Павел Данилов - Меценаты зла
Пираты приближались километр за километром, абордаж был неизбежен. Прыжок в гиперкоридор в течение получаса стал невозможным. Космические разбойники бросили «глушилку» – хитроумный компьютерный вирус, блокирующий на некоторое время возможность повторной активации «темного двигателя».
– Счастливчик, – сухо произнес начальник безопасности. – В дебютный полет получить дебют в бою.
– Главное, не схвати дебютную смерть, – нервно посоветовал помощник бортинженера, которого тоже отправили оборонять шлюзовой отсек.
На взлом системы стыковки у пиратов ушло еще десять минут. Не успели створки шлюза разойтись полностью, как Кирилл запалил с двух рук: из пистолета и лазерного ружья. Грудь и живот одного из пиратов превратились в развороченное и хорошо прожаренное месиво. Одна из пуль рикошетом попала в панель управления шлюзом и сбила коробочку взлом-компьютера. Нападающие успели выстрелить трижды, затем входные створки обоих кораблей быстро схлопнулись.
– Пиратский корабль отстыковался! – послышался из динамиков восторженный голос капитана. – «Темный двигатель» доступен для активации!
Начальник безопасности захохотал и похлопал Кирилла по плечу. Только Громов не смеялся. Перед глазами стояло искривленное от боли лицо человека, которого он убил. Так легко и так быстро. Будто комара прихлопнул.
С тех пор он не причинил никому вреда. И вот. За несколько дней он собственноручно отправил восемь душ в чистилище Черной Невесты.
Кирилл сделал три глубоких вдоха, наполняя кровь кислородом, и закрепил маску тонким ремешком.
– Подкрепление не требуется. С ситуацией справились – террористы захвачены, – сухо доложил Кирилл в пристегнутую к запястью мертвеца микрорацию.
Взяв вторую маску, он пошел к Жаку, включив фонарь поярче. Француз лежал на дне оврага и дышал через рукав. Лицо его посинело, но он оставался в сознании. Кирилл бросил ему маску, и Жак жадно схватил ее двумя руками, даже не обратив внимания на покалеченные пальцы. Через несколько минут кожа у него стала нормального цвета.
– Ты хорошо держался, – сказал Кирилл, даже не подозревая, настолько иронично это звучит.
– Ага, как бревно на дне оврага, – согласился Жак.
– Самое трудное – это убивать беззащитных, – подходя к бесчувственным водителям, сказал Громов. – Хочешь попробовать?
Звездолетчик выволок обоих патрульных из машин и положил рядом друг с другом. Жак ходил от трупа к трупу и качал головой. Кажется, он начинал уважать и бояться Кирилла не меньше, чем правительство Тайлы.
– Прикончишь их? Я пока вещи соберу. Курица, наверное, уже жарится.
– Там дрова выгорели, – ответил француз. Потом до него дошел смысл последней фразы. – Я? Нет! Как можно…
– Подумаешь, два раза на курок нажать, – пожал плечами Громов. Бравадой он пытался победить горечь от совершенных убийств. Яд несуразного раскаяния жег разум, и Громов мучился от него, словно от непроходящей оскомины.
Вроде все правильно. Они нападают, он защищается. Он – звездолетчик и крутой боец, выдержавший экзамены в спецшколе на Марсе, они – олухи, которые хотели быть поближе к правительственной кормушке. Но почему на душе так скверно? «Потому что приходится вести себя, как зверь. А зверем быть не хочется», – пришел ясный ответ.
– Переверни их на живот, заломи руки назад и застегни наручники, – сказал Кирилл. – Справишься? У тебя на все сборы пять минут. Нужно рвать когти.
Жак кивнул и принялся сковывать патрульных. Один из них забормотал, заставив француза ускориться. Громов собрал в кучу все оружие. В специальный карман формы опустился десятизарядный пистолет, в автомате Кирилл заменил обойму и аккумулятор. Оружие прибавило уверенности.
Выбрав еще один пистолет и укороченный автомат, он подал их Жаку.
– Это тебе.
– Я все равно не смогу никого убить, – покачал головой француз.
– Сможешь. Когда начнут убивать тебя. Я же смог…
Остатки оружия и патронов Кирилл забросил на заднее сидение патрульного джипа. Не выключая фонарь, он сбежал в овраг. Слив из кастрюли остатки воды, он засунул ее в сумку. Туда же опустились нож и топорик. Валяющийся на земле хлеб Громов обтер, обдул и положил рядом с кастрюлей. Не в том они положении, чтобы брезговать. Сумку с водой утащил Жак.
– Готов? – спросил звездолетчик, вылезая из кратера.
Жак ковырялся в двигателе джипа.
