Василий Звягинцев - Мальтийский крест
— Вот — стандартный комплект снаряжения координатора, направляемого к месту службы. Шар, гомеостат, блок-универсал… — Ещё четыре футляра, отливающих синевой ружейной стали, она отложила в сторону. — Это дополнительные устройства, сейчас значения не имеющие.
— Каждый предмет в наборе изначально настроен на конкретную хозяйку. Ритмы мозга, общая аура, биохимия и так далее. Если показатели «пользователя» не совпадают, прибор блокируется…
— А как же? — удивился Фёст. Он знал, что и «портсигарами», и гомеостатом умел пользоваться любой «старший брат». Самому не приходилось, зато с Шаром управлялся довольно уверенно.
— В том и хитрость. Я и Ирина умеем перевести ряд функций в общедоступные. Но далеко не все. И гомеостат для вас будет служить только «походной аптечкой», способной спасти жизнь в почти любой ситуации, а для «хозяйки» он — куда большее. Следующий раз расскажу подробнее. То же самое Шар. Представьте всеволновой приёмо-передатчик, где вам доступны две-три частоты. Или «вавилонскую библиотеку» с запертыми шкафами.
— Жаль, конечно, — согласился Секонд, — а в чём опасность?
— Всего лишь в том, что с помощью Шара и блок-универсала безответственная или неуравновешенная личность вполне способна устроить на Земле полноценный Армагеддон. Например — взорвать атомную станцию или подводную лодку с полным боезапасом баллистических ракет…
— Кажется, — спросил Фёст, — ни один из членов «Братства» ничего подобного до сих пор не совершил?
— В том и суть. Осталось убедиться, что вы оба относитесь к тому же психотипу, — ответила Сильвия.
— Вы — в состоянии?
— Думаю — да. Но от такой ответственности — увольте. Пусть Воронцов решает. Единолично или с привлечением консилиума. Я и так взяла на себя слишком многое…
Видно было, что спорить с ней бесполезно. Да Ляховы и не собирались этого делать. Нарисованная перспектива выглядела слишком… неуютно. Вроде как носить в кармане гранату с вставленным запалом.
— Спасибо, леди Си, — сказал Фёст. — Действительно, пусть решает Воронцов. Вы и так сделали для нас слишком много.
— А как же девушки? — заинтересовался Секонд. — Им вы доверяете приборы с полным набором свойств и возможностей?
— Доверяю. В каждую из нас заведомо встроены предохранители. Именно поэтому я, например, Ирина, Лихарев, многие другие координаторы практически никогда не использовали свои обширные возможности для решения служебных, а тем более — личных задач силовыми методами. Предпочитали действовать через добровольных помощников — людей. Воздействуя на них методами убеждения. В качестве оружия блок-универсалы применялись крайне редко и только для самозащиты.
— Кто-то, наверное, убедил Трумэна сбросить атомные бомбы на Японию, — задумчиво предположил Фёст.
— Очень возможно, хотя и не наверняка, — слегка улыбнулась Сильвия. — Глупости у многих людей и своей достаточно. Но если предположить, что альтернативой Хиросимы была Москва — что бы вы предпочли? Имея возможность выбирать.
— Взорвать «Малыша» и «Толстяка» ещё в процессе сборки, — быстро ответил Фёст.
— Хорошо соображаете, — похвалила Сильвия, опять указывая глазами на опустевшие стаканчики. — По последней, и пойдём отдыхать. День сегодня выдался тяжёлый даже для меня. Что касается подобной идеи — она рассматривалась. Серьёзные аналитики решили, что вариант плавного перетекания Второй мировой в Третью, если Сталин, зная, что у американцев бомбы нет, решит наступать до Атлантики — ничем не лучше. Жертв в последующие тридцать лет могло быть на порядки больше…Тем более, американцам, с их возможностями, собрать сразу десяток новых «Толстяков» труда бы не составило, но применили бы они их по самому центру России…
Фёст махнул рукой. Действительно, о чём спорить и, главное — с кем? Как ему было известно, в те годы Сильвия работала на западной стороне, так что всё достаточно ясно.
— Встреча с президентом у тебя сегодня не намечается? — спросил Секонд, когда леди удалилась в одну из дальних спален своей, пространственно и временно́ смежной с этой, квартиры.
— Сегодня — нет. В свете «вновь открывшихся обстоятельств» нужно крепко подумать. И манеру обращения изменить, и имидж, да вообще у меня появились несколько другие соображения. С нашими нынешними возможностями можно и по-другому… Давай лучше посмотрим, как на нас пресловутые гомеостаты подействуют. Выбирай, — он указал на один из пяти «лишних» контейнеров.
