Вячеслав Аничкин - Нифилим
– А как же Ева?
– Ева была создана после того, как Адам доказал свою пользу. Была взята самка примата, наиболее близкого к человеку по развитию и было взято вещество из ребра Адама для скрещивания. Получилась раса, способная к самовоспроизводству. Видите, Библия говорит только правду. В ней нет подробностей всех событий, но все остальное – чистая правда.
– Звучит убедительно. Но ведь есть еще змей, который дал Еве яблоко.
– Здесь все однозначно. Посмотрите на шумерские рисунки. На некоторых из них изображены переплетенные змеи. Как вы считаете, что это?
– Модель ДНК, – прошептал я, пораженный услышанным.
– Вот именно.
– Но почему тогда шумерская цивилизация погибла? – не сдавался Свенсен.
– Потому, что пересекающая планета погибла. Какой-то катаклизм. Я думаю, это огромный метеорит. Сейчас все астрономы знают, что между Марсом и Юпитером находится поток обломков, который как раз сейчас более всего приближен к Земле. Этот поток движется по своей орбите, напоминающей планетарную. Пересекающая планета погибла, а аннунаки, которые уже находились на земле, со временем умерли. Люди получили свободу. Но они не знали, что с ней делать. И начались войны. Шумерское царство постепенно раскалывалось на части, и было разрушено. Произошло то, что должно было произойти.
– Но… Книга… Как она сохранилась?
– Это выше нашего понимания. Мы слишком мало умеем и знаем, чтобы это понять. Но есть одна интересная вещь.
– Какая?
– Аннунаки обладали способностями, о которых мы можем только мечтать. Они могли переходить грань действительности и заставляли работать на себя неизвестные нам силы.
– А можно поконкретнее?
– Я такой же, как и вы, и могу только догадываться, но дед писал, что все это в будущем сможет объяснить математика.
– Как вы думаете, ваш дед случайно нашел книгу?
– Не знаю. Но она блуждает.
Я уже во второй раз слышал эти слова. По-видимому, в них был свой, особый смысл.
– Вы хотите сказать, что книга живет своей жизнью? – спросил я у Лири.
– В нашем понимании – да. Но мне кажется, что она создана таким образом, чтобы приносить своим создателям пользу и служить защитой…
– Позвольте, мистер Лири, – перебил его Стен. – Но если мы с вами запросто можем вырвать страницу и бросить ее в печку, то это как-то странно выглядит.
Мистер Лири задумался. Видимо, это не приходило ему в голову раньше. Но его замешательство продлилось всего каких-то нескольких секунд.
– А вы попробуйте это сделать.
Стен дернулся было в сторону книги, но вовремя остановился. Действительно. Открывать книгу ему не хотелось.
– Вот видите. Когда книга была неполной, мы запросто могли листать ее без всякого вреда, но когда она в сборе, нам даже не хочется ее трогать.
– Тогда возникает вопрос. Кто тот ненормальный, который осмелился вырвать последнюю страницу? – спросил я.
– Это тот, кто умеет с ней обращаться.
– Аннунак? – смело предложил Стен.
– Вполне возможно, – ответил мистер Лири. – Давайте подумаем вместе. Если из книги была вырвана последняя страница, то, что это может означать?
– Что? – хором спросили все мы, поддавшись общему порыву.
– Подумайте хорошенько. Что на последней странице, мистер Свенсен?
– Нифилимский алфавит…, – медленно ответил Свенсен и хлопнул в ладоши. – Браво, мистер Лири! Вы самая светлая голова, которую я когда-нибудь встречал. Это ведь все объясняет!
– Объясняет что? – спросил я.
– Все очень просто. Тот, кто вырвал страницу, не хотел, чтобы люди смогли прочитать книгу. В ней содержится слишком могучая сила, чтобы отдать ее в наши руки. Нифилимский язык отличается от шумерского. Этот кто-то хотел позаботиться о нас. Мы не настолько готовы, чтобы совладать с такими знаниями!
– Мистер Свенсен, – продолжил я. – Почему тогда страницу не уничтожили?
– Ответ на это, мистер Робески, я и сам хотел бы знать. Есть факт того, что книга нашла свою недостающую частичку. И как это ни прискорбно говорить, но мы всего лишь пылинки в этом деле. Мы выполняем свое дело и думаем, что поступаем по собственной воле.
Мистер Лири замолчал. Услышанное полностью меняло наше мировоззрение. Неужели мы исполняем свои роли в ранее кем-то, задуманном спектакле? Мы сделали свое дело и собрали воедино книгу. Мы с минуты на минуту готовы будем прочитать заветное слово, не зная даже, что нас ждет дальше. В чем истина? Где, правда?
У меня возник еще один важный вопрос.
– Если шумерские сказания говорят о том, что при помощи носителя мы можем попасть в страну Нибиру, то значит ли это, что мы попадем в прошлое?
Я поймал взгляд Стена, который, кажется, находился в полном замешательстве.
Мистер Лири вздохнул и ответил:
– Вы слишком много от меня хотите, мистер Робески. Я говорю вам только о своих умозаключениях. Я сказал бы так. Если книга перенесет нас куда-то, то это будет, скорее, параллельный мир, чем прошлое.
– Почему вы так думаете?
– Не знаю. Мне кажется, что это более вероятное развитие событий, чем путешествие назад во времени. Хотя я могу ошибаться.
– Что нас там может ожидать? – спросил Стен.
