Юрий Вольнов - Сталь и песок
Уважительно молчавшие наемники одобрительно загудели соглашаясь с прозвучавшим вопросом. Все перевели взгляд на Черепа.
– А это зависит теперь только от вас. Как вырешите так и будет, – спокойно сказал Череп. Покорно сложив руки на груди, склонил голову на грудь, – если вы мразь безродная, то будете ждать пока хозяин вас пристрелит как бешеных псов…
– Командир полегче…, – угрожающи набычился ветерана.
– Что по легче?! – взорвался Череп, вцепившись горящим взором в отшатнувшего ветерана.
Понимая какая каша творится сейчас у людей в головах у его людей, Череп так же и осознавал что людям потерявшим в одночасье привычную картину нужно придать единое направление. Во что они смогут окунуться с головой и не отвлекаться на разброд и шатание. Он решил любой ценой дать людям цель. Может быть и не совсем этичную с точки зрения обычных людей, но плохая оценка манипуляции сознанием его не смущала. И вспоминая личные дела ветеранов с "пушистыми" историями изломанных жизней, указывая в отшатнувшегося ветерана, побелевшими губами спросил:
– Лунь. Ведь это ты горел в машине, когда СБ драпало с окруженного завода! Ведь это ты прикрыл эвакуацию рабочей смены! Не СБ, не умники с корпорации, а ты с мертвым экипажем, умудрился отстреливаться от азиатов рвущихся к заводу!
Ветеран побледнел. От воспоминаний кулаки сжались, с трелью затрещавших костяшек. На вздувшемся багровыми венами лбу, проступили следы побелевшего узора ожогового шрама.
– Кто тебя мордовал допросами?! Кто тебя обвинял в невыполнении условий контракта?! И кто гнил от ожогов!? Кто полтора года руками разгребал дерьмо аварий Цеха Переработки?!
Эмоциональная речь командира, словно бензином плеснула на тлеющие угли ярости. В тишине послышался захрипевший Лунь. Клокотавшие эмоции, трясли ветерана как в лихорадке. От вытаращенных глаз наемника, готового сорваться в крушении всех и вся, исходила такая волна ярости, что соседи опасливо отодвинулись. Но попав под обстрел мечущих молнии глаз командира, сидели как кролики пред удавом. С напряжением впитывая каждое слово, рывок плеч, гневный взмах руки, старались не пропустить ни вздоха в гипнотической речи командира.
– За что тебя сослали на Марс? За то что защищался от обколовшихся подонков, решивших потрясти усталого работягу!? Превысил уровень самозащиты…, – проговорив словно сплюнул, переведя дыхание Череп заглянул каждому в глаза. Вернее в щели топок, где начал разгораться пожар бушующего пламени, – И когда у вас появился шанс начать все заново. Наладить жизнь как вам хочется… вы меня спрашиваете – что будет?! Это я должен у вас спросить что вы будете делать! Готовы все простить?! Готовы послушно завилять хвостиком нашкодивших псов?! Будете ползать в ногах, вымаливая прощение у бывших хозяев?!
Гневно пылая взглядом Череп, называл еще имена нескольких уважаемых ветеранов. И пересказывая их истории под новым взглядом, почувствовал заклокотавшую в сердцах ветеранов ярость.
Доведенные до исступления наемники повскакивали в едином порыве. Стены сотряслись од дружного рева протеста. Рядом с командиром встал Лохматый. Воздев сжатый кулак проревел оглушающее – "нет!". Выросший следом лес кулаков, вздыбился вместе с умноженным повторением сотни луженых глоток.
* * *
Третий день в пустыне, отдавался во всем теле едкой болью. Казалось что на все места на которые приходится вес полулежащего тела стерты до крови, и на них посыпали солью.
Косяк болезненно поморщился. Пытаясь достать языком до чесавшейся ноздри, ощутил соленый привкус пота.
– Череп я не пойму, нафига мы на себя натягиваем эту соплятину, – скучающим голосом поинтересовался Косяк, – ведь толку от нее никакого.
– Толк то есть, – просмотрев показания систем обнаружения, вздохнул Череп, – Это псевдо живая материя, там бактерии поедающие твои потовыделения, – с интонацией профессора объясняющего простую арифметику на пальцах, на всякий случай добавил, – По замыслу конструкторов должны тебя обеспечить чувством комфорта и уюта, покрайней мере пока колонии микроорганизмов живы…
– По моему они уже обожрались и сдохли, -скривился Косяк, – и по запаху… как минимум неделю назад.
В внутреннем эфире, раздалось хрюканье Дыбы. Скучающий вместе со всеми механик, уже налюбовался окружающими песками до зевоты, решил подключиться к разговору:
– А я то думаю чего это высадка еще не началась, а они Косяка за скунса приняли. Вот и ждут пока проветрится…
– Да что бы они не высаживались я готов такую кучу наложить, – пообещал Косяк, – сколько вся столица в год не сделает.
