Георгий Савицкий - Поле боя - Севастополь
Капитан Орлов еще более снизился, и теперь «Су-24МР» мчался почти что над гребнями волн. Вода позади него вскипала от мощных вихрей турбулентной спутной струи. Лицо летчика под кислородной маской и забралом светофильтров было сосредоточенным: короткими, рассчитанными до миллиметра движениями он управлял ударным самолетом, пилотируя его на грани возможного. Сейчас малейшая неточ-
1 РЭБ — радиоэлектронная борьба.
ность, малейшая ошибка неминуемо могла привести к гибели.
— Минута до цели, — штурман-оператор старший лейтенант Иван Луговой сверился с показаниями навигационно-пилотажного комплекса.
— Понял. Проверка аппаратуры.
Штурман пробежался пальцами по тумблерам и кнопкам, на контрольных панелях зажглись зеленые огоньки.
— К работе готов. Доворот влево десять.
— Понял, доворот влево десять, — капитан Орлов отклонил ручку управления влево и двинул левую педаль. «Су-24МР» накренился в развороте. — На боевом, работаю.
С ревом и грохотом русский бомбардировщик-разведчик «Су-24МР» пронесся над американскими и турецкими кораблями. Благодаря сложному маршруту, полету над Крымскими горами с огибанием рельефа местности и сверхмалой высотой подхода к цели в сочетании со сверхзвуковой скоростью «Су-24МР» появился над кораблями НАТО совершенно неожиданно. Уже когда русский бомбардировщик оставил корабли «вероятного противника» далеко за высоким акульим хвостом вертикального оперения, вслед ему развернулись зенитные пушки и направляющие ра-кег. «Вулканы» грозно прокрутили блоки стволов, но русских летчиков этим не запугаешь.
Капитан Игорь Орлов об одном только пожалел: что у него на подвеске контейнеры с разведывательной аппаратурой, а не противокорабельные управляемые ракеты Х-31А. В этом случае корабли были бы уже атакованы, а головной эсминец однозначно потоплен. Хваленая система «ИДЖИС» хоть и предупредила корабельные боевые расчеты, но те все же запоздали с принятием решений. Так русские воздушные бойцы в очередной раз переиграли бездушную американскую технику.
— Штурман, все зафиксировал?
— Так точно, — довольно пробурчал в кислородную маску Иван Луговой. Несмотря на то что скорость «Су-24МР» при пролете над кораблями НАТО составляла более полутора тысяч километров в час, разведывательная аппаратура нового поколения уже зафиксировала все, «что положено».
— Я — 571-й, цель обнаружена и разведана. Выполняю повторный заход.
Русский бомбардировщик накренился в широком развороте, отойдя на значительное расстояние от корабельной группировки НАТО. Игорь Орлов планировал выполнить еще несколько заходов на корабельный ордер, чтобы потрепать «янкесам» и туркам нервы, а заодно и уточнить полученные разведданные. Он справедливо полагал, что такой прямолинейный разведывательный полет русского бомбардировщика активизирует зенитные корабельные комплексы, а записать их рабочие параметры было бы большой удачей.
— Командир, у нас гости, — предупредил штурман-оператор.
— Понял, наблюдаю.
Со стороны солнца, прячась в его лучах, к ним подлетела пара истребителей «МиГ-29» с сине-желтыми кругами на крыльях и золотыми трезубцами на двойном вертикальном оперении. «Горбатый «МиГ» серии 9-13 шел в сопровождении «спарки» «МиГ-29УБ». Оба истребителя пристроились по бокам русского «Су-24МР» и покачали крыльями, продемонстрировав подвесные баки и ракеты ближнего боя на пилонах.
Игорь продолжал вести бомбардировщик прежним курсом, а украинские истребители сопровождали его, впрочем, не делая никаких попыток пересечь его курс или еще как-нибудь помешать русскому военному самолету. И только когда «Су-24МР» лег на боевой курс, украинские «миги» резким отворотом ушли в сторону.
— Я — 571-й, выполняю повторный заход. На боевом.
— Аппаратура работает нормально, — доложил штурман-оператор.
Теперь пролет над американскими и турецкими кораблями русский «Су-24МР» выполнял на гораздо меньшей скорости, поэтому и данные, полученные разведывательной аппаратурой в подвесных контейнерах, оказались более точными.
— Разворот вправо пятьдесят.
— Выполняю.
