Рина Грант - Астронавты. Пленники Сумитры
Глава 6
– Какая полиция? – Вильсон облокотился на свой рабочий стол и посмотрел снизу вверх на Илью. – Где ты их видел? Вся верхушка сбежала на первых же кораблях.
Веки его покраснели, щеки ввалились на посеревшем лице. За сутки эвакуации начальник охраны постарел на двадцать лет. Илья подтянул стул для посетителей и опустился на него. Вильсон покачал головой:
– А ты и поверил, что они за Купол не выбирались? – он усмехнулся. – Сейчас дети такие пошли… масок не носят, шляются где попало. Нужно идти искать. Но людей у меня нет, ты уж прости.
Илья не ответил. Вильсон не мог сказать ему ничего, что он уже не услышал от Эйлы. Он и из дому-то сейчас ушел, чтобы вздохнуть спокойно и не видеть ее поджатых в ниточку губ.
– Я не за этим, – повторил он. – Я просто подумал…
Илья оглядел офис аварийки. Все пространство вдоль стен было заставлено обшарпанными аппаратами, в том числе дальней связи. В офисе горели лампы. Брезжило утро. Всю эту ночь Илья, велев Эйле не выходить из дома и сидеть на телефоне, бродил по улицам с фонариком. Звал Тимура. В модулях зажигался свет, кое-где открывали окна, выглядывали, но, взглянув на его лицо, ничего не говорили. Тимура никто не видел. Он пропал из городка. Илья взял у Вильсона казенный мини-транспортер и на нем объехал все окрестности от старого поселка до самого комбината – дальше мальчишке пешком не уйти. Внедорожник и сейчас стоял снаружи, заляпанный по самые окна желтоватой грязью.
– Я подумал, может, по связи объявить, – сказал Илья. – Наверняка его кто-то видел.
Вильсон с сомнением посмотрел на него. Перевел глаза на аппарат.
– А что дети говорят, которые с ним были?
Илья задержал дыхание.
– Говорят странно. Они никого не видели. Кира ушла, потому что ее позвала мать. И двое других за ней. Но я всегда говорил Тимуру: никогда не оставайся один, всегда держись остальных: куда они, туда и ты с ними. Не понимаю, почему он решил сделать по-своему в этот раз.
Вильсон с сочувствием смотрел на него. Илья не знал, куда спрятаться от этого взгляда. Он, он сам виноват во всем.
Вильсон подошел к огромному, во всю стену, окну, за которым висел непроницаемый утренний туман. Он протянул руку и выключил свет. В офисе настала зыбкая ранняя полутьма.
– Я объявлю, – сказал он. – Ты мне дай его описание, приметы.
– А сам не помнишь? – Илья полез в карман, достал мятую бумажку, исчерканную дрожащей рукой Эйлы. Расправил ее на столе, пробежал глазами. Вроде она ничего не забыла.
Вильсон усмехнулся.
– У меня детей нет. Для меня они все на одно лицо. Хотя твой Тимур особенный… У парня есть авантюрная жилка. – Он подошел к Илье, хлопнул по плечу. – Я не удивлюсь, если он сам выпутается из передряги.
Он взял из его рук бумажку, прочитал. Кивнул.
– Иди. Я зачитаю. Мне все равно в эфир выходить.
– Зачем? – тускло спросил Илья, соображая, что же теперь ему делать. Он продумал все свои действия до этого момента, до разговора с Вильсоном. А что теперь? Возвращаться домой к Эйле? Слушать ее мрачное бурчание – якобы сама с собой, но явно для его ушей?
Со стула подниматься не было сил. Хотелось остаться в кабинете Вильсона на весь день.
Вильсон вернулся к столу, опустился в вертящееся кресло. Крутнулся вправо, где примыкала к рабочему месту консоль управления. Потыкал в сенсорную панель, набирая комбинацию.
– Горожане организовали Совет Спасения, – сказал он вполголоса. – Они решили послать сигнал бедствия. Кто-нибудь, может, откликнется.
Илья усмехнулся.
– Кто? Инопланетяне на летающих тарелках? В этом секторе Космоса все корабли принадлежат Обществу Соцразвития. Сама Сумитра и мы вместе с ней принадлежим Обществу Соцразвития. Раз уж они решили нас оставить, никто на помощь не придет.
Вильсон посмотрел на него исподлобья. Усмехнулся.
– Я им хотел об этом сказать. Но они, по-моему, сами все понимают. Просто хотят дать оставшимся видимость надежды.
Он помолчал, облокотившись на стол, сжав голову в черных лапищах. Наконец поднял глаза на Илью. Помедлил.
– С самого начала не надо было строить поселения на Сумитре. Шутка ли: комбинат, тысячи человек, всех обустроить и прокормить! Это Общество наверняка уже прокляло сто раз эту свою затею с комбинатом. От него одни убытки…
– Им виднее, – рассеянно ответил Илья. Но Вильсон уже поднялся, нервно зашагал по офису. Остановился перед Ильей, заглянул ему в глаза:
– Когда авария эта была, десять лет назад, семьям погибших они так ничего и не выплатили – слишком много их было! Нескольких выживших положили на консервацию, да только их пришлось в конце концов утилизировать, потому что никто искусственное поддержание жизни оплатить не мог!
