Сурен Цормудян - Последние пассажиры
И вот теперь, он медленно брел обратно от своего дома на улице Седова. Записка висела на месте нетронутой. А на что он собственно рассчитывал? За три года ничего не изменилось. Отчего должно было измениться сейчас? Да… Возможно так и случилось. Они, его родные, пришли к этому дому однажды. Прочитали записку, и пошли к электродепо. А там их ждал этот убийца. А значит, там, среди этой груды одежды и вещи его жены и дочери… Он всех их убил…
Саныч держал велосипед трясущимися руками и жалел, что не убил Моряка. Что тот сбежал от его праведного гнева.
Впереди завал из обрушившегося дома. Знакомый завал, ибо маршрут этот он повторял регулярно. Саныч двинулся влево, чтобы обойти завал мимо покосившегося стояка крайнего подъезда, который еще стоял. Сзади послышался шорох. Кто-то шел по обломкам здания. Старик обернулся.
– Ты? – он узнал, кто появился у него за спиной. – Какого черта ты тут делаешь?
* * *Человек уже подходил к ограждению пожарной части. Его внимание привлек непривычно яркий предмет, торчащий среди веток сухого кустарника. Подойдя ближе, он заметил, что это журнал. Взяв его в руки, он понял, что это порножурнал. У человека заколотило сердце и задрожали руки, когда он взял его и стал листать. Вот это удачная находка! И откуда этот журнал тут взялся? Наверное, ветром принесло. Ах, как удачно принесло. Добычи в этот раз нет, но неудачу скрасят эти яркие страницы…
Он быстро засеменил к зданию пожарного депо.
А ведь это был не ветер. Именно человек пару минут назад сунул сюда, на пути следования этого незнакомца, журнал. И этот человек следил за ним, находясь всего в двадцати шагах, справа. Он следил за реакцией незнакомца на находку. Как тот часто задышал, и ошалело смотрел на фотографии в этом журнале. Как у того тряслись руки, и как тот облизнулся. Следивший за ним тоже облизнулся и перечеркнул свое бородатое лицо кривой ухмылкой.
* * *– Ну и сколько их уже нет? – Жиган нервно ходил по вагону, где была их трапезная.
– Часа четыре где-то, – Клим пожал плечами.
– Я не понимаю, куда и зачем они могли пойти? И что вообще за дела у него с этим Моряком? И с чего вдруг?
– А вы куда ходили? – Тихо спросила сидящая в углу Родька. Настроение у нее было подавленно полным непониманием того, что вообще происходит в последние дни.
– Так искали их, деточка. – Огрызнулся Жиган. – Я к супермаркету тому ходил. Клим по промзоне смотрел. Ваффен на крыше. Шум вокруг станции искал.
– Угу, – кивнул скинхед.
– А Щербатый где? – Клим посмотрел на своего товарища.
– Он до Мурзинки пошел.
– Далековато.
– Ну, потому его и нет еще.
– А может старый с моряком вообще в другую сторону пошли? – задумчиво проговорил Шум.
– Куда? – Жиган перестал ходить из стороны в строну и уставился на скинхеда.
– В сторону пожарки или электродепо.
– А зачем?
– Мне откуда знать.
– Ну ладно. Клим. Давай сходим туда. Поглядим. Я не верю Моряку и думаю, что он что-то задумал. Наверное, старик наш в опасности.
Клим поморщился. Ходить куда бы то ни было, ему вообще не хотелось.
– Я с вами, – подал голос Шум.
– Тут сиди. Ваффен на крыше. Девчонка вообще одна останется. Сиди тут и охраняй ее.
Родька медленно повернула голову и скептически посмотрела на Шума. Много он наохраняет если ему можно шнурки перевязать на посту.
– Да что я, нянька что ли? – возмутился скинхед.
– Пасть закрой лучше.
В холле станции послышался знакомый скрип велосипеда.
– О, а вот и Саныч пропащий! – Клим вскочил со своего места и первым вышел из вагона. Следом все остальные.
Это был не Саныч. На перрон станции вышел Щербатый. Выглядел он еще хуже, чем обычно. Лицо еще более мрачное и в глазах какое-то отчаянье. Оглядев всех вышедших ему на встречу взглядом, он вдруг разжал ладони и велосипед старика, что он катил рядом с собой, рухнул на пол.
– Саныча убили, – выдохнул он.
* * *Человек в камуфлированной куртке торопливо вошел в подъезд пожарного депо и собрался, было уже подняться по лестнице, не отрывая взгляд от голой девицы на обложке журнала, как вдруг до его сознания дошла запоздалая мысль, что тут что-то не так. Он с трудом оторвал взгляд от вожделенной картинки и осмотрелся. Дверной косяк на входе был разбит. Тряпье что свалено в углу кто-то ворошил. Человек осторожно свернул журнал в трубочку и, запихав за пазуху, вытащил из-за пояса топор. Осторожно подошел к выходу. Осмотрел дверной косяк. Взглянул на ржавую легковушку, что стояла рядом, на улице. С ней тоже было что-то не так. Бензобак открыт, но он и раньше был открыт. Просто в горловине бака торчала голова куклы. А ведь ее не было. Кукла эта валялась среди того тряпья, что кто-то разворошил. А теперь ее башка торчит из пустого бензобака. Он подошел к машине. Стал медленно ее обходить и, вдруг с другой стороны корпуса выскочило что-то черное. Он не успел занести топор. Сокрушительный удар по голове отправил его в нокаут.
