Андрей Круз - Эпоха мертвых. Москва
– Решил, кто пойдет? – шепнул Сергеич.
– Давно решил. Мы с тобой вдвоем и пойдем. Васька пусть со Шмелем остается за стрелка и для связи. Один Шмель может от преследования и не оторваться, а вдвоем это уже реально. А мы пойдем.
– Согласен. Здесь численность не нужна. Нечего всех подставлять. Взять пластита побольше, сколько унесем, гранат для растяжек и так, ну и «девятки» с глушителями.
– «Монка» у нас еще одна осталась. – добавил я. – Где-то в тоннеле может пригодиться.
– Надо взять. – согласился Сергеич.
– Понять бы, что в этой самой бойлерной сейчас делается… – пробормотал я.
Это и было главной трудностью в планировании. У нас не было второго шанса. После того, как мы доедем туда, мы откроем свое присутствие противнику, и тогда нам ничего другого не останется, как действовать по плану. Но при этом мы не знали, что происходит в этой самой бойлерной, куда нам как раз и нужно. А если там все развалилось, например, а на нужном люке в полу лежит этот самый бойлер весом в пару тонн или больше. Что тогда? А «бардаку» там задерживаться несподручно, уничтожат его. Весь план построен на быстроте и наглости. Не будет быстроты – не будет успеха.
– Там вход в тоннель какой?
– Люк в полу. Затем ступеньки-скобы вниз, метров на пять. Потом еще решетка.
– Оттуда тоннель прямой?
– Нет, дважды загибается. Не прострелишь.
– Еще входы в него есть?
– Настоящих нет. Только на электростанции, втором заводе – да и все.
– Узости есть?
– Хватает. Поэтому лучше бы нам много на себе не тащить. И проволоки для растяжек побольше взять.
– Это точно. Ваську посажу сейчас запалы точить, пусть штук десять без замедления сделает.
Растяжки из «эфок» нам очень даже пригодится могут, отсекать погоню, если такая случится. Есть у меня еще пара идей с сюрпризами, но надо будет заняться созданием готовых изделий, некогда будет в такой ситуации ДШ отмеривать и пластит развешивать.
– Сергеич… а свет то в городе есть, интересно?
– А что? – не понял он вопроса.
– Если военные удерживают реакторы, то электричество есть наверняка. А если оно подается по тоннелю, а мы там что-то взрывать начнем… лучше нам в нем жить оставаться. Расстреляют как вредителей, если к ним доберемся, и похвастаемся, что это мы пробки вывернули.
– В тоннеле сразу видно будет. Там лампочки сигнальные есть, каждые двадцать, что ли, метров. Если красненьким горят – значит под напряжением.
– Ага… Хоть за это спасибо. Ладно, наблюдаем.
Еще через час мы увидели «водник», сопровождаемый КамАЗом, в котором сидело человек двадцать в обычном военном камуфляже, в основном среднего возраста или младше, на уголовников не слишком похожие. Такие, кстати, были с эсбэшниками в Вяльцево, мы по ним тоже пострелять успели. А потом у них нашли документы гуиновские. С собой привезли или здесь, из разгромленных зон забрали?
А ведь точно, пристроили вертухаев к карательному делу. Куда их еще девать? Они им жизнью обязаны теперь, и немало их тут было. Другое дело, что как воякам грош им цена, это вовсе не спецназ, я еще в перестрелке у камышовского моста это понял, но все равно, их много, и они вооружены.
Вооружены стандартно, никаких наворотов, вроде тех, что у эсбэшников. Обычные АК-74, военные камки «лес», со складов явно, даже шлемы старого образца, стальные, без чехлов, крашеные в защитный колер. Но есть и ПКМ у них, насколько мне видно. Поставили на плоскую крышу грузовика, направив вперед.
Машины исчезли за поворотом дороги километрах в пяти от нас, затем все затихло. Но активность наблюдалась в нескольких домах. Расположение противника мы уже выявить успели и на кроки нанесли, но я старался разглядеть, нет ли где черной или другой фармкоровской формы. Именно они для нас особо опасны.
Ближе к вечеру с востока подъехал БТР-70 и закатил прямо в тот самый пролом забора, куда мы собирались прорываться. Вильнул пару раз вокруг столбов, затем сдал задом в узкий проход между двумя административными зданиями, закупорив его почти наглухо. А затем из чрева бронетранспортера через верхние люки выбралось семь разношерстно одетых людей с оружием, которые поднялись по пожарной лестнице сразу на третий этаж здания. Остроумно! А с земли до этой самой лестницы не дотянешься. Нет… не так, лестница еще и опускается.
