настраиваясь на их целительную радиацию. Я сам слышал, как лорд Клэйн говорил одному больному, что с этого момента все его ощущения будут исходить из машины и что он будет днем и ночью ощущать ее целительную силу.

Старый ученый помолчал.

— Ваше превосходительство, мне больно видеть, как ваш внук использует почтение людей к храму. Меня беспокоит такой цинизм.

Лорд — правитель бросил критическое замечание.

— И каков же результат? — спросил он. — Я не верю услышанным рассказам, слишком они благоприятны. Лечит ли машина больных и раненых?

— Конечно, нет. — Неллиан говорил нетерпеливо. — Но, ваше превосходительство, вы не поняли. Использование преклонения перед храмами для таких мирских целей ясно… — он запнулся в поисках слов — …кощунственно.

Медрон Линн с любопытством взглянул на него.

— Вы говорите, что Клэйн использует храмовые ритуалы внушения. А как, по — вашему, их можно использовать?

Неллиан был тверд.

— Только в духовных целях. Чтобы привести мужчин и женщин к еще большему почитанию богов. Использовать это в целях лечения… — Он содрогнулся, покачал головой и сказал решительно: — После нового года я не хочу иметь ничего общего с этим экспериментом.

Линн Линнский прогуливался у окна, пытаясь скрыть улыбку. Вот он остановился и спросил:

— Сам ли Клэйн исполняет ритуалы? Кажется, это слишком трудная задача для одного человека?

Учитель, неожиданно повеселев, покачал головой.

— Вначале он так и делал. Но вы, наверное, знаете, что он давно слыл благодетелем мутантов, чем — то вроде покровителя мутантов. Самых разумных из них он обучил ритуалам, связанным с машиной. Теперь они работают с машиной долгие часы, ваш же внук посещает храм лишь раз в неделю. Что хорошо в этой истории, так это изменившееся отношение к мутантам. Потребуется немало времени, чтобы изменения проникли в низшие классы, поскольку Линн полон циников. Но наблюдается постоянное движение к терпимости, правда, пока еще очень медленное. Однако должен существовать и другой способ изменить отношение к мутантам.

— Что ты предлагаешь? — мягко спросил у него лорд — правитель.

— У меня в данный момент ничего нет, — осторожно ответил Неллиан, — но я не сомневаюсь, что может быть найден метод, который не будет связан с таким святотатством.

Правитель задумчиво кивнул и сказал веским тоном:

— Я глубоко уважаю тебя, Неллиан, как ты знаешь. Но меня очень беспокоит проблема мутантов. Я хочу, чтобы ты с терпимостью отнесся к деятельности моего внука, а тем временем подумал бы о другом методе… Принятие мутантов населением… Не будем волноваться об отношении высших классов. — Он ровно закончил: — Как только разработаешь альтернативный метод, приходи ко мне и, если он окажется реалистичным, я полностью поддержу тебя.

Неллиан угрюмо кивнул.

— Очень хорошо, ваше превосходительство. Я не хочу казаться негибким. Всем известна моя терпимость, но это слишком для принципиального человека. Я разработаю такой метод и должным образом представлю его вам. Желаю вам всего наилучшего, сэр.

Медрон Линн окликнул его:

— Скажи Клэйну, чтобы он не попадался на глаза моей жене.

Учитель остановился в дверях, повернулся и серьезно ответил:

— Хорошо, ваше превосходительство.

Лорд — правитель сухо сказал:

— Что же касается лечащей машины, единственное мое сожаление, что я нелегко поддаюсь внушению, немного упрощенности сейчас мне бы не помешало.

Неллиан сказал:

— Почему бы вам не посетить храмы обычным порядком, сэр? Я уверен, что боги дадут успокоение даже благороднейшим умам.

— В этом мы с тобой не согласимся, — последовал сардонический ответ. — Хорошо известно, что атомные боги благоволят только к невежественности, простым, верящим, и, конечно, своим верным слугам, храмовым ученым. До свидания.

Он повернулся и быстро вышел из комнаты.

Глава 11

Однажды, следуя по улице Линна в сопровождении рабыни Селк — охранник незаметно шел в пятидесяти футах сзади, — Клэйн увидел молодого художника за работой. Клэйн остановился.

Художник улыбнулся наблюдателям и продолжал наносить быстрые искусные мазки на полотно. Картина представляла веселый водоворот красок, создающий впечатление городской улицы. Клэйн, чье художественное образование было исключительно религиозным, удивился.