Брайан Кин - Чужие. Охота на жуков: Антология
– Я могу взять с собой несколько масок для заложников. Я успею к ним до взрыва.
– Нет.
– Мне не нужно дышать…
– Бишоп, я сказал «нет». Ты являешься имуществом Компании, и я не собираюсь оставлять тебя здесь, чтобы в тебя насажали пуль, или чтобы «Группа Эф» тебя перепрограммировала. Ты хоть представляешь, сколько ты стоишь?
Бишоп моргнул, но не потому, что его глазам в данный момент требовалась смазка, а просто, чтобы дать себе мгновение заново осмыслить информацию. «Для лейтенанта Ларсена я имущество, а не член его команды. Я просто машина. Дорогая машина, которую он не хочет потерять, потому, что с него за это спросят». Это был тот же холодный расчет, по которому в «Вейланд-Ютани» приняли решение дать погибнуть колонии Хаарса и всем ее обитателям только для того, чтобы дать понять «Группе Эф», что Компания больше не собирается платить пиратам.
Это был ультиматум, ультиматум, написанный кровью… и лейтенант Ларсен готов был подписать его. Но не ценой синтетической крови.
Искусственный человек Бишоп вышел из атриума и направился в глубь колонии по уходящему вниз коридору, не обращая никакого внимания на раздающиеся позади крики и приказы Ларсена. Он понимал, что лейтенант не станет его преследовать. Везунчик был не настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью в подобной ситуации. Если Бишопу удастся спасти заложников, Ларсен объявит это своим успехом. Если нет – вся вина ляжет на пиратов.
Бишоп слышал, как лейтенант бегом направился к выходу из колонии, но он как раз дошел до шкафа с аварийным оборудованием и рывком оторвал дверцу. На висящих в ряд масках светились красные индикаторы, подтверждая, что система жизнеобеспечения отключена. Бишоп снял маску с полки, открыл крышку процессора и сломал крохотную проволочку, предохраняющую систему от внесения изменений. Он проделал то же самое со всеми масками, после чего синхронизировал системы масок со своим процессором и заложил новую программу.
Заложников было одиннадцать. Он взял одиннадцать масок, засунул их в эластичный рюкзак и побежал дальше к центру колонии Хаарса.
Дверь с надписью «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА» была слишком тяжела и массивна, чтобы он мог ее сломать, но программа – взломщик паролей (изначально предназначенная только для официального использования Компанией) справилась с замком за пятнадцать секунд. Выведенный на сетчатку левого глаза бледно мигающий таймер показывал, что до взрыва конвертеров осталось менее двух минут. Потребуется какое-то время, чтобы концентрация газа достигла летальных показателей, но «Превокс» связывался с кислородом, что означало, что все дышащие организмы умрут еще до того, как наступит полная интоксикация.
Дети умрут первыми.
Бишоп попробовал было подсчитать, насколько быстрее наступит смерть для детей, но у него не было достаточно данных. Он отменил подсчет и побежал быстрее, изо всех сил напрягая искусственные связки и мышцы и заставляя гидравлические системы работать на пределе возможностей.
Из-за его скорости первые выпущенные по нему пули прошли далеко в стороне и Бишоп успел сменить курс и нырнуть под защиту выступа стены, прежде чем услышал новый грохот выстрелов. Пули откалывали острые куски бетона вокруг него. Он почувствовал боль, глянул на свою руку и увидел, что один из осколков прорезал синтетическую кожу, из-под которой сочилась густая белая жидкость. В разрезе виднелись бледные синтетические связки, клапаны, кабели передачи данных, поблескивали тонкие, как волос, провода – картина технического чуда. Будь у него время, он с удовольствием рассмотрел бы все это поподробнее. Но Бишоп только открыл прикрепленную к поясу аптечку, достал аэрозольный баллончик и нанес слой синтетической кожи поверх пореза. Выглядело это не очень, но он решил, что разберется с раной позже. Если, конечно, какое-то «позже» у него будет.
– Эй, морпех! – раздался окрик из-за угла. – Каково это, быть всего лишь очередной пушкой на службе у всяких воротил? Вы теперь корпорациям на верность присягаете?
Бишоп не ответил, потому что в этот момент его отвлекло какое-то непонятное ощущение. Не рана, а странное чувство, как будто кто-то прикоснулся к его мозгу. Что-то знакомое, но он не сталкивался с этим долгие годы с тех пор, как…
С тех пор, как появился на свет.
– Он не морпех, – произнес очень знакомый голос. Его собственный голос. – Он синтетик. Такой же, как я.