И действительно, после того, как все поднявшиеся исчезли в окне, к которому от лестницы шел небольшой деревянный помост, та приподнялась. Теперь даже если мертвяки, которые, кстати, появились поблизости, залезут на броню, лестница будет для них недоступна. А придет время грузиться в машину, и отстрелять их прямо из окон проблем не составит.
– Крупняк у них на крыше. – заметил я край ствола с пламегасителем, торчащий из-за края крыши.
– Он самый. ДШК еще, заметил?
– Ага, ДШК. Откопали где-то.
– Откопали, или подарили им на день рождения – меня мало колышет. А вот нам его вполне достаточно будет, если под жопу нам очередь загонит. Как молочный пакет прошьет. И под огнем нам от него уходить метров пятьсот-шестьсот по прямой, задницей к нему. Слепой, и тот засадить сумеет.
– Он за парапетом крыши расположен. – сказал я, продолжая рассматривать огневую точку. – Там какое-то дополнительное усиление есть? Как думаешь?
– Нет. – не совсем уверенно ответил Сергеич. – Нет, нет. Смотри… Какая длинна ствола у ДШК? Ну не длинней «Утеса», верно?
– Наверное. Даже короче на вид кажется. – пожал я плечами.
– Ну, вот теперь сам прикинь, насколько он виден из-за парапета. К тому же он на треноге, опоры вперед торчат…
– Точно. – согласился я. – Как все было, так и осталось.
Парапеты крыш в таких кирпичных домах хрущевской эпохи, в жилых ли, или в административных, выкладывались всегда в один кирпич. Им тепло хранить не надо, это просто для безопасности, чтобы случайно вниз не упасть. Бандиты заморачиваться усилением не стали, для неопытного человека даже токая стенка из силикатного кирпича кажется надежным укрытием. Хотя, она даже против ПК не тянет, не говоря уже о крупном калибре, вроде нашего башенного КПВТ.
– Ствол насколько задирается в башне? – спросил я Сергеича.
– Ну ты и спросил. Я что, помню, что ли? – удивился он. – С училища об этом не задумывался.
Он помолчал с минуту, вспоминая, затем кивнул сам себе с удовлетворенным видом:
– От минус пяти до тридцати градусов. Надо же, помню еще. А ты, войска, разведка, блин, почему не помнишь ни хрена?
– У нас бээмпэшки были, ни одного бэтээра. «Бардаки» были, в инженерной разведке, но фактически их на списание прислали, так что не интересовался.
– Ага, верно, отмазка у нас всегда найдется. – «поддержал» меня Сергеич. – А что задумал?
– Да вот что… – я показал ему направление на дом с ДШК на крыше. – Сюда он стрелять не сможет. А если хорошо рванем, то через две минуты будем там, и сразу пойдем налево. Они вниз из ДШК стрелять сразу не смогут, но у них все же сектор лучше. Так?
– Лучше, верно. Если брать наши тридцать градусов, то огонь сможем открыть… примерно от того бетонного забора, не раньше.
Я тоже точкой открытия эффективного огня полагал начало длинного серого забора, исписанного всякими паскудными надписями.
– А они нас накроют раньше, метров на двести. – завершил мысль Сергеич.
– У нас РПГ есть и есть «мухи», так? Если мы, свернув на эту улочку, метров с двухсот дадим двумя гранатами прямо в самый верх парапета, что будет?
– Если и не зашибем, то залягут. Мало не покажется, однозначно.
– Верно. А нам хватит этого времени, чтобы проскочить на рубеж открытия огня и из КПВТ состричь их пулемет вместе с расчетом. Дистанция будет такая, что промахнуться невозможно.
Сергеич еще немного поводил биноклем, затем кивнул.
– Годится. Должно сработать. Раз уж рассчитываем на наглость, то такой маневр достаточно наглый. Остается проблема с бэтээром в проулке. Если он там останется, если в нем экипаж, и если он успеет открыть огонь вслед.
– А по нему сразу две «мухи» отстреливаем. Прямо разложенными на броне пристроим четыре штуки, авось не рванут, пока туда гнать будем. Сразу после поворота две в коробочку, выбрасываем, и еще две в крышу.
– Хорошо. Так и сделаем.
– Надо по бойлерной разобраться. Разведать ничего не получается, туда пойдем наугад. Как будем действовать?
– Схему достать?
– Я ее и так наизусть помню. Не надо бумажками белыми даже здесь мелькать, мало ли кто сюда таращится?
– Два километра, не меньше.
– Да и черт с ним. Все равно. Пуганая ворона куста боится. Что по бойлерной?
– А что по бойлерной? – переспросил Сергеич. – Тут уже как повезет. Наружных повреждений я не вижу. Не думаю, что кто-то там специально внутри все ломал. Люк там самый обычный, даже если и подняли, то за ним решетка. С виду – вход в канализацию, лезть никто не станет, как я думаю. Только насрать могли из любви к искусству.