– Да не боись тушкан, ни кто тебя не обидит, – оптимистично заявил Дыба, – они уже сами струхнули и могут вообще драпануть. Что скажешь Череп?
Тяжело вздохнув, Череп посмотрел на проекцию. На оперативном просторе высвечивались только сияющие зеленым контуры его машин, в полном составе девять машин засели на гребнях самого большого кратера в южном полушарии.
Подставляя под остатки песчаной бури стальные бока, машины не подвижно сидели в осадном положении. Прижимаясь к песку стальные горы становились волнорезами, на пути пустившихся в невольное путешествие барханов. Накатывая песчаными волнами, укрывали машины по макушку. И если экипаж не успевал стряхнуть налипший песок, гора вырастала и при следующем песчаном вале машину уносило или в котлован, или стягивало наружу.
Из за того что какая ни будь машина, нарушала четкий контур совмещенных полей обнаружения, схематичная проекция кратера искажалась, и в образовавшиеся провала, можно было загнать незамеченным, целое соединение тяжелых машин. Приходилось увеличивать дальность всех систем, но и это чревато большой задержкой поступления данных, и все равно приводит к неверной картине.
Череп искусал все губы. Люди устали и машины все чаще срывались со своих постов. Сержанты виновато рапортовали, но с каждым разом задержки вывода машин на исходный рубеж все увеличивались и увеличивались.
– Командир есть вопрос, – прозвучал усталый голос Лохматого, уже успевшего сорваться с вершины во второй раз, – можешь дать канал, моем водителю и Дыбе? Пусть он его научит как не падать в этот долбаный кратер.
– Даю, – ответил Череп, только сейчас обратив внимание, что Дыба трепится то трепится, но не забывает то и дело, дергать машину во внешне казавшихся хаотичных рывках, – третий канал, двадцать пятая частота…
– И еще… Чего ты так вцепился в это кратер? Все просто колесят по секторам, а мы тут как придорожные маячки сидим. По уши в песке и таращимся на радары как идиоты.
Накопившаяся усталость в голосе старшего сержанта, это уже тревожный сигнал. То что люди устали, это уже очевидно. Нужно возвращаться на заставу, дать хоть ночь нормально выспаться, пополнить запасы и обратно.
Череп сильно сжал налившиеся свинцом веки. Вытаращив глаза, до замелькавших разноцветных кругов, протяжно вздохнул:
– Ну это не вопрос, а целый диагноз… Карта сейчас перед тобой? Выведи всю южное полушарие. Вывел? А теперь найди мне хоть один крупный кратер с условием что до всех застав, наших и азиатов…оптимальное расстояние. Ну так плюс минус сотня, полторы километров?
Лохматый замолчал. Тихо бубня, заданные условия вводил в систему критерии поиска. Просмотрев ответы через пару минут отозвался:
– Ну нашел – три…нет два.
– А теперь разверни на склонах стационарные орудия, что бы простреливать все в округе на пятьдесят километров.
Уже после продолжительной паузы, заполнивший эфир статикой, Лохматый то ли удивился, то ли ругнулся:
– Ну ты…, чтоб мне век жрать одну клонятину. Как ты допер то!?
– Эх Лохматый, Лохматый – сокрушился Череп, не весело улыбнувшись, сказал, – вот будь ты командиром… Ты бы бросил войска сразу на укрепленные заставы? Без развернутой базы? Ведь боекомплект нужно где-то пополнять, передвижные ремонтные площадки где-то ставить, продовольственные блоки монтировать, а без командного пункта как? А где как ни здесь, это так удобно… и в принципе безопасно.
Сосредоточенно засопев, Лохматый искал изъян в рассуждениях. В конце концов сдавшись, спросил:
– Ну если так то почему же Объединенное Командование так распылило всех? Собрались бы здесь и ждали.
– А ты бы послушал простого лейтенанта, даже будь он командиром какого-то хотя и диверсионного отряда? Когда целая толпа штабных аналитиков твердит совсем другое?
– Опять мышиная возня, – устало проговорил Лохматый, – И Удав тоже так думает?
– Да нет…он то как раз и не возражал.
Череп вспомнил каким раздраженным был Удав, когда вызвал лейтенанта к себе. Метясь по кабинету разъяренным тигром, ругал на чем свет стоит столичных штабников. Во всю занятых возней за новые кресла в объединенном штабе, не желали и слушать, что бы собрать воедино мощную группировку и сосредоточить ее на одном из вероятных мест высадки, пусть даже и с высокой степенью вероятности. Основной стратегической доктриной считалось патрулирование и раннее обнаружение, с последующей переброской, развертыванием и стандартной атакой.
