Александр Митич - Игра в поддавки
Артефактов не попадается, да мы их и не высматриваем. Когда очень торопишься, как-то не до них, самому бы куда не вляпаться. Но пуст лес, пуст и здорово попорчен, будто стадо бизонов прошло, хотя на самом деле поломанные деревца и взрытая земля – дело лап мутантов. Много их тут обитало… Твари жуткие, до чужого мяса охочие. Если бы не грядущий выброс, наши шансы пройти через лес прямо к Агропрому резко устремились бы к нулю.
Они и так не слишком велики, но на такие шансы уже можно ставить. Беда будет, если что-нибудь задержит нас в пути. Тогда останется только искать яму поглубже и пытаться переждать выброс в ней, считай под открытым небом. Тут-то яма и пригодится – закопать в ней оба наших трупа, если только найдется для них могильщик.
Под вечер мы добираемся до Агропрома, нервные и уставшие. До Первого взрыва здесь был шибко секретный НИИ «Агропром» – объект, по сути, военный, а чем в нем занимались, теперь уже никто не скажет. Ясно только, что не вопросами повышения урожайности зерновых и механизацией животноводства. До сих пор кое-где сохранились остатки забора с двумя рядами проволоки – колючей и сигнальной. Сразу вспоминается бородатый анекдот про мирный советский трактор и комбайн с вертикальным взлетом. Кудеяр божился, будто бы в Агропроме производилось бактериологическое оружие, а обширные подземелья под развалинами зданий НИИ использовались как хранилища боевых бацилл, – только я в это не очень-то верю, потому что в его версии все монстры, предпочитающие селиться в подземельях, из-за того и стали монстрами, что произошла утечка биологического материала. Глупости это. Бабкины разговоры. Бацилла или убивает человека, или нет, а делать из него монстра – кому это надо? Помнится, мы тогда чуть не подрались с Кудеяром, и все-таки я вынудил его признать: без влияния Зоны тут не обошлось. А Зона и без посторонних бацилл на многое способна.
Тихий-тихий вечер. Ни ветерка. Под незримой угрозой с севера все замерло и прижалось, деревья – и те, кажется, стали ниже. Развалины зданий занимают порядочную площадь, и я точно знаю, что подземелья под ними не пусты, – но нет ни звука, ни шевеления. Хоть бы ворона каркнула, так ведь и ворон нет. В Зоне почти совсем нет птиц, и я их прекрасно понимаю. Они вовремя смылись и не попали под Второй взрыв, а может, попали, но повымирали. Это к лучшему – не хватало нам еще крылатых мутантов.
С опаской поглядываю на север. Там по-прежнему тихо, но это, разумеется, ничего не значит. Выброс может начаться в любую минуту. Он может начаться завтра-послезавтра, так что нам нужен удобный подземный бункер, желательно изолированный, где можно провести до двух суток в относительной безопасности. Во время выброса тот умнее, кто глубже зарылся. Нутром чую, нам придется отвоевывать для себя подземное жизненное пространство у тех, кто считает его своей собственностью.
– Стой, – командую Вычету. – Ищем укрытие… Что? Говори яснее, не слышу, что ты там бормочешь.
– А у тебя бывают хорошие идеи. – Он в ответ.
Вот же сукин сын. Можно подумать, что я состою при нем в учениках, а не наоборот.
– Очень тронут. Можно сказать, польщен. А теперь заткнись и гляди в оба.
В прежние времена мне случалось иногда добираться до Агропрома, но ночевал я здесь всего-навсего один раз и хорошо запомнил ту ночевку. В Агропроме самая гадость – не аномалии, а мутанты. Мелкие злобные твари, обжившие подземелья, чувствуют себя в них как дома, а мы, значит, вроде татарина. Ну и ладно. Батыеву татарину палец в рот не клади, ну и у меня рефлексы схожие. Откушу и не поперхнусь.
– Внимание, «электра» на два часа…
Это случайная и к тому же хорошо заметная аномалия. Еще не хватало нам вляпаться в аномалию на территории Агропрома! Народ смеяться станет. Покойнику, положим, все равно, кто там над ним ржет, а пока живой – обидно.
Ближайшее к нам здание – длинное, как прокатный цех. Надо полагать, когда-то оно было четырехэтажным, а теперь оно двухэтажное с западной стороны и одноэтажное с восточной. Все, что торчало выше., сметено могучим ураганом, скручено, разбито и разбросано, но, если я что-нибудь понимаю во взрывном деле, это не результат воздушной волны. Такое впечатление, что над зданием ходил дистанционно управляемый торнадо, и вот ведь странность – здание он почти разрушил, а в крайнем правом окне на первом этаже уцелели все стекла. Они и сейчас целы, даже не запылились. Говорят, что по ночам в том окне иногда бывает неяркий свет, но чего не видел, о том не вру. Никто не знает, что там такое. Разумные люди туда не ходят и бить стекла не пытаются, а неразумные – пища Зоны, вечная дуракам память.
