Алексей Селецкий - Нелюдь
– И у вас угонят? Но вы же… – Татьяна растерялась. – А магия? Можно же что-то придумать?
– Можно… было. Я же говорю – времена не те, – Олег
повернулся к рубке. – Вань! Помнишь, как у Ильи «десятку» раскулачили?
– А то! – донеслось из распахнутой двери. – Одна жестянка осталась, и ту еле нашли.
– Вот так у нас теперь, – старик снова посмотрел на реку. Потом обернулся к девушке. – На той машине столько всего понакручено было, что и я угонять не взялся бы. Мы и кузов-то нашли потом верхним зрением – светился, как лампочка. Зато тем, кто угонял – хоть бы что, словно и не заметили. Лет пять назад у них и мысль не мелькнула бы – именно к этой «тачке» подойти. Ноги мимо пронесли бы. А теперь сиди и гадай: то ли они просто к таким делам нечувствительные, то ли их, наоборот, только больше привлекло. Меняется народ, Татьяна, меняется. Раньше такого никогда не было – это я тебе не только за свою жизнь говорю, поверь. Ладно, – Олег Алексеевич махнул рукой. – тут мы сами виноваты. За что боролись, на то и напоролись, теперь плакать нечего. Лучше скажи, чего ты тут сидишь, а не с ребятами? Стесняешься?
– Стесняюсь, – честно призналась Татьяна. – Неудобно как-то.
– Это ты зря. Ну ничего, день впереди, познакомитесь, разговоритесь. Хотя шла бы ты к ним на корму. Послушала бы, о чем говорят, тебе на пользу пойдет. Привыкать пора, и для учебы неплохо.
– А можно, я в рубку пойду? Я на корабле в первый раз.
– Кора-а-абль! – усмехнулся Олег. – Ладно уж, иди, если Ваня не прогонит. Но тогда будет тебе задание: гляди по сторонам, и как заметишь что-нибудь интересное – сразу мне говори. Не только глазами гляди, понятно?
Романтическая рулевая рубка оказалась полутемной комнатушкой.
Даже коридором – примерно метр в ширину, меньше трех – в длину. С одного борта – дверь, и с другого – дверь. На передней стене три окошка – маленькое круглое посередине и квадратные, чуть побольше – по сторонам. Зато перед круглым окошком расположился самый настоящий штурвал: деревянный, с точеными спицами и рукоятками, поблескивающий какими-то золотистыми деталями. Небольшой, но настоящий, точно такой же, как на разных рисунках и «морских» сувенирах.
Вот только не стоял за этим штурвалом этакий «морской волк» в лихо заломленной фуражке и с дымящейся трубкой в зубах. За штурвалом вообще никто не стоял.
Сидевший на высоком табурете больше походил на слесаря из домоуправления, чем на капитана. Лысеющий мужичонка в сером засаленном ватнике, из-под которого виднелась не первой свежести тельняшка. Вместо фуражки капитанскую голову венчала изрядно повыгоревшая кепочка с еле различимой надписью «Речфлот». Морщинистые руки, увитые тусклой синевой татуировок, спокойно лежали на коленях.
Капитан не обращал внимания не только на появившуюся в рубке девушку, но и на реку. Дремал. Или делал вид. что дремлет. Тем не менее катер по-прежнему бойко вспарывал речную воду, уверенно бежал туда, куда было нужно. Или туда, куда он считал нужным.
Пока что, судя по всему, катеру хотелось уткнуться в камыши на приближающемся берегу.
До берега оставалось метров тридцать, не больше, когда Ваня решил вмешаться. Не очнулся от своей дремоты – просто лениво возложил правую руку на штурвал. Деревянное колесо чуть провернулось, и катер плавно отвернул от берега. Из желтовато-бурой стены листьев с истошным кряканьем поднялись две утки. Рука на несколько секунд крепко придержала штурвал и вернулась на привычное место.
– Не пугайси, – из под голубоватого козырька сонно блеснул
глаз. – Машинка вумная, сама добегить. Она по ентому маршруту дольше бегает, чем ты на свете живешь, и сама все знает. Ты лучше по сторонам поглядывай, как Олег велел.
– А вы что, тоже верхним зрением смотрите? – догадалась Татьяна.
– И верхним, и нижним. Когда захочу. А сейчас надобности нет. Я же говорю – машинка все знает. И я вместе с ней. Тут не город, тут проще. Там кто-нибудь под колеса нырнуть норовит, а на реке сейчас разве что моторка какая проскочит, так ее по шуму…
Ваня не договорил. На стенке возле его колена ожил какой-то серый ящик. Зашуршал, заскрипел, потом трескучим голосом произнес:
– «Ярославец» снизу у Черных Вод, ответьте «Волгонефти»!
Капитан моментально выхватил откуда-то серую трубку, похожую на телефонную. Поднес к уху, попутно приподняв козырек.
– «Волгонефть» – «Рубин»! Левыми расходимся!