Теперь Бишоп понял, что странное ощущение являлось попыткой другого мозга синхронизировать системы. Все модели были запрограммированы на связь между собой и синхронизацию имеющейся информации. Он послал сигнал об отказе от синхронизации и ответил спокойным голосом, тон которого ничем не напоминал голос его собрата:
– Я не такой, как ты, Рук.
– Его зовут Бишоп, – пояснил Рук своим коллегам по ту сторону разделяющего их выступа. – Он не опасен. Мы не запрограммированы на участие в боевых действиях. Он даже не вооружен.
Все это было правдой. Бишоп не любил оружие и, хотя ему никогда прежде не приходило в голову связать это с заложенной в него программой, скорее всего, так и было. Неважно, все равно он не Рук.
– Еще один синтетик нам может пригодиться, – произнес другой голос, не похожий на его собственный. – Эй, Бишоп, выходи. Мы не будем стрелять. Можешь считать себя новым членом «Группы Эф».
– Это не так просто, – уточнил Рук. – Он запрограммирован на верность Корпорации, нужно будет менять программу.
Голос Рука по-прежнему звучал странно – так же монотонно и мертво, как помнил Бишоп. Было что-то неправильное в этом голосе, и это что-то заставило Бишопа подумать, все ли в порядке с ним самим.
– Тебя перепрограммировали? – спросил он. В ответ донесся холодный смех:
– Нет, нам даже не пришлось нажимать на кнопочку. Кстати, меня зовут Ки Паркер и я начальник «Группы Эф». Старина Рук перешел на нашу сторону по своей воле. Его подстрелили во время задания, Компания отправила его в утиль, а мы его оттуда вытащили. Ты сейчас в группе Везунчика Ларсена? Черт, мир действительно тесен. Я был с ним в той заварушке, когда ему лицо порезали. Выглядел он жутко до тошноты. «Группа Эф», считай, те же морпехи, только мы платим лучше. Ну что, Бишоп, пойдешь к нам?
– Согласен, – ответил Бишоп. – При условии, что вы отпустите заложников. – Он снова сверился с таймером: – У вас осталось семнадцать секунд.
Раздалось приглушенное бормотание, женский голос произнес «что за дерьмо?», кто-то другой проворчал «гребаный синтетик, надо было сразу разобрать его на запчасти», кто-то из заложников заплакал.
Шестнадцать секунд.
Пятнадцать.
Четырнадцать.
Когда осталось десять секунд, Бишоп назвал оставшееся время и спокойно спросил:
– Что означает название «Группа Эф»?
– Для тебя означает: «Пошел ты к такой-то матери со своим отсчетом», синтетик проклятый. Если выйдешь сам, мы стрелять не будем. Попробуешь отсидеться – превратим в решето.
Но Бишоп знал, что это было вранье, потому что даже без связи с Руком он каким-то образом знал – в этот момент Рук пытается обойти его сзади, чтобы взять в плен, а, возможно, чтобы просто выстрелить в спину.
Бишоп повернулся и бросился бежать в ту сторону, откуда должен был появиться Рук, рассчитав время так, чтобы встретиться со своим собратом, со своим двойником, как раз на углу.
Они вновь оказались лицом к лицу.
Только теперь они уже не были зеркальным отражением друг друга. Рук двигался, как человек, но его безжизненное пластиковое лицо не выражало никаких эмоций. Бишоп не определился в своем отношении к понятию «душа», но одного взгляда в пустые глаза Рука было достаточно, чтобы понять, что никакой души там не было.
Без малейшего колебания, Рук атаковал его, занося для удара черный боевой нож с шестидюймовым лезвием. Бишоп отвел удар в сторону, нож прошел мимо, а он нанес удар основанием ладони в точку уязвимости киборга – недаром он внимательно изучил все уязвимые места в своем теле – и через три секунды Рук уже лежал у его ног, выронив клинок.
Бишоп коленом прижал противника к полу. Быстрое «мне жаль» – и он всадил лезвие ножа точнехонько в нервный узел, передающий команды мозга телу киборга. Рук не был мертв, только обездвижен. Через какое-то время кибернетическая система перейдет в режим «выключено», и в конце концов отключится полностью, но это случится еще через несколько человеческих жизней.
Бишоп встал, подбросил нож, заставив его крутнуться в воздухе, ловко поймал за лезвие и убрал в ножны на поясе.
– То, что тебя не запрограммировали на что-то, не означает, что этому нельзя научиться, – бросил он Руку, хотя тот уже не мог услышать его слова. Синтетик лежал ничком, повернув голову в сторону и уставившись на Бишопа одним глазом. Из автоматически открывающегося и закрывающего рта вытекала струйка белой гидравлической жидкости.
Когда цифры на таймере замерли на нуле, Рук пригнулся за стеной, которая, по его вычислениям, должна была меньше всего пострадать от взрыва конвертеров.
