Гай Хейли - Гибельный Клинок

- Мы будем отступать, но лицом к врагу. Двигаться задним ходом, я не хочу, чтобы мой танк показал корму врагу, когда он может отступить с честью, ведя бой! И насколько возможно, я хочу оказать поддержку огнем пехоте, которая будет прикрывать наше отступление.

Эппералиант посмотрел на командира.

- Но наши приказы, сэр… - произнес он.

- Наши приказы – не подвергаться риску. А броня у нас толще спереди, так? И, если правильно помню, наши пушки тоже направлены вперед.

- Да, сэр!

- Аутленнер! Полный назад!

Кортейн повернул на своем посту указатели курса и скорости в соответствии со своими приказами. Прозвенел сигнал колокола, предупреждая водителя, на случай, если он не расслышал приказ почетного лейтенанта.

- Наводчики, беглый огонь! Попытаемся выиграть для этих несчастных басдаков немного времени.

«Во время войны стоит задуматься вот над чем: что более ценно? Человек, который послужит Императору своей смертью, или человек, который живет, но его жизнь не служит ничему? Нам предстоит вечность войны. И те, кто не готов пожертвовать жизнью добровольно, есть предатели всего человечества».

Афоризмы Магистра Войны Кетериона.

Калидар IV, Костовальские равнины

3267397. М41

Банник должен был погибнуть. Башня «Неукротимой Ярости» лежала на земле перевернутой, и Банник был под ней. Но турельный штурмболтер, упершийся в твердую землю дна высохшего моря, не позволил башне раздавить его. Это оружие уже второй раз спасало его жизнь. Банник сморщился от боли, пытаясь двинуться. Все тело болело, грудь была сильно ушиблена. Банник был уверен, что сломал ребро.

Он осторожно выбрался из-под башни и встал, его трясло. В танк было попадание. Должно быть, башню сорвало. Возможно, кто-то из его людей еще жив. Он, шатаясь, обошел вокруг башни полукругом, ища их.

Тучи дыма и пыли, вздымаемые ветром, застилали поле боя, и вдруг Банник увидел… Остов «Неукротимой Ярости» горел, раскалившись докрасна, ветер раздувал огонь еще сильнее. Горючее пылало оранжевыми клубами пламени, смешивавшимися с бурей. Густой дым шел из башенного погона, треск взрывавшихся болтерных снарядов сливался с грохотом боя. Банник безмолвно смотрел на обломки первого танка, которым он командовал. Никто не смог бы уцелеть после такого. Его люди были мертвы.

Он еще немного подождал, пока его состояние придет в норму, в ушах перестанет звенеть и можно будет сосредоточить. Он не знал, что делать.

Он оглянулся. Позади была груда мертвых орков, почерневшие корпуса «Леман Руссов» и «Химер», охваченные огнем, песок вокруг них потемнел от масляных пятен. Дальше к тылу можно было разглядеть с трудом различимый силуэт танка Кеннерстона с пушкой, поднятой на максимальный угол возвышения, все еще стрелявшей фугасными снарядами по оркам.

Группа «Бета» была разбита, обескровлена засадой орков и прибытием их сверхтяжелых шагоходов. Похоже, что ее части смогли продвинуться лишь на несколько сотен метров дальше танка Банника, но теперь остатки оперативной группы отступали, снова приближаясь к нему. Люди и машины двигались мимо него. Сквозь пыльную бурю Банник мог разглядеть выгнувшуюся линию авангарда, танки и пехота которого держали фронт, пока главные силы Имперской Гвардии отступали.

Четыре «Леман Русса» стояли строем фронта, все они уже имели повреждения и стреляли из пушек, содрогаясь от отдачи всем корпусом. Позади них развернулся строй из шести «Химер», вращавших башнями, их мультилазеры сверкали вспышками выстрелов. Перед бронетехникой была развернута тройная линия пехотинцев из разных подразделений, их форма была так перепачкана пылью, что солдат невозможно было отличить друг от друга. Они повзводно стреляли в орду орков, то бежавшую к ним, то откатывавшуюся назад под их огнем, но каждая новая волна орков подходила немного ближе к имперской позиции. Далеко на левом фланге Банник видел неясно маячившие силуэты сверхтяжелых шагоходов, преследовавших кого-то, их орудия стреляли куда-то в бурю. С облегчением Банник разглядел пару горящих остовов шагоходов поблизости.

Шатаясь, Банник пошел вперед, и обнаружил, что он еще привязан к башне «Неукротимой Ярости» шлангом респиратора. Сам респиратор был разбит, и Банник понял, что дышит неочищенным воздухом пыльной бури уже Император знает сколько. Задержав дыхание, Банник вернулся к сорванной башне танка, и, немного покопавшись в песке, открыл корзину для вещей в кормовой части башни. Сморщившись от боли, он вытащил оттуда переносной респиратор и лазерный пистолет. Стянув с лица старую маску, Банник надел новый респиратор.