– Понял, левыми! Ты, что ли, Вань? «Дозорный» сегодня где, не знаешь?
– Час назад стоял где всегда, за мостом. За старым. А что?
– Да ничего, – рация с присвистом вздохнула. – Должок есть, опять солярку шакалить будет. Ну, бывай.
– Бывай, – Ваня повесил трубку на место. – А так все было приятно…
– Это вы о чем? – не поняла Татьяна.
– Сейчас сама увидишь, – капитан поморщился, словно ему предлагали хлебнуть нашатырного спирта. Потом высунулся в дверь, обернулся к корме. – Прикройтесь, отмашка!
Что такое отмашка, Татьяна спросить не успела. Рука с синим якорьком легла на небольшой пульт, щелкнул выключатель. И тут же визгливый пронзительный скрежет ударил по ушам. Ввинтился, вошел в голову и там взорвался голубым фейерверком. Почему-то слева огней было больше.
Девушка моргнула, хотела потрясти головой – снова ударило и оглушило. Рубка побледнела и расплылась. Татьяна зажмурилась, потом все-таки открыла глаза. Все было нормально, только где-то над головой загудело, треснуло – и левый борт подсветило призрачным бело-лиловым светом, похожим на вспышку электросварки.
– Все, хватит с них, – капитан снова щелкнул выключателем. Вздохнул. – До чего, однако, противная штука. Сколько лет, а все не привыкну. Уже и защиту ставить пробовал… – Ваня махнул рукой и поудобнее устроился на своем табурете.
– А… что это было?
– Мелкие неудобства на наши… Гм-м, не головы, в общем. Во-он с той длинной бочкой расходимся, – козырек качнулся куда-то вверх. Татьяна машинально посмотрела на ближайшее облако, потом опустила взгляд к реке. Впереди, километрах в трех, и в самом деле виднелось какое-то довольно большое судно. – Видишь? Кроме радио, положено и отмашку давать – сигнал то есть, как расходиться будем. Лампа мощная, импульсная. То ли частоты какие-то совпадают, то ли еще что – по верху режет каждый раз, как ножом. Илья – и тот ничего не смог сделать, каждый раз сам закрывается. Не то чтобы опасно, но неприятно, – Ваня внимательно посмотрел на девушку. – Э-э, да ты и на себе проверила! Что, не успела прикрыться? Или не сумела?
– И то, и другое, – честно призналась Татьяна. – Как-то неожиданно все. И противно.
– Противно, – согласился капитан. – А что неожиданно… Эх, деваха, если бы все ожидать можно было! Ну ничего, научишься. Погоди, тут повнимательнее надо. Приплыли почти.
Катер прошел между двумя островками, несколько минут скользил вдоль небольшого обрывчика.
– Так, а теперь выйди-ка отсюда. Мешать будешь, – Ваня вскочил
с табурета, встал за штурвал. – Поди к Олегу, только сядь, не маячь. Мне обзор нужен.
Олег Алексеевич вяло приподнял голову, чуть подвинулся. Татьяна примостилась на железке, как кошка на заборе: вроде бы надежно, но и свалиться есть куда. Очень даже просто.
Особенно если этот забор выдергивать. Катер резко качнуло, повело куда-то в сторону. Двигатель заворчал чуть громче. Немного притих, пробубнил что-то еле слышно. Опять коротко прогрохотал, и вдоль борта сердито зашипела мутная пена. Новый рывок, и «ярославец» протиснулся в узкую – не развернешься – протоку. Почти сразу же над головой сомкнулся зеленый с золотом навес – деревья стояли у самой воды, и через протоку дотягивались не только тоненькие веточки, но и солидные узловатые сучья.
Водный коридор посреди леса повернул, еще раз, еще – и внезапно деревья раздвинулись. Почти сразу же нос катера покатился влево, заскрипел, чуть дернулся. Почти уткнулся в берег – глинистый откос с торчащими корнями и небольшими норками. За кормой забурлило, поплыли какие-то ошметки, стебли.
– Приплыли, – Ваня вышел из рубки, нырнул в люк. На корме зашумели, засуетились. Двигатель стукнул пару раз и замолчал.
– Что случилось? На мель сели?
– Нет, просто приплыли. Помоги-ка, сходню выдвинем, – Олег оживился, взялся за длинную доску с приколоченными поперечинами. – Вот так, на верх обрыва… Вот и хорошо! Кстати, задание мое ты так и не выполнила, так что получай наряд вне очереди.
Картошку чистить умеешь?
* * *Картошку почистили быстро. И мало ее было – а много ли надо на котелок ухи? – и чистить пришлось не в одиночку.
– Нечего тут армейские порядки вводить. Женщине мужик должен дарить наряды, а не назначать.
– Так то своей… – попробовала пошутить Татьяна и тут же
снова занялась картошкой: слишком уж свирепо блеснули очки собеседницы.
– Какая разница, чьей! Тем более, если чужая! А если