Не нравится мне это здание, но еще меньше нравится воспоминание о той, единственной моей ночевке в Агропроме. И я намерен осматривать все подвалы подряд до тех пор, пока не отыщу подходящий.
– Возьми фонарик. Будешь светить мне через плечо.
Карабкаемся на груду битого кирпича. Окно – конечно, не то. где целы стекла, а другое, на противоположной стороне здания – завалено до половины. Я наготове с автоматом. Остро жаль, что у нас с собой нет ящика-другого ручных гранат – я бы сперва швырял в любую дыру гранату, а потом уж совал туда нос.
Вычет светит мне через плечо и дышит в ухо – наверняка сам любопытствует, какие у этого дома потроха. На вид – ничего особенного. Квадратная комната. Один дверной проем без двери. Тряпье, дерьмо, кирпичная крошка и прочий мусор на полу слежались в ровный слой. Вроде безопасно.
Полаюсь чуть вперед – и вдруг понимаю, насколько мне не хочется лезть туда. Очень-очень не хочется. Нет писка в ушах от «шнека», нет озноба, а есть просто-напросто нежелание, большое и острое. Сдвигаюсь еще чуть-чуть вперед – и это ощущение становится непереносимым. Пихаю Вычета – назад давай, назад! – и сам отползаю на четвереньках. Весь в поту.
Спасибо Вычету за то, что не задает вопросов.
– Другое место поищем, – объявляю я, кое-как отдышавшись.
Мы обходим здание кругом. Нет, спасибо, в эти окна я больше не полезу. И туда, где мне уже довелось ночевать, тоже не пойду, разве что под угрозой сиюминутного выброса. Страшная это штука: в брюхо низким облакам бьет столб ослепительно-белого огня, и всякого, кто видит это, уже можно считать живым лишь условно. Ходит потом человек по Зоне, бормочет что-то… кукла ходячая, а не человек. Зомбак. А чаще просто помирает. По мне, уж лучше помереть, чем так… То же самое, если не смотрел на белый огонь, прятал глаза, но был относительно недалеко и не укрылся. «Относительно» – это почти до Периметра, куда помчалось лесное зверье. Бывает и так, что, попав под выброс, человек становится просто сильно тормознутым, оставаясь все-таки человеком, – и тут даже не скажешь, повезло ему или не повезло. Но это случаи редчайшие, что о них говорить. А вот дубли, они же шатуны, – явление более распространенное. Иной раз помирает сталкер, попав под выброс, а потом глядь – вновь ходит по Зоне и даже может наткнуться на свой труп. Копия. Причем она имеет нормальные, не выжженные мозги, только не помнит ничего из прошлого. Совсем без памяти. Сталкеры их боятся и предпочитают сразу отстреливать, военные тоже, а «свободовцы» и «долговцы» – нет, и это чуть ли не единственный пункт, в котором они согласны друг с другом…
Следующее здание я тоже бракую. Игнорирую и дыру в земле, наверняка ведущую в какие-то подземные лабиринты. Она мне просто не нравится. Зато небольшое приземистое здание, как видно, чисто технического назначения, нравится мне чуть больше… Опа! Единственный вход перекрыт «воронкой» – вон она разлеглась прямо на потрескавшемся асфальте, и воздух знакомо дрожит над темным пятном в ее центре. Молчи, «шнек», молчи, сам вижу… Гадина. Сволочь поганая. Не проскользнуть. Разве что прижимаясь к самой стене?..
Многие сталкеры по старинке пользуются гайками, некоторые глумливо перешли на болты, бугай Кипяток, которому не лень таскать лишний груз, отмечает границы гравиконцентратов тяжелыми свинцовыми грузилами, купленными в рыболовном магазине, один богатый турист швырял патроны, а сталкеры «Долга» кормят «воронки» любым попавшим под руку мусором, считая, что делают разом два хороших дела: обозначают аномалию и чистят Зону. Чудики. Разве ж ее вычистишь? Я предпочитаю традиционные гайки, изредка – японские метательные звездочки (не настоящие – дюралевая штамповка), а в таких случаях, как сейчас, нет ничего лучше гаечки на леске с пятикилограммовым усилием разрыва. Вдоль стены – пошла!..
У самой стены чисто. Гайка легла как надо. Теперь мы ее потянем за леску, потянем… Ползет гайка. Ползет, умница, в двадцати сантиметрах от стены, и ничего ей не делается. Так. Второй заброс – чуть подальше от стены. Гайка ложится как надо, зато леска делает петлю, и ее тут же хватает «воронка». Рывок – нет гайки, а в руке у меня обрывок лески. Ага, похоже на то, что вдоль самой стены все-таки есть проход – сантиметров тридцать, в лучшем случае тридцать пять. Хреново, конечно, но мне случалось просачиваться и не в такие щели. Стена, падла, бетонная, без выбоин, уцепиться будет не за что.