– Сейчас, топливную систему сломаю, – хмыкнул он, – пускай пешком чешут обратно.
Кирилл кивнул, одобряя действия спутника. Усевшись на пассажирское сидение, Громов бросил сумку в ноги. Через минуту рядом плюхнулся Жак.
– Биноклем разжились, – улыбнулся он, приставляя прибор к глазам. – Ни черта не видно.
– Инфракрасный диапазон включи.
– На, умник, я не разбираюсь.
– Поедем без фар. Сможешь?
– Я и не так ездил, – отмахнулся Жак. Голос звучал уверенно. Чувствовалось, что француз жаждет оседлать своего конька.
– Тогда вперед. Немного на восток, а потом строго на север, к Ламберту. Пора прощаться с этой гнилой планеткой.
– Проще на этом джипе выйти в открытый космос, чем украсть корабль.
– Не так это и тяжело. Нужно лишь пару лазерных систем для создания высокотемпературной плазмы, сверхтермостойкий кокон и килограммчик дейтерия с гелием-3. И все, джип в космосе.
– На Тайле шибко умных не любят, – глухо поведал Жак. – Они либо в правительстве работают, либо в научных лагерях батрачат, которые от тюрьмы не отличишь.
– Поехали, пророк. Я и так вижу, что меня на Тайле не жалуют.
Француз мягко стронулся и сразу набрал скорость до километров двадцати в час.
– Ближайшие метров пятьсот дорога, вроде, ровная, – положив бинокль на колени, сказал Кирилл.
– Дорога, – передразнил Жак спутника.
Кирилл пожал плечами и полез в сумку. Достав серо-белую тушку, он жадно вонзил в нее зубы.
– Я тоже хочу, – жалобно проговорил Жак.
– На дорогу смотри, – усмехнулся Громов с полным ртом. – Водитель.
– Все не сожри.
– Там еще десяток пайков этих бедолаг. Голодным не останешься.
Жак выдавил из себя улыбку, стоически принимая новое испытание судьбы. За последние дни он пережил больше, чем за все предыдущие тридцать шесть лет жизни. Сил бояться, переживать и думать не осталось вовсе.
Остались только ночь, руль с кнопкой газа и педаль тормоза.
Глава пятая
Что-что, а водить Жак умел. Кирилл подкармливал француза кусочками курицы, словно домашнего кота, прибежавшего на кухню. За час они проехали почти столько же, сколько преодолели за все это время пешком.
Джип с широкими колесами и антигравитационной подвеской скрадывал ямы и кочки. Иногда Жак притормаживал и объезжал овраги, густые кусты или каменистые холмики.
– Скоро светать начнет.
– Ненавижу рассвет, – отозвался Жак, поднимая левую руку с обрубками мизинца и безымянного пальцев.
– Волков не видно, – улыбнулся Громов, выбрасывая последнюю косточку от второй курицы.
– Не боишься, что они собак пустят?
– Любой идиот и без собак найдет наши следы, – отмахнулся Кирилл. – Нас спасает только то, что на базе ждут патрульных вместе с захваченными террористами.
– Это ненадолго, – вынес очередной вердикт Жак.
– Наслаждайся! Возможно, это последние полчаса спокойной жизни, – подбодрил звездолетчик. – Или вообще жизни.
– Водителем родился, водителем жил, водителем и умру, – пошутил Жак глухим голосом.
– Патриотично.
В этот момент темное небо стало еще темнее.
Кирилл поднял голову одновременно с автоматом.
– Дракон?! – спросил первое, что пришло в голову Кирилл.
Над ними летела огромная рептилия с десятиметровым размахом крыльев. Из крыльев уродливо торчали лапы, с тремя длинными пальцами. На удлиненном черепе, напоминающем затупленную кирку великана, блестели черно-красные бусины глаз. Кончалось непропорциональное тело коротким хвостом и близко посаженными четырехпалыми задними конечностями.
Жак резко крутанул руль, уходя из-под надвигающейся тени птеродактиля. Кирилл поставил лазер на непрерывный режим излучения. Стрелять громкими пулями не хотелось. Видимо, конструкторы оружия на Тайле не считали шум чем-то неудобным. Возможно, они даже специально оставляли его – для устрашения.
– Похоже, мы обидели хозяина этой птички, – сказал Громов и нажал на курок. Рептилия продолжала нестись на них, словно не чувствуя выжигающей силы лазера.
– Ее тоже, – ответил Жак, смахивая со лба крупные капли пота. Француз заново научился бояться.
Автомат в руках звездолетчика повторял движения птеродактиля. Стоило уродливому дракону снизиться или сдвинуться в сторону, как оружие тут же копировало маневр, словно между ними была невидимая пуповина.