Он шел вперед, а мимо бежали люди, многие несли раненых товарищей, офицеры выкрикивали приказы, пытаясь не позволить отступлению перейти в бегство.

Из бури появилось лицо, искаженное паникой, обожженные руки вцепились в его форму.

- Вы идете не туда! Не туда! Оно приближается! – прокричал солдат и бросился бежать дальше.

Рыча моторами, мимо двигалась бронетехника. Башни, развернутые назад, изрыгали выстрелы, пытаясь прикрыть отступление. Земля задрожала, сквозь бурю и грохот боя послышался свист летящих снарядов и рев ракет «Мантикор». Для прикрытия отступления была затребована поддержка артиллерии.

К тому времени, когда Банник дошел до позиций пехоты и бронетехники, атака орков временно прекратилась, и зеленокожие снова исчезли в облаках пыли, поднятой бурей, их гигантские шагоходы ушли с ними. Гвардейцы стояли на позициях, тревожно оглядывая пустыню. Видимость снизилась до пары десятков метров. Банник, сгибаясь от ветра, шел по позиции, хватаясь за засыпанные пылью плечи и поворачивая к себе замотанные тканью головы в поисках знаков различия. Наконец он нашел гвардейца с лычками парагонского сержанта на рукаве – настоящая статуя из песка со стеклянными глазами.

- Где ваш старший офицер? – прокричал Банник. Вокс в респираторе забился песком, ветер выл слишком громко. Банник едва слышал даже собственный голос; здесь было еще хуже, чем внутри «Неукротимой Ярости».

Сержант кивнул на месиво разорванных кусков, засыпанных пылью.

- Все наши офицеры убиты, - сказал он. – Думаю, теперь старший вы, лейтенант.

- Как обстановка? – спросил Банник.

- Артобстрел отогнал зеленокожих, - сержант указал на кучу изуродованных трупов орков и людей, заметаемую песком. – Наши лазганы действуют плохо. Проклятая пыль отражает лучи, прежде чем они долетят до цели. Приходится стрелять с расстояния полсотни метров, а то и меньше, но, похоже, мы все-таки повыбили из них дух. Вот только если тот зеленоглазый басдак вернется, нам всем точно конец.

- Ты говоришь про шагоходы?

- Нет, - сержант покачал головой. – Они только прикрытие. У орков где-то здесь чертов титан. Против него у нас никаких шансов.

- Какие у вас приказы?

- Прикрывать отступление, отходить, когда придет приказ, - его глаза за желтыми стеклами очков выражали усталую покорность. Сержант явно не надеялся пережить этот день.

- Вокс-связь у вас есть?

Сержант покачал головой.

- Наши последний раз давно проходили?

Сержант устало пожал плечами.

- Минут пять назад.

Банник огляделся. Пара «Леман Руссов» - один тяжело поврежденный, без спонсона и со смятым левым бортом – с лязгом выехали из песчаной бури и прошли мимо, неповрежденный танк отстреливался, вслепую выпуская снаряды назад, в бурю. Банник ждал. Больше никто не появлялся, ни свои, ни противник.

Банник схватил сержанта и встряхнул, чтобы привлечь его внимание.

- Сержант! Я скажу вам, что надо делать. Вы и ваши солдаты садитесь на эти БМП – сколько войдет, - он указал на «Химеры» позади пехотинцев, все окрашенные в один камуфляж, но с эмблемами как парагонских, так савларских и атраксианских полков. – А эти танки прикроют ваше отступление. Через десять минут вы все должны покинуть позицию. Это приказ, понял?

Сержант кивнул, в его глазах появилась надежда. Банник подошел к первому из четырех танков, стоявших за позицией пехоты. Танки были из разных эскадронов, но все из 2-й роты. Сами танки были почти полностью боеспособны, но единственный лейтенант, командовавший танкистами, был убит, как и пятеро других членов экипажей.

Банник взобрался на борт первого танка. Танкисты мрачно посмотрели на него. Мертвый лейтенант по-прежнему сидел на своем месте в башне, в его груди зияла дыра, на лице застыло удивленное выражение. Банник указал на свои знаки различия и принял командование, никаких возражений не последовало.

Убрав мертвое тело лейтенанта 2-й роты с сиденья, Банник снял с него танковый респиратор и вокс-наушники, и надел их на себя. Он уселся на сиденье, пытаясь не замечать крови, пропитывающей его брюки. Ветер со свистом врывался в пробоину в башне – след попадания снаряда, убившего лейтенанта и превратившего командный модуль в обломки. Башенный люк был заклинен в открытом положении. Песок непрерывно сыпался в боевое отделение танка.