Прозрение. Том 1 (СИ) - Кристиан Бэд
Я приподнялся.
На меня тут же накинулись медбратья и стали дополнительно фиксировать к держателям капсулы. Врач в белом халате попытался, но не сумел попасть в вену.
В белом халате. Это не наши военные медики, наши — в красных. Это экзотианские военные медики. Вот откуда тут генерал экзотианского резерва…
Хэдова бездна… Надо мной было серое стерильное полотнище медпалатки, и я понимал, что штопают меня прямо в кратере или рядом с ним.
— Да пустите же, идиоты! — я попытался оттолкнуть руку медика. — Колин не мог умереть! Надо искать его!
— Во-от, — удовлетворённо воздел указательный палец Дегир. — И капитан полагает, что это был весьма интересный «условный имперский военный». — Генерал ухмыльнулся злорадно. — Поставьте пациенту успокоительное, господин старший хирург. Он бредит.
— Вам нужно отдыхать, ранение несложное, но токсическое поражение… — подступил со своими ядами эскулап, как только Дегир удалился.
Пришлось изображать вменяемого:
— Я в курсе, доктор. Но мне нужно искать моего боевого товарища. Давайте вы всё-таки попробуете меня отпустить под мою личную ответственность?
— Вы не понимаете, о чём просите. Я не отпущу вас даже в эйнитскую общину, что бы они о себе не мнили. Только в соответствующим образом оборудованный гражданский госпиталь. Я в курсе про ваши показатели клеточного метаболизма, мы наблюдали его агрессивность. Но в капсуле вы должны провести неделю. Это исключительный минимум, только с учётом вашей уникальной регенерации. Раньше, чем через неделю и не просите!
Хирург оценил мой скептический вид и добавил:
— И не вздумайте давить этими своими штуками на гражданских врачей. Я лично переговорю с господином Лоо, думаю, он сумеет вас удовлетворить и в плане медрежима, и в плане поисков.
Энрек… Да, Энрек же, он же… Я уронил голову на гелевое покрытие капсулы. Энреку можно было доверить поиски Дьюпа.
Как только я понял это, глаза сразу заволокло мутью — вкололи, наверное, что-то через репринтеры капсулы? Или так подействовало на меня осознание того, что всё может решиться и без меня?
Но не решилось.
Пять дней я промучился в гражданском госпитале, питаясь только ежевечерними отчетами Энрека. Надежда не пропала у меня даже после того, как обнаружили спецбраслет Дьюпа. В исправном, кстати, состоянии.
У Энрека был прекрасный нюх, он лично облазил весь кратер, но спецбраслет был единственным предметом, на котором сохранился запах командующего.
Поиски велись и в дэле — но тоже безрезультатно.
На шестой день меня, озверевшего от невозможности хоть что-то сделать, со скандалом выписали из госпиталя.
Скандал устроила Дара. Её визит был неожиданным, обычно с малой приходила нянька, а тут нагрянуло к ужину её змеиное величество.
Красивая, высокомерная. Голова вздёрнута копной блестящих чёрных волос, скреплённых на затылке…
Рос помахал мне из коридора. Дара явилась с полным боевым сопровождением — он и Джоб. Узнав о случившемся, Келли отрядил нескольких парней с «Персефоны» охранять меня, а Энрек дал добро на легальное нахождение имперского спецона на Кьясне.
Пока я возился с Пуговицей, Дарайя сходила переговорить с главным врачом.
Когда бедняга приплёлся меня выписывать, руки у него тряслись так, что не помешало бы и ему полежать недельку в палате.
Потом Дара осмотрела меня сама и велела вставать. И я встал. И кроме головокружения, в общем-то, ничего особенного не последовало.
Мы двинулись в моём темпе до полицейского катера — раскатывать по городу на боевых шлюпках Энрек не разрешил.
И клинику, и подходы к ней охраняли мои парни. Они сдержанно улыбались при виде моей помятой от долгого лежания физиономии. За мной хвостом тянулись четыре медбрата с автоносилками.
Сержант Летс тоже пасся у входа в клинику. Завидев меня, он кинулся ко мне, как к родному.
Ну, квэста Дадди пассейша… Этот-то чего прицепился?
Или, как тут говорят — мать твою ети. Что значит — ети? Знать бы.
Сержанта прорвало. Он начал пересказывать мне всё, что я и без него уже знал. Что, когда над кратером зависли шлюпки Дегира, бандиты уже разлетелись, кто сумел, а по дну тянулась дорожка из полуобглоданных трупов. Что пролежал я на льду около часа, практически мёртвый, но всё-таки живой, потому всё с моим телом было рассчитано с математической точностью…
Я бы зажал уши, чтобы не слышать восторженного блеяния мальчишки, но рядом шла Дара, снисходительно косясь на меня.
Не выдержал Джоб. Он наклонился к сопровождающему «больного» медбрату, что-то спросил, тот порылся в носилках и достал… пластырь.
Через минуту сержант стал тихим-тихим: пластыря хватило и руки к телу примотать, и рот заклеить. Крепкий такой пластырь попался.
Дара вошла в дом Айяны вместе со мной.
Вернее, было так: она первой поднялась на невысокий порог, потом вдруг отступила в сторону, пропуская меня.
Что за честь?
Но я отдернул занавеску, отделяющую кухню от коридорчика, и… остолбенел.
Прихожая в доме Айяны символическая, только разуться. Слева, как войдёшь — большая кухня, где мы раньше купали малую. Там висят на стене связки лекарственных трав, окно выходит прямо на закат, и я смотрел на засыпающее солнце каждый вечер, установив на невысокий стол детскую ванночку и коротая время до купания на забавном деревянном табурете.
Первое, что я увидел на кухне — эту самую ванночку, опять стоящую на столе у окна.
Из ванночки шёл пар. Над ней склонилась Айяна, отжимая льняную простынь, а на моём любимом табурете сидел Колин. Голый, украшенный жуткими черно-зелёными синяками, но с лицом умиротворенным и спокойным.
Айяна набросила на него простыню и повернулась к нам. Кивнула Даре, смерила меня оценивающим взглядом, поманила Роса, просунувшего башку в дверь.
— Иди-ка, солдат, катер отгони полицейский. В кустах он, с южной стороны храма, — распорядилась Проводящая. — Поставь так, чтобы они увидели и забрали, но некому было задавать вопросы.
Рос попятился, не сумев даже кивнуть. Когда Айяна смотрит вот так, в упор, это ещё надо выдержать. Эх, когда уже я вот так научусь? С таггерами могло пригодиться…
Дарайя тем временем сполоснула руки, достала чистые полотенца и тоже взялась обтирать Колина травяным отваром.
Грудь его размеренно вздымалась и опадала. Я тоже умел гасить сильную боль правильным дыханием. Но сейчас она вольно плескалась во мне: не телесная, а иная.
Я знал! Чувствовал, что он живой! Это же мне говорил и Энрек. Но чтобы вот так…
Вот зараза! Ну хоть бы полслова!
Колин потянулся, взял что-то со стола и бросил мне:
— Посмотри, что нашёл.
Я повертел металлический ободок в руках. Это был старинный мужской браслет с вытравленной монограммой: извилистая линия, похожая на гарду клинка и две буквы «Р» и «о».
Я уже видел эту эмблему в книгах по истории на корабле Локьё.
— Ро… гард?
— Думаю, они замучили его