— Думаю, никакой разницы, если мы генетически идентичны. — Секонд повторил жест Сильвии над сенсорами. Крышка послушно откинулась.
— Ну, если получится, — сказал Секонд, надевая на запястье браслет, — завтра проснёмся новыми людьми.
— Скорее — обновлёнными, — по привычке уточнил Фёст, делая то же самое.
Проснувшись, особой разницы в самочувствии они не ощутили, что и неудивительно. В тридцать лет что лечить совершенно здоровым парням? Немного лёгкости в теле прибавилось, исчезло чувство накопившейся за последнее время физической усталости. В общем, ничего особенного — словно после трудового года беззаботно провели две недели на морском курорте.
Однако Сильвия намётанным глазом разницу уловила.
— Достаточно, мальчики. Попробовали — и хватит. Омолодитесь ещё на пару лет — вопросы у окружающих могут возникнуть. Надевайте, если действительно заболеете или перед опасной работой.
За общим завтраком, после того, как леди Спенсер, в завершение вчерашнего кондиционирования, выдала каждой девушке изначально положенный ей комплект и пообещала провести итоговый инструктаж вкупе с выпускным экзаменом, Фёст сменил тему.
— Не хотите ли вы вместо меня поговорить сегодня с президентом? На размышление он имел больше суток. Я — тоже. Если попробовать вот в таком плане… — за десять минут он успел изложить ей свои тезисы.
— Не возражаю, — лучезарно улыбнулась Сильвия. — С королевой Викторией находила общий язык, с королём Георгом. О Чемберлене, Ллойд-Джорже, Черчилле и вспоминать не буду. Это меня слегка развлечёт, пожалуй. Только вечера ждать не стоит. Застанем его в рабочей обстановке.
— Да неудобно вроде, — выразил сомнение Фёст. — У нас с ним как бы личные контакты.
— Всё нормально. Пора переходить на официальный уровень. Да и возможности ваши продемонстрировать. Вы даёте мне право на импровизации по ходу беседы?
— Не в нашем праве отказать, Си.
— Тогда мне нужно немного времени, чтобы привести себя в форму… а вы, молодёжь, — это она обратилась уже к девушкам, — отправляйтесь город изучать. По музеям походите, ещё куда-нибудь. Пора привыкать жить без нянек. Блок-универсалы у вас теперь имеются, так что опасаться вам нечего. Но в стайку всё равно не сбивайтесь, гуляйте по двое, по трое, в пределах видимости.
Валькирии охотно начали собираться. Сидеть в четырёх стенах и слушать неинтересные разговоры им основательно надоело. А прогулка в эту Москву сулила массу новых впечатлений.
Обоим Ляховым казалось непонятным, что там Сильвии «приводить в форму», она и так способна покорить любого мужчину на Земле, если не за счёт внешности, так опыта — точно.
Однако, увидев леди Спенсер после подготовки, дружно признали, что женские таланты безграничны.
Настроив на предельный уровень своей компетенции взятый наугад девчоночий Шар, вполне способный в заданном режиме заменить СПВ в пределах планеты, Сильвия дождалась момента, когда от президента вышел посетитель, а следующего в приёмной не было.
Полутораметровый экран телевизора, стоявший в кабинете больше для антуража, — смотреть его хозяину было некогда, а в основном и незачем, сам собой засветился.
Президент не очень удивился, третий раз — не первый. Но когда вместо прежнего «пирата» он увидел изысканно-прекрасную женщину, мило ему улыбающуюся, ощутил сильный дискомфорт. Не совсем понимая его причину.
— Здравствуйте, — поздоровалась дама, в её мелодичном голосе ощущался неуловимый и непонятный акцент. — Не затрудняйте себя посторонними мыслями — отчего вдруг перед вами я, а не он. Темпора мутантур, эт нос мутамур ин иллис. Перевод нужен?
— Нет. Кое-что из латыни и я помню.
— Прелестно. Люблю эрудированных мужчин. Проще будет разговаривать. Вас наверняка нервировал мой предшественник. Ведь правда?
Президент непроизвольно кивнул.
— Мы тоже так подумали и решили временно отстранить его от переговоров. Он был излишне резок. — Сильвия снова улыбнулась, но так, чтобы стало понятно: резкость «Александра Александровича» ничуть не хуже её очаровательности.
— Себя — не назовёте?
