Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев
– То есть?
– Был у меня… сослуживец. Кстати, в той заварушке он тоже участвовал. Не друг, но хороший товарищ. И в бою надежный, как скала. Меня-то по ранению комиссовали, а он лямку тянул до конца. Приезжал как-то, мы с ним поговорили… В общем, вернулся домой, оглянулся и разочаровался. Пока воевал – был нужен, когда закончил – его просто послали куда подальше. На том, что мы лили кровь… Реально лили, чаще всего чужую, но бывало, что и свою, это не фигура речи. Так вот, зарабатывали на том состояния совсем другие люди. А мы, отработав свое, разом стали никому не нужны. А ведь наши родные ничуть не меньше имеют право носить бриллианты, чем актрисульки. Бездарные, к слову, но умеющие правильно выбрать… гм… покровителей.
– Вы удивительно дипломатичны для полицейского, – хмыкнул из-за своего стола Бестужев. – Не задумывались о смене профессии?
– Спасибо. Задумывался, конечно, только достойных предложений пока не поступало. Так вот, бриллианты своим женщинам дарить мы тоже не против. Но – как-то нет у нас соответствующих миллионов. Притом, что мы их, говоря честно, заработали. Кое-кто, небрезгливый и идеалами не обремененный, много чего привез из… командировок. В Африке не только орки, там есть чего взять. А прочие остались со своей зарплатой. Не самой маленькой, но и отнюдь не большой. Так вот, идеалисту осознание этого тяжко пережить. И слишком велик для них шанс или спиться, или начать восстанавливать справедливость в собственном ее понимании, скажем так, не вполне законными средствами. Когда я это понял, то разом переквалифицировался в реалисты. Хотите, чтобы вам что-то сделали – платите соответствующий гонорар. Не устраивает – ищите другого исполнителя. Вот так, немного сумбурно получилось, но суть вы, думаю, уловили.
– Тогда, я думаю, вам нет смысла на нас обижаться.
– А я и не обижаюсь, просто констатирую факт и делаю для себя определенные выводы.
– Это хорошо. Трезвый взгляд – он еще никому не вредил. Это там, на самом верху, можно корчить из себя героев и бессребреников, не отрывая задниц от стула. А на нашем уровне – сплошное разгребание дерьма, которое льется сверху и подпирает снизу.
– Логично, в общем, если хочешь работать сантехником, в первую очередь забудь все, чему тебя учили в порнофильмах.
– Верно, хотя и грубо. Небось, в школе слышали? Для института звучит мелковато.
– Ни там, ни там. Улица и гитара – наше всё.
– О, высокий уровень образования, – рассмеялся Бестужев, и в его голосе Лисицыну послышались нотки легкого превосходства. – Небось, струнами бренчать там же научились?
– Что поделать. Я вообще был разносторонним ребенком. Постарались родители, да… Но самое лучшее мое воспоминание о музыкальной школе – меня в нее не отдавали.
– Все, потом обсудите, – вмешался Лешко. – Сергей, это все интересно, но не слишком актуально. А теперь снова замолчите и слушайте, будем вам задачу ставить.
В общем, вечер прошел в постановке задач, оправданиях и наставлениях. И, когда Сергей вечером растянулся на койке в своем номере, он отчетливо понимал: как бы ни повернулось дело, легкой жизни ему ждать не приходится.
Американцы прибыли на следующий день, ближе к вечеру. Не все, разумеется, а числом трое. Один – руко водитель миссии, второй – начальник охраны, его Лисицын узнал сразу, несмотря на прошедшие годы. Ну и третьего тоже узнал, хотя, можно не сомневаться, здесь он больше для представительного вида группы и, возможно, охраны, и ничего не решает, не его уровень.
– Сэм, и ты здесь?
– Конечно, – здоровенный орк (ох, простите, оркоамериканец) почесал бритую голову. – Без меня нашего кэпа уже пять раз бы съели.
На них сурово зыркнули с обеих сторон – как посмели нижние чины поломать регламент! Однако тем было наплевать.
– Ты ж вроде не хотел ехать в Россию.
– А меня кто-то спрашивал? Толерантность, чтоб ее! В группе обязательно должен присутствовать оркоамериканец, и все тут. Хорошо еще, зная ваше отношение к всевозможным меньшинствам, какую-нибудь лесбиянку не добавили. Видать, успех миссии для них важнее гендерных прав. Но от моих, чтоб их, братьев по крови отвертеться не удалось. Вот и приказали…
– Приказы не обсуждаются?
– Вроде того. Да и на кого я его, – кивок в сторону командира, – брошу.
– А ничего, что мы здесь тоже присутствуем? – голосом, сочащимся ядом, поинтересовался Бестужев.
– Ничего-ничего, вы нам не мешаете, – ответил Лисицын. Орк с готовностью заржал. Похоже, штафирки, с умным видом ставящие задачи, его тоже малость достали.
Американцы переглянулись. Тот, что постарше, в дорогом костюме, мученически сморщил лицо. Второй, помоложе, на котором гражданская одежда сидела малость неловко, с трудом удерживался от смеха. Лешко, к удивлению Сергея, тоже едва заметно улыбнулся – он, похоже, игру Лисицына понял с самого начала. Хотя… чего тут гадать? Сам ведь попросил «малость пошуметь». Единственно, не учел, что «малость» у каждого своя. Бестужев после той единственной реплики сохранял каменно-спокойное выражение лица, а вот его подчиненный, по молодости не успев заматереть в дипломатических баталиях, непроизвольно скривился.
– А Фрэнк где?
– Нет больше Фрэнка, – вздохнул и внезапно посерьезнел Сэм.
– Погиб?
– Хуже… Женился.
На их жизнерадостный смех отреагировали, наконец, и остальные. Лейтенант (о нет, уже капитан) Трумэн и до того еле сдерживался, а теперь откровенно, в голос, хохотал. Американцев вообще иной раз легко рассмешить. Лешко улыбался, Бестужев старательно пытался сохранить невозмутимое выражение лица профессионального сноба, но уголки губ его предательски дрожали. Кобрин… Ну, примерно то же самое, только получалось чуть хуже. И единственный, кто скорчил недовольную рожу, был руководитель американской группы – он, похоже, был попросту взбешен. И его реакция о многом говорила.
Как и многие мальчишки, в далеком сопливом детстве Лисицын с восторгом смотрел успевшие стать классикой фильмы о звездных войнах. И хорошо запомнил одного персонажа. Как там его? Джа-джа, что ли? Неважно. Главное, это был хороший пример того, как из обычного придурка можно вырасти до политика галактического масштаба. Ну а человек перед ним выглядел наглядным примером абсолютно противоположного.
Смит (настоящая это фамилия или псевдоним, интересно) привык держаться, как большой начальник, и не скрывал этого. Манера одеваться вкупе с ценой, которую наверняка пришлось выложить за шмотки (проработав несколько лет в полиции, Сергей научился хорошо разбираться в таких вещах), а также явная привычка к тому, что все это великолепие, за которое простому человеку вкалывать придется ой как долго, не более чем повседневная одежда, говорили о том, что этот человек – чиновник достаточно высокого ранга. Только вот должность руководителя экспедиции – это не совсем то, что может служить повышением для кабинетного работника.