– Откуда я знаю? Я хочу только вернуть себе свои силы и все. Мне терять нечего. Если у меня ничего не получится, то это ничего не изменит. Поэтому мне абсолютно не страшно. Вот только хватило бы здоровья вынести все это.
В самом деле, сейчас Лири рисковал меньше всех. Даже Свенсен, с его пристрастием к спиртному, в случае неудачи, терял больше. По крайней мере, он мог прожить еще лет двадцать. А старик получал возможность поправить свое положение. Стен, с его бурлящим оптимизмом и тягой к тайнам, также обладал хорошим здоровьем и был обречен на долгую и веселую жизнь. Я прекрасно себя чувствовал с Алией и был доволен работой в своем магазине. Неизвестное начинало пугать.
– Через пять минут начинаем, – сказал Свенсен и я вышел из оцепенения.
Здравый смысл подсказывал мне, что не стоит ввязываться в эту авантюру. Но теперь я хотел знать правду. Если для этого мне предстояло рискнуть жизнью, то я был готов.
– Мистер Свенсен, а вы уже знаете, что будете говорить? – задал вопрос Стен.
– Да, я уже готов. Предлагаю всем положить ладонь правой руки на книгу.
Когда мы выполнили то, что он сказал, было ровно двенадцать часов. Мне передалось волнение всех присутствующих. В комнате воцарилась тишина. Ладонь Свенсена оказалась поверх моей, и я почувствовал, что она дрожит. Было видно, что он не решался произнести заветное слово. Прошла минута. Свенсен продолжал молчать. Внезапно он резко выдохнул, выпрямил спину и отчетливо сказал:
– Д-иль-мун…
Все посмотрели на него. Ничего не происходило. Книга по-прежнему была еле теплой.
– Это все? – тихо спросил я.
Свенсен поднял на меня взгляд и ответил:
– Да. Я сказал слово «Элохим» на нифилимском языке.
– А вы уверены, что правильно все сделали? – осторожно поинтересовался Лири.
– Конечно. Элохим – это бог по-арамейски, а Д-иль-мун – то же самое на нифилимском.
– Наверное, нужно все-таки открыть книгу, – сказал Стен.
Никому не хотелось этого делать, но это, видимо, было единственным способом заставить книгу работать.
– Хорошо, давайте это сделаем, – как-то странно протянул Свенсен, и мне показалось, что у него медленно закрываются глаза. Он попытался открыть книгу, но пошатнулся, и его пальцы схватили только воздух. Я инстинктивно дернулся в его сторону, чтобы спасти его от падения, но сам упал на колени, и моя голова показалась мне такой тяжелой, что я даже не смог посмотреть наверх. Справа от меня Стен уперся рукой в стену и начал тереть рукавом глаза. Мистер Лири охнул и свалился на диван, приняв неестественную позу. Я хотел что-то сказать, но рот мой открылся, не издав ни единого звука. Мы падали на пол, как подкошенные. Комната стала какой-то расплывчатой. Предметы, которые находились совсем рядом, теперь были недосягаемыми. Усилием воли я вытянул левую руку вперед, и она показалась мне неестественно длинной. Свенсен переполз в угол комнаты и там совершал какие-то бессмысленные движения руками и ногами. Он хотел подняться, но тут же валился обратно. Можно было подумать, что в нас оставили всю плоть, кроме костей и мы стали беспомощными слизняками. Внезапно у меня начала кружиться голова и я уже ничего не замечал. Мне хотелось только, чтобы картинка перед глазами остановилась, и можно было собраться с мыслями. И тут я почувствовал дикую боль. Как будто две раскаленные иглы воткнули мне в виски и от этого мое тело затряслось. Я лежал на полу и бился в конвульсиях. Воздуха катастрофически не хватало и мне показалось, что я задыхаюсь. Мне удалось лечь набок и свернуться в клубок. Так стало намного лучше, но внезапно меня окружила полная тьма. Только что, я был в освещенной комнате, а теперь я не видел даже собственного тела. Эта тьма была какой-то осязаемой. Я мог чувствовать ее плотность на ощупь. Создавалось впечатление, что и твердой поверхности подо мной уже не было. Где я? Где все остальные? Боль постепенно проходила, но я не знал, что мне делать дальше. Полная тьма. Я оперся обо что-то мягкое, похожее на песок и сделал шаг. Ноги проваливались по щиколотку в теплый сыпучий грунт. Еще два шага. Мне казалось, я двигался вниз. Вдруг я споткнулся обо что-то и упал. Послышались какие-то звуки. Это было похоже на тихий шелест прибоя. Повеяло морской свежестью. Это было мне сейчас очень нужно. Голова совершенно не хотела ничего соображать. Пространство, через которое я двигался, поддерживало меня. Идти было трудно, но своего веса я не чувствовал. Как в воде. Но это была не вода. Я был абсолютно сухим и свободно дышал. Странно было идти, не зная куда, и не видя ничего перед собой. Но удивительным было и то, что не было никакого страха. Какое-то состояние апатии и спокойствия. Как будто я попал в самое безопасное место на свете, где мне ничего не угрожает. Как в утробе матери. Тепло и надежно. Почему я не нахожусь здесь постоянно? Я ведь когда-то давно уже был здесь. Или мне это только кажется? И сколько это будет продолжаться? Мне сильно захотелось спать. Здесь было так уютно и тепло, что я захотел немного отдохнуть. Плавно засыпая, я невольно улыбнулся и откинулся назад. Мягкая темнота не дала мне упасть. Давно мне не было так удобно.