Внезапно накренившуюся в пологом развороте крылатую машину потряс сильный удар. Первая мысль — американцы запустили по самолету зенитную ракету! Но предупреждения об облучении не было, да и летчики не заметили дымного хвоста от пуска. А между тем захлебнулся и остановился левый двигатель, бомбардировщик потяжелел, стал плохо слушаться рулей, его все больше стало затягивать в крен. Стрелка указателя оборотов, тахометра, поврежденного двигателя стремительно упала к нулю. На приборной панели зажгись зловещие красные и желтые аварийные индикаторы. «Отказ левого двигателя. Пожар. Отказ системы управления», — бесстрастно вещал речевой информатор.
Экипаж отчаянно боролся за жизнь своей крылатой машины. Штурман врубил систему пожаротушения, и из специальных форсунок в поврежденный двигатель хлынула пена. Одну за другой он переключал основные самолетные системы на дублирующие. А в это время Игорь Орлов отчаянно пытался «вытянуть» бомбардировщик из гибельного крена. У него ничего не получалось, «Су-24МР» перестал слушаться управления.
На принятие решения оставались доли секунды.
— Я — 571-й, пожар в двигателе, отказ системы управления. Катапультируюсь! Квадрат 12-47, прием всем, кто меня слышит!
А самолет уже был неуправляем, грозя каждую секунду свалиться в штопор.
— Штурман, приготовиться к катапультированию!
— Есть!
— Пошел!!!
Полыхнули пиропатроны, грохнул на мгновение взрыв, унося из погибающего самолета по пути спасения катапультное кресло вместе с доверившимся его объятиям хрупким человеком.
Ну, теперь и самому пора.
Ноги убрать с педалей, поставить на подножки кресла. Спину держать прямо, иначе двадцатикратная перегрузка сломает позвоночный столб, словно спичку. Захлопнуть откинутый перед этим щиток светофильтров. Руки рефлекторно обхватывают красные держки стреляющего устройства катапульты, большие пальцы отжимают тугие клавиши предохранителей — рывок!
За сотые, и даже тысячные доли секунды до того, как сработает стреляющее устройство катапульты, выполняется целый ряд процессов, гарантирующих безопасное покидание самолета и спасение летчика. Во-первых, специальные заряды подрывают все секретные приборы и системы, так сказать, «с гарантией». Во-вторых, специальный гироскопический прибор «запоминает» и записывает текущую высоту, скорость и пространственное положение самолета по отношению к горизонту. Пиропатроны вышибают створку люка. Опускаются на кресле специальные разбрасыватели рук и ног, фиксируя тело спасаемого «летуна». А потом уж под сиденьем катапульты срабатывает стреляющее устройство, вышвыривая катапультируемое кресло К-ЗбДМ в небо.
Но и это еще не все. Попадая в поток, кресло не начинает вертеться волчком — этому препятствуют выпускаемые автоматически стабилизирующие штанги небольшими парашютиками, которые выходят по бокам от заголовника. Гироскопический прибор, «запомнивший» летные параметры при покидании аварийного «борта», ориентирует кресло строго вертикально по отношению к горизонту. Если высота мала, включаются дополнительные пороховые ускорители, уводя катапультное кресло со спасаемым в нем летчиком на безопасную высоту для раскрытия парашюта. Распускается купол, уложенный в заголовнике кресла, и пилот приземляется уже самостоятельно.
Но и это еще не все, волшебное кресло и на земле или на воде сослужит спасенному летчику добрую службу. Ведь под сиденьем находится герметичный контейнер с НАЗ — носимым аварийным запасом. Там — надувная лодка, аптечка, еда, вода, сигнальные ракеты, дымовые шашки, набор для выживания. И самое главное — аварийная станция «Комар-2М», которая в автоматическом режиме будет передавать координаты места падения и сигнал SOS.
* * *
Вскарабкавшись со второй попытки на свою оранжевую надувную лодку, Игорь Орлов перекрестился — жив! Теперь, пошарив взглядом по водной глади, увидел метрах в двухстах еще одну оранжевую лодку.
— Ваня!!! Лугово-о-ой!!! — вне себя заорал летчик.
Из другой лодки тоже послышались крики, значит,
штурман жив. Игорь достал небольшое пластиковое весло и погреб навстречу другу.
— Ты как, живой? — спросил летчик своего друга, когда расстояние между лодками сократилось до нескольких метров.
— Да, я в порядке. А ты?
— Норма, — коротко кивнул Игорь Орлов. — Как Думаешь, что с самолетом случилось?
— Наверное, птица, — пожал плечами Иван Луговой.
— Да, вполне вероятно — чайка какая-нибудь. Они ведь часто кружат возле кораблей, подъедаются отбросами с камбуза. И до берега сравнительно недалеко...
— Как думаешь, нас уже ищут?
— Конечно, только вот найдут ли... — Игорь Орлов с тревогой посмотрел на низкие облака, стремительно заволакивающие небо. Поднялся ветер.
