Владимир Ильин - Напряжение растет

-То, что обитает под кроватью.

-Зачем?!

-Сейчас оно пойдет и спасет моего брата, - через зубы произнес Федор. – Пойдет и спасет! Иначе я уничтожу его самого!

Тварь дернулась под сжавшейся рукой со вспыхнувшими перстнями и простонала несмазанной петлей.

-Мать не спас! – Ударил мальчик ее второй рукой, уже открыто плача. - Только посмей! Не спасти! Максима!

От каждого удара Тварь съеживалась в размере, на последнем уже уступая Федору ростом.

-Там еще Артем, - ворохнулся в Свете вассальный долг и тут же был погашен заботой об опекаемом. - Федор, не надо. Ты не успеешь. – Увещевала его она, нервно поглядывая на мрак. – Они справятся раньше, чем ты добежишь.

-У того, что живет под кроватью, много обличий. – Протер Федор щеку, оставляя кровавый развод от пальцев. – Вырасти крылья! – Ударил он монстра.

Тварь поспешила преобразиться, формируя туманные кожистые плоскости в десяток метров каждая. И седло для пилота.

-Артема не тронет, - решительно произнес мальчишка. - Я пойду с ним.

-Стой! А я? – Растерялась Света.

-Вот, - спохватившись, одной рукой выудил Федор мышку из внутреннего кармана.

-Охраняй Лучинку.

Девушка, словно сомнамбула, приняла мышь и прижала руку с питомцем к груди.

Федор подхватил с травы жемчужный браслет и пару перстней, а мгновением позже небо в вышине стало еще чернее от взлетевшей к облакам тьмы.

-Так не пойдет, - встряхнулась Света.

Положила мышку в оставленный Максимом пиджак, зацепив ниткой пуговицу пиджака и часть конструкции из проволоки на Лучнике. Впрочем, если захочет – перегрызёт и ее.

-Если умная, останешься здесь, - закусила девушку губу до крови и с тоской посмотрела в сторону чащобы. – У тебя хоть выбор есть.

Девушка в бело-сером платье рванула в сторону леса.

Где-то там, в лесу, верхушки деревьев тронул первый порыв ветра начинающейся грозы.

Глава 30

Три широких шага между отпечатками огромных лап, выдох. Не нужно вспоминать обратный путь, искать в памяти приметные деревья или считать повороты. Дорога лежала вдоль следов, по рукотворным просекам лабиринта. Лес такую тушу принять не смог, никакие хитрые тропы не вместят этого зверя.

"-...ставьте парус, ставьте парус", - куплет нехитрой песни из детства забирает выдох.

Скоро, совсем скоро будет цель. Потому что оттуда уже раздается разъярённый рев, прорываясь сквозь тревожный шепот ветвей, раскачиваемых ветром.

Тревога передалась и мне. Много ярости в медвежьем крике, гораздо больше, чем там оставалось врагов.

-Заберу Пашку, и сбежим, - поделился планами с широким деревом, замершим перед последним поворотом.

Рука отдыхала на шершавой коре, дыхание восстанавливалось, а я осторожно выглянул за поворот.

Широкая поляна, гораздо больше той, на которой нам довелось ночевать. Метров триста в ней, достаточно для винтокрылой машины, замершей у дальнего края. И более, чем достаточно, чтобы вместить сказочное противостояние.

Рвали синий купол черные когти, пытаясь пробраться к горлу четверых бандитов за защитной. Их должно было быть шестеро, но силуэты двоих видны на траве поодаль, сломанные медвежьей лапой, втоптанные ногами в землю.

На остальных внезапности не хватило, и теперь оставшиеся огрызались куда как уверенно, тесня магического зверя, в бешенстве полосующего волшебную преграду.

Раз за разом бил по медвежьей шерсти огненной кнут, закручиваясь вокруг тела и сжимаясь до медвежьего стона, пока не распылялся искрами со звуком лопнувшей струны. Громко щелкали короткие автоматные очереди, в упор всаживаемые двумя бандитами из под защиты щита, взлохмачивая густую шерсть на теле зверя, тревожа и раздражая его, не давая обратить внимание на нечто более важное, что Артем в зверином обличии видеть не мог, и отчего мне отчаянно захотелось его окликнуть. Земля под медведем чернела и стремительно становилась все более вязкой, с каждой секундой все неохотнее отпуская лапу. Вот уже она проваливается на пять сантиметров вниз… Но совсем нет времени досматривать противостояния добра и зла до конца.

Это не сказка, тут все наоборот. И чудовища выглядят людьми, а человек - симпатичным мохнатым зверем. Одиноким героям тут не место, победой будет просто освободить друга и не пропасть самим.

-Держись, - произнес я одними губами, обратив внимание на распахнутые створки вертолета.

Никто не присматривает за ценным грузом, знакомым ботинком выглядывающим с пола. Но по поляне не пройти незамеченным, а дальний выход вполне может затеряться так далеко в лабиринте, что обходить дело гиблое.

Оценив шансы, я ввинтился в переплетение молодых и старых деревьев, высохших кустов и пожелтелой травы. Этот участок чащобы я как-нибудь пройду.

Рывок за рывком, оставляя на злых ветвях клоки одежды, я шел к намеченной точке. Треск ветвей не имел значения, любой шум тонул в медвежьем реве, автоматных выстрелах и хлестких щелчках огня. Сила, призванная служить щитом и помогать проламывать непокорные деревья, была искрой на фоне пожара смертельного поединка.

Еще несколько шагов до края поляны с другой стороны от схватки. Еще совсем чуть-чуть, и один друг будет спасен, а другой сможет избежать подготовленной для него западни.

Оглянулся на миг – зверь погрузился в черную землю уже на половину метра, и это он уже не мог не заметить, но продолжал раз за разом биться о щит, желая жизней тех, кто стоял за изрядно побледневшей завесой. Опаленная шерсть устало вздымалась от тяжелого вздоха. После каждого удара огнем в реве отчетливо проступал стон боли, но и те, кто был за преградой, тоже не выглядели спокойными. В тревожных движениях автоматчиков, то и дело поворачивающих головы на двух бандитов в центре, отчетливо проглядывал страх. Ведь цвет щита – почти белый, а зверь продолжает жить.

-Должен жить! – Зло прикусил я губу, проламывая грудью очередную заросль.

Опасение за друга придало сил, и несколько метров до дальнего выхода удалось пройти за несколько секунд. Спешно добрался до створки вертолета, дернул беспамятного Пашу на себя и, закинув на плечо, вновь вломился в лес.

Дикий рев позади, преисполненный боли и тоски, заставил вздрогнуть на очередном шаге. Повернуться бы, да в сплетении веток с таким грузом есть только один путь – вперед. Артем выдержит, ему и надо то – всего минуту простоять. Глупый медведь, сбежавший геройствовать в одиночку. Вот как мне было влезть в их драку? Под ногами все еще хлюпает вода, принесенная большой волной, а моя Сила пока еще не умеет выбирать, где друг, а где враг.

Злости не было, только тоска и холод. Понимание неожиданной тишины за спиной и одновременно - нежелание признавать ее причину. Сейчас положу Пашу на землю и вернусь за большим глупым медведем. Вот, как раз удачная прогалина …