Илья вскинул на него глаза:
– Этого я не знал, – тихо сказал он.
Вильсон развернулся, резанул ребром ладони вдоль горла:
– У меня этот комбинат вот здесь сидит! Эх, знал бы, когда сюда устраивался…
– Автоматизировать комбинат, и дело с концом, – механически ответил Илья, соображая, по какому маршруту лучше ехать искать Тимура.
– Если бы! Автоматика там не потянет, а то давно заменили бы вахтовиков на роботов. На добыче соображалка нужна, человеческие мозги, а они нынче не окупаются! – Вильсон замолк, уставился на бумажку с приметами Тимура и шевелил губами, готовясь зачитать ее в эфире.
Илья поднялся, но взмахом руки Вильсон остановил его.
– Смотри-ка, – заметил он уже другим тоном, – а я и не знал, что у Тимура шрамы от стреляных ран. Это как же его угораздило?
Илья забрал бумажку у него из рук, просмотрел. Эйла дотошно описала расположение каждого шрама.
– Там же, где его отца убило, – он вернул бумажку Вильсону. – Он чего-то не поделил с людьми Донора. На Боксе. Они за то пытались похитить Тимура… да нарвались на Булата. Тимура он от них вытащил, а сам погиб.
Вильсон не ответил. Оба помолчали.
– Бедный Тимур, – наконец выговорил начальник аварийки. Илья кивнул. Вильсон кинул на него быстрый взгляд.
– Ты куда сейчас? – Вильсон искоса посмотрел на него.
Илья сжал зубы. Момент слабости прошел. Он точно знал, как ему действовать дальше.
– Составлю маршрут, поеду искать.
Вильсон помедлил.
– Карты есть? Если подождешь десять минут, я тебе скину.
– Вот за это спасибо, – Илья поднялся. – Я пока зайду к Мартине. Вдруг она что-то слышала…
Вильсон тяжело поднялся и принялся рыться в распечатках.
– Вряд ли она чем поможет. Только разбередишь. Ее Лили ведь уже десять лет как пропала. И они тоже искали…
– Может, все-таки что-то вспомнит. Попробуем действовать вместе.
Вильсон с сомнением посмотрел на него и пододвинул к себе микрофон.
* * *В комнате было темно. Где-то капала вода. Пахло лекарствами и восстановленным воздухом. Гудел трансформатор.
Голова у Тимура раскалывалась. Во рту стоял металлический, похожий на кровь привкус. От жесткого матраца ныли все кости. Он не дома: это-то он сразу понял. Дома пахнет по-другому, и отец вечно что-нибудь напевает. Хотя, может, он тоже спит…
Он хотел позвать отца – и тут вспомнил. Отца не было. Отец давно умер.
Тимур чуть двинул шеей – и виски пронзила боль. Нет, резких движений делать нельзя. Он осторожно вернул голову в прежнее положение и принялся думать. Где он может быть, если не дома?
И тут в мозгу как будто щелкнуло, и все вернулось: люди в космопорту суетятся, кричат друг на друга, они с тетей Эйлой стоят в углу, она его прижимает к себе и смотрит на скатывающуюся с эскалатора толпу огромными глазами. Прижимает его к себе все крепче, Тимуру уже больно, а она ничего не чувствует…
Наверное, уже началась эпидемия. Поэтому они все тут лежат. Это изолятор. По ногам побежали мурашки от неподвижности – захотелось дернуть ступней, согнуть коленку. Тимур напружинил ногу и попытался сбросить одеяло.
Нога не двигалась.
Тимур попытался приподнять руку – но не мог даже сообразить, где она и как лежит. Он не чувствовал собственного тела. Еще раз Тимур попробовал шевельнуть шеей и толкнулся виском в жесткую стенку. Он что, в шлеме? Неужели уже закончился кислород?
– Эй, – тихонько позвал он, но из горла, стянутого болью, вырвался хрип. Тимур попытался облизать пересохшие губы и не смог двинуть языком. Весь рот занимала какая-то гладкая металлическая штуковина, и горло тоже было перекрыто – дышать можно, но сглотнуть нельзя и говорить тоже никак. Сердце заколотилось, хотелось подскочить на кровати и вопить, пока не прибежит тетя Эйла. С ним бывало такое раньше, после гибели отца.
Борясь с паникой, Тимур распахнул глаза, но ничего не увидел. Вокруг него стояла тьма. Сердце забилось о ребра, воздуху не хватало. Может, он умер и его похоронили заживо?
Но паникой можно только навредить, сказал он себе. Усилием воли Тимур заставил себя расслабиться. Главное – сохранять хладнокровие. Он выберется из могилы, даже если придется рыть землю ногтями.
