Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин
Барлога выразительно посмотрел на Заура, тот с пониманием кивнул, и они оба, в четыре руки поймали любопытного пса на химок.
– Фы чего тфорите, кунаки?
– А ну нюхай след, сволочь провокаторская! Нюхай и говори, кто сюда заходил, как пропал Михаил Николаевич, куда его потащили?
– Я же шайтан, а не охотнисья собак-к-к… Хфост отфинчифать на надо, я фсе понял и уше фесь готоф помось! Раз, дфа, три…
Ахметка честно принюхался к остывшей попоне, потом поймал след до выхода из пещеры, оттуда к ближайшим кустам и уверенно доложил:
– Это федьма Кушкафтар!
– Повтори, – потребовал Василий.
– Отногласая федьма Кушкафтай, пофторяю.
– Я почему-то плохо запоминаю ваши имена. Заурчик, душечка, а это кто?
Первокурсник выхватил кинжал прежде, чем понял, что, собственно, делает. При желании, да и без оного, Барлога мог легко затроллить любого, исходя из самых добрых побуждений. И не потому, что у него дурное воспитание, нет. Просто вежливость на Кавказе и вежливость в Калуге это, мягко говоря, не самые сопоставимые вещи. Учитывайте, господа-читатели…
– Василий, – буквально пересиливая самого себя, после короткого выдоха, на всякий случай еще и досчитав до десяти, напомнил господин Кочесоков. – Это та самая ведьма, которую вы своими эротическими фантазиями выгнали из леса. Видимо, она вернулась, и вот…
– Месть отвергнутой женщины, – краснея, пробормотал студент-второкурсник, ероша кудрявые волосы. – Я ничего такого уж и не думал себе, право. Но ладно. Ахметка, кунак ты наш лопоухий, где теперь искать старушку? Веди нас!
– Прям фот счас, што ли? – откровенно зевнул пес, с наслаждением укладываясь на освобожденной попоне. – А дафайте приляжем, отдохнем, расслапимся, но с утра мы фсе, друшно, как…
Ему в нос уставились стволы двух пистолетов, одного ружья и острие противокольчужного кинжала.
– Ой, ой, ой, фсглятите тока, какие мы фсе сердитые! Проблем-то…
В общем, после короткого расследования оказалось, что коварная одноглазая ведьма поджидала своего часа в засаде, мигом украла то, что плохо лежит, но можно вкусно приготовить, а потом дала деру через лес до ближайшей столетней сосны. Где и ушла с добычей в большущее дупло. Типа, вот как-то так.
– Я ему не верю, – заранее предупредил студент Кочесоков, прекрасно отдавая себе отчет, что маленькому шайтану вообще больше никто не верит, просто других вариантов нет. – Что значит ушли в дупло? Как туда вообще можно уйти? Он нам врет.
– Дак и проверить недолго, – казачка не задумываясь подхватила пса на руки и одним мощным, едва ли не баскетбольным броском запустила им в дупло. Ахметка исчез.
– Наши следующие действия? – лихорадочно потер ладони Василий. – Будем туда Зауркой кидаться?
Старый казак вопросительно выгнул бровь в сторону побледневшего первокурсника, но тут из дупла показалась довольная собачья морда:
– Лезем фсе наферх, тут проход. Федьма даже не скрыфается, не ферит, што ее найдут.
– А лошади как же, дедуль? Нешто мы их на ночь в лесу бросим?
– Есть идея, – вскинулся молодой человек, вытащил из-за пазухи черкески шмат осиновой коры и попробовал прожевать кусочек. – Шурале, шурале, за тобой первый долг! Мамочки, дрянь-то какая-я… горько…
– Это он нам? – с надеждой вскинулся Барлога, фривольно подмигивая Татьяне, но валявшаяся в стороне мохнатая коряга вдруг выпрямилась во весь рост.
– Никто, ты звал меня?
– Звал, – отплевываясь подтвердил первокурсник, пока все остальные вжались спинами в ствол той же сосны, на всякий случай ощетинившись острыми шашками. – Есть дело, нам нужно отлучиться, так вот не присмотришь ли за лошадьми?
– Мы лесные духи, э, – подумав, кивнул шурале. – Умеем заботиться о животных. Я знаю, э, где ваши остались кони. Идите смело, и да сопутствует вам удача, э!
Татарский леший углубился в чащу, а наши герои, даже не дав самим себе времени на вдох-выдох-опомниться-перекреститься, друг за другом полезли в дупло. И фактически сразу же провалились в другой, волшебный мир. Не сказать, чтобы сказочно-прекрасный, скорее наоборот, но тем не менее. Это Кавказ, тут возможно всё и всякое…
Меня разве что сбивали с панталыку некоторые детали. Например, Заурбек Кочесоков говорил, что за дуплом был розовый лес, зеленое небо, оранжевые облака, а под ногами дорога, вымощенная желтым кирпичом. Практически как в той же стране Оз, ну или в край что-то очень похожее.
Его старший товарищ, прямо наоборот, уверял меня, что неба не было вообще, потому что вышли они в пещере, пол был стеклянный, отполированный до блеска, а стены вокруг словно бы жили своей жизнью, подобно движущимся картинам Джорджа Полака. Интересно было бы послушать точку зрения деда Ерошки и его внучки, но не с ними мне довелось ехать в купе…
– Это дрефний лес, прародитель всех лесоф на Кавказе! Мы назыфаем его Мамбери!
– Чего «бери»?
– Мамбери, – пояснил другу первокурсник, и Вася понятливо заискрился синей аурой.
– Что ж, – старый казак посмотрел на лопоухого кабана-секача с впечатляющими бивнями и прежним собачьим хвостом, – Давай ужо, свинина сутулая, веди нас до той ведьмы. Как ее бишь кличут-то?
– Кушкафтар, – напомнил всем Заур, поправляя огромнейшую, метр на метр, папаху на затылке. – Запомнили?
– Я запомню, – сдвинула брови Татьяна, и они срослись у нее над переносицей в одну синюю линию. – Буду знать, что на могилке написать.
– Хочу и себе такой травы, – объявил Барлога, горстями ссыпая в карманы фиолетовый с серебряными проблесками песок. – Этот ж надо, как нас всех тут плющит…
На самом деле, скорее всего, никто из них ничего не выкурил, не вдохнул и не проглотил, просто волшебные миры редко бывают предсказуемы, и каждый рассказчик вольно или невольно, от всей широты души, на свой собственный вкус добавляет красок, ароматов, историй.
А уж откуда и как кто черпает вдохновение, вопрос дискуссионный. Тут уж каждому свое, и лично я никого не осуждаю. Эдгар По – пил по-черному, Льюис Кэрролл – курил разные смеси, Кафка – уходил внутрь себя, а Гоголь просто был сказочник от бога…
Видимо, придется немножечко объяснить, хотя обычно все читатели и так все знают. Так вот Мамбери (у него есть с десяток других имен) – это лесное божество, покровитель волков и других хищников в горах Кавказа. На одном месте не сидит, вольно перемещается лесными массивами от Чечни до Грузии или от Дагестана до Причерноморья.
Многие считают, что при встрече с человеком Мамбери принимает облик огромного волка, но есть и авторитетное мнение, что любые места, где ступала лапа горного божества, становятся чародейными, потому твориться там может всякое. Богам, вообще, закон не писан. А уж древним тем
