Олег Бондарев - Кремль 2222. Тушино
– Я их двоих увидел и назад попятился, потом что‑то в стену врезалось, я так и не понял, что, – пояснил Игорь. – Ну и я к окну пошел поскорей, надеялся, что они до меня не доберутся… а оно вон как вышло!
– Так а что же с этим случилось, со вторым? – рассматривая мертвеца, задумчиво пробормотал Дмитрий.
Игорь скользнул взглядом по стене, удар в которую и побудил его к бегству, и с удивлением обнаружил на ней огромную кровавую кляксу.
– Слушай, а не могли двое шамов задраться из‑за чего‑то? – хмурясь, спросил светловолосый дружинник.
Дмитрий проследил его взгляд и неопределенно пожал плечами:
– Да черт его знает… Может, и могли. Но как он его в стену так? У него ж тельце видел, какое? Ветром сдувать должно…
– Так, может, он его это… ментально. Силой мысли, то есть, швырнул в стену и – насмерть…
– Да как‑то это… сомнительно, – признался Дмитрий. – Против тебя сил у него не хватило, а против собрата – хватило?
– У тебя есть объяснение получше?
Вместо ответа Дмитрий вдруг подлетел над полом на полметра и со всего размаху врезался в стену головой.
– Агрх! – рявкнул дружинник.
– Дима! – воскликнул Игорь, не понимая, что происходит.
Вдруг он увидел, что в конце коридора стоит крохотная фигурка – похоже, это был еще один шам. Дмитрий отлетел в сторону и снова устремился к стене. Удар вышел такой силы, что бедняга‑разведчик тут же потерял сознание: перепачканная кровью голова упала на грудь, веки к этому моменту уже были опущены. Однако шам не собирался останавливаться на достигнутом и снова швырнул разведчика в стену, будто тряпичную куклу. На размышления времени не оставалось, требовалось действовать быстро, пока проклятая тварь окончательно не размозжила дружиннику череп. Игорь вскинул руку с пистолетом и принялся жать на гашетку. Он стрелял до тех пор, пока в обойме не закончились патроны, и даже потом еще рефлекторно несколько раз спустил курок. Потом рука с пистолем бессильно упала, и Игорь бросился к раненому товарищу, упал на колени рядом с ним и принялся хлопать по щекам. Дмитрий не подавал признаков жизни. Облизав пересохшие губы, разведчик проверил пульс, затем наклонился к самому рту товарища, надеясь почувствовать слабое дыхание.
Ничего.
«Мертв».
Он медленно отпустил голову Дмитрия, и она запрокинулась назад, ударившись затылком об пол. Но дружиннику уже было все равно. Игорь с трудом поднялся и, слегка повиливая, устремился к телу убитого мутанта.
Третий кровопийца тоже был из «недоразвитых», с одним‑единственным третьим глазом, но, судя по всему, куда сильней сородичей, которые погибли первыми. Судя по трупу шама, все пули дружинника нашли цель, но разве это могло примирить разведчика с тем фактом, что Дмитрий погиб?
– Игорь! Дмитрий! Вы где? – услышал дружинник голос Захара.
– Тут мы! – отозвался светловолосый разведчик.
Секунду спустя из комнаты показался десятник, а следом за ним – еще двое дружинников, Богдан и Мрак. Все трое остановились у тела обезглавленного шама, потом Захар повернул голову и увидел труп Дмитрия. Брови его взлетели на лоб. Он поднял взгляд на побратима:
– Неужто…
– Да, – угрюмо ответил Игорь. – Добрался до него, шам проклятый…
Захар, рассматривая покойного собрата, шумно выдохнул:
– Надо ж… Первая серьезная преграда, и тут же мы одного теряем…
– Себя‑то не кори, – подойдя к мертвецу, посоветовал черноволосый Мрак. Он был до того смуглый, что редкие седые пряди воспринимались как нечто чужеродное, постороннее, будто тополиный пух, нежданно‑негаданно свалившийся ему на голову. – Свезло нам, что шамы зеленые были совсем и, похоже, не слишком умелые, а то бы они и Игоря расплющили, и Дмитрия, и до нас бы потом добрались.
– Твоя правда, – нехотя согласился Захар. – Да только от нее не легче.
– Туман расступается, – сказал Богдан, дружинник с роскошными пшеничными усами.
Остальные трое воздели очи на собрата. Разведчик стоял у окна и смотрел наружу.
– Похоже, прав ты был, Захар – они его, сволочи богомерзкие, и нагнали, – произнес он, не поворачивая головы.
Десятник с дружинниками подступили к товарищу и уставились на дымку, которая прямо на глазах растворялась в воздухе, постепенно открывая взорам разведчиков обшарпанную улицу и стоящий напротив дом. Из его окна, как стало видно буквально полминуты спустя, завороженно наблюдали за исчезновением тумана Миха и еще несколько кремлевских бойцов.