* * *Старик лежал на груде обломков разрушенного здания, распластав руки и уставившись мертвыми глазами в пасмурное небо. Вся грудь залита кровью. Он больше не выглядел столь грозно. Он был просто мертв. На лице какая-то гримаса. Смесь удивления и боли. Щербатый, Клим и Жиган смотрели на него какое-то время. Потом Жиган стал осматривать тело. Осторожно раздвинул разрез на свитере в области раны.
– Прямо в сердце, – проворчал он.
– Неужели Моряк? – вздохнул Щербатый.
– Погоди. – Жиган извлек из кармана куртки плоскогубцы, которые всегда были при нем как один из необходимых во время обыска различных зданий инструментов. Затем стал ковыряться в смертельной ране старика.
– Ты чего делаешь? – Клим поморщился.
– Да погоди ты. – Жиган добрался до застрявшего в сердце Саныча лезвия ножа и, зацепив плоскогубцами, извлек наружу. – Вот чем его убили. Знакомое перышко, да? – Он показал лезвие своим спутникам.
– У нас у всех такие ножи, – пробормотал Щербатый.
– Ну да. У всех. – Кивнул Жиган. – И у всех рукоятки подписаны. Проблема в том, что у этого ножа рукоятка отломилась. Нож столовый. Не очень крепкий. Хоть и острый и длинный.
Клим извлек из кармана свой нож.
– Как видите, мой на месте и рукоять целая и подписанная.
– Мой тоже. – Жиган показал нож. – Щербатый. А твой где?
– Дома. – Тот пожал плечами. – А к чему этот вопрос? Ну, ведь ясно, что это Моряк сделал.
– А ты ведь только что сомневался. А теперь настаиваешь? Не странно ли? – Жиган усмехнулся.
– Я что-то намеков твоих не понял. – Нахмурился Щербатый.
– Да ладно. Пойдем на станцию. Будем думать. Если это Моряк, то он может вернуться за своим барахлом.
– А как же Саныч? – Щербатый развел руками.
– А он идти не может. Он немного не живой, если ты не заметил.
– Но его похоронить надо.
– Ты тут лопату видишь поблизости? Да и ему это уже не надо. Тут вокруг в руинах несколько миллионов человек, которых так никто и не похоронил. Так что пошли.
И они двинулись на станцию. Щербатый грустно посмотрел на мертвого старика, вздохнул, и пошел следом.
* * *Очнувшись, он обнаружил, что руками и ногами прикован наручниками к спинкам койки. Его сразу охватила паника. Ведь раньше это он приковывал так людей и он-то знал, что ждало этих людей. И что теперь будет с ним? Он повернул голову. Рядом, скрестив руки на груди, стоял человек в военных штанах, тельняшке и черной шинели. Бородатое, но молодое лицо со следами свежей драки и залитое йодом с одной стороны. Он швырнул ему на живот тот самый журнал.
– Кто ты? – прохрипел человек.
Стоявший рядом Моряк ухмыльнулся.
– Меня больше интересует кто ТЫ.
– Послушай… Послушай… Зачем ты меня приковал? А? – торопливо и со страхом в голосе заговорил незнакомец. – Ну, зачем? А? Отпусти, а? Зачем ты?
– Как ты думаешь, зачем?
– Я… не знаю… ну зачем? Кто ты?
Моряк улыбнулся.
– Кто я? – он склонился над своим пленником и четко произнес, – ЛЮДОЕД.
12.
Щербатый долго бродил вокруг места убийства Саныча, припарковав скрипучий велосипед возле тела. Он сосредоточенно втыкал штыковую лопату в грунт, ища наиболее подходящее место для могилы. Трудно было не согласиться с доводами Жигана, что мертвому уже все равно. Но и чистым перед совестью быть хотелось. Саныч был нужным человеком. Нужным для них для всех, оказавшихся в этом поезде, когда по Петербургу ударили две ядерные боеголовки. И, как позже оказалось, когда по всему миру ударили тысячи боеголовок. Сейчас Щербатый думал, как бы сложилась его судьба, не окажись в тот страшный миг он рядом с этим, теперь уже мертвым, стариком. Наверное, еще хуже. Он был, слаб в самоорганизации. По сути таковым был и Клим, хоть и крепкий с виду. Жиган? Тот возможно выжил бы и без Саныча. Но авторитет старика признавал и он, а это что-то значило. Шум? Этого забили бы первые попавшиеся выжившие гости с юга уже за его берцы с белыми шнурками и висевший на шее жетон с черепом и надписью 14/88 с обратной стороны. Про растерянного юношу Ваффена и перепуганную девчонку вообще можно не говорить. Да и те, кто жил на станции с ними и погиб либо умер в разное время, наверняка протянули дольше именно благодаря Санычу. Старик заслуживал, чтобы его похоронили по православному, а не оставили бродячим собакам.