– Надо похоронить по‑божески и двигать дальше, – сказал Захар и, повернувшись, пошел обратно к трупу.
Игорь встретился взглядом с Михой, и тот кивнул юному дружиннику. Разведчик кивнул в ответ и пошел к десятнику. На душе было погано.
«А ведь если бы я не позвал его сюда, шам бы до него не добрался… – подумал Игорь, с тоской глядя на мертвого разведчика, над которым склонился Захар. – Расправился бы со мной да и успокоился… Хотя…»
Он посмотрел на пистолет в своей правой ладони. Несмотря на то, что патроны давно закончились и огнестрел стал, по сути, бесполезен, пальцы разведчика до сих пор судорожно сжимали его рукоять.
«Дружинники все равно сбежались бы на звук выстрела, а тут бы их уже ждали два разозленных шама… Кто знает, сколько в таком случае было бы жертв? Я точно был бы мертв. Но то я. А когда другой умирает за тебя…»
Внезапно ему на плечо легла чья‑то рука. Игорь вздрогнул от неожиданности и оглянулся: это был Мрак.
– Не кручинься, – сказал черноволосый дружинник. – И себя не кори. Что у вас с побратимом за привычка такая – что бы ни случилось, себя во всем винить?
– С детства так пошло, – грустно улыбнулся Игорь.
– Мы все знаем, на что идем, – серьезно произнес Мрак. – Смерть рядом ходит, нет‑нет да и заберет кого‑то.
– Казалось, что сейчас – меня.
– А, видишь, как вышло? Значит, везучий ты, в рубашке рожденный, как говорят. А Дмитрий не просто так погиб – он нам дорогу расчистил, свободен теперь путь. Верно я говорю, Богдан?
– Верно‑то верно, – подтвердил усач. – Да вот только Димке‑то от твоих слов не легче. Царствия небесного ему.
– Светлая память… – зажмурившись, пробормотал Мрак.
– Давай прежде его тело камнями обложим, чтобы твари всякие кости не обглодали, – угрюмо сказал Захар. – А уже после попрощаемся.
Все согласились.
– Эй, что вы там встали? – донеслось снаружи. – Путь свободен, можем ехать…
– Димку шам прикончил, – отозвался Мрак, повернувшись лицом к окну.
Говоривший заохал:
– Надо б похоронить как‑то…
– Уже и возимся! Давайте тоже помогайте, Захар говорит, надо камнями обложить, чтоб муты тело не трепали…
– Верно говорит…
Большим числом управились быстро. Смахнув со лба пот, Игорь уставился на груду кирпичей, под которой теперь лежал труп убитого дружинника. Далеко не всегда нынешняя Москва предоставляла возможность достойно попрощаться с погибшим собратом. Куда чаще приходилось наблюдать, как очередное порождение Зоны проглатывает твоего товарища, того, с которым ты еще полчаса назад делил хлебную корку или девок обсуждал. После боя ты пытался вспомнить, как это случилось, и не мог – ведь не успели челюсти той прожорливой твари сомкнуться, как на тебя уже нападала другая, все еще голодная и оттого злая, как черт.
Сейчас же все было по‑другому. Не было полчищ мутантов, которые перли из всех щелей, сливаясь в единое серо‑черное море. Был один‑единственный дружинник, которому Игорь уже никогда не сможет вернуть Долг Жизни.
И было самое настоящее прощание – без спешки, сердечное, искреннее и неторопливое. Игорь подошел к груде камней последним. Зажмурился ненадолго, пожелал земли пухом и, шмыгнув носом, побрел за товарищами.
В мозгу его пульсировала одна‑единственная мысль:
«Под теми камнями должен лежать я, а не он».
Казалось бы, злоключения первого игоревского рейда должны были закалить юного дружинника, но он по‑прежнему не мог привыкнуть к смертям товарищей. Наверное, потому, что, несмотря на печальный опыт, ему по‑прежнему было всего девятнадцать. Москва 2222 вынуждала взрослеть быстро, но не все могли легко привыкнуть к ее беспощадному ритму.
Захар вот, например, до сих пор не смог.
Иначе как объяснить, что у их десятника тоже предательски блестят глаза?
Глава 2. Старые раны
– Ну же, о Великий! У тебя обязательно все получится! – подбадривал Рупор.
Громобой одарил его красноречивым взглядом, но ничего не сказал. Возможно, потому, что давненько не чувствовал себя настолько беспомощным. Наверное, с самого детства.
Лоб нейроманта блестел от пота, дышал бородач тяжело и часто. Ему следовало решиться, но он до последнего оттягивал роковой момент